подъехал к обочине, затормозил.
Попутчица выскочила, устремилась к кустам.
Андрей почувствовал странную тяжесть в голове… веки слипались, руки и ноги наливались свинцом…
Он хотел было встать, выйти из машины, надеясь, что свежий ночной воздух взбодрит его, – но тело его не слушалось, и он провалился в глубокий черный колодец.
И поэтому не увидел продолжения событий. Не увидел, как из кустов навстречу его длинноногой попутчице вышел долговязый парень в черной бандане.
– Ну, что?
– Порядок! Все как по нотам! – ответила ему девица.
– Спит?
– Как младенец!
– Какой еще младенец? – Парень нахмурился.
– Ну, это просто так говорят…
– Смотри, не накаркай!
Они подошли к машине, заглянули внутрь.
Андрей неподвижно лежал, откинув голову на спинку сиденья. По подбородку тянулась ниточка слюны.
– А он живой? Он не того?.. – проговорил парень, невольно понизив голос.
– Типун тебе на язык! Смотри, дышит! – И девица показала на шею Андрея, где пульсировала синяя жилка.
– Ну, тогда порядок… куда его денем? Может, в овраг скинем?
– Да ты что! Давай на обочине посадим. Кто-нибудь мимо поедет, подберет.
– Тебе его что – жалко?
– При чем тут жалко – не жалко? Просто если он помрет, нас искать будут. Убийство – это не шутки!
– Ну, тогда ладно… – Парень подхватил Андрея под мышки, вытащил из машины, проволок по шоссе и усадил на асфальт, прислонив к километровому столбу.
После этого криминальная парочка уселась в машину Андрея и укатила в неизвестном направлении.
– Ты что, никак опять спишь? – окликнул Андрея водитель. – Смотри, не отрубись!
– Да нет, я ничего… – Андрей встряхнул головой. – Я просто задумался…
– Смотри у меня! Я тебя спрашиваю, куда тебя отвезти?
Андрей замешкался.
Машин на дороге стало гораздо больше, мимо уже пролетали первые городские дома.
– Может, в полицию подбросить? Расскажешь там, что с тобой случилось, заявление напишешь…
– Ох нет, – испуганно ответил Андрей, – сейчас я не в том состоянии… мне бы лучше домой… привести себя в порядок, принять душ, выпить чашечку кофе…
Произнеся слово «кофе», он невольно вздрогнул.
Перед глазами всплыла девица, протягивающая пластиковый стаканчик с кофе…
Вот ведь зараза! Это она ему в кофе что-то подсыпала!
– Ну, – сказал мужик, – я, конечно, человек добрый, но не до такой же степени, чтобы тебя до самого дома доставить. Так что высажу тебя на заправке, а там уже как хочешь добирайся – хоть на автобусе, хоть такси вызывай. Деньги есть?
Андрей ощупал карманы. В наличии были: мобильник и ключи от квартиры. Да в заднем кармане завалялись несколько мелких купюр. И бумажник вытащила, стерва!
– Приехали, – сказал мужик, – если там на заправке что не так пойдет, скажи, что Гоша велел тебе помочь. Гоша – это я.
– Очень приятно, – машинально пробормотал Андрей, но Гоша уже уехал.
Всего этого я, конечно, не знала, иначе сообразила бы, для чего Андрей мне звонит и посылает бесчисленные сообщения. Теткам я очень осторожно рассказала про то, что на базе, куда мы приехали, свободных номеров не оказалось, и про нашу ссору на обратной дороге. И про то, как меня бросили ночью одну.
– Гад какой! – энергично высказалась тетя Муся.
– Ну как же так… может, ты чего-то не поняла… – жалобно забормотала тетя Нюся, – может быть, он не хотел ничего плохого… может быть, он…
Очевидно, ей трудно было расстаться с мыслью о нашей с Андреем скорой свадьбе, о кольце и белом платье, и о младенце, который вскоре у нас появится. Она ужасно хочет внука, говорит, что будет вязать ему одежду и покупать игрушки.
Как вы уже поняли, своих детей у теток нет, поэтому всю нежность они вложили в меня. Была еще моя мать, их двоюродная непутевая сестра, которая родила меня… от законного мужа, не подумайте плохого, но муж этот оказался таким козлом, что не нашел ничего лучше, чем разбиться на машине, когда мне было два года.
Говорю это со всей ответственностью, поскольку знаю эту историю досконально, много раз слышала. Мать родила меня в девятнадцать лет, а забеременела в восемнадцать от своего бывшего одноклассника. И к тому же поняла это слишком поздно, когда его уже призвали в армию. Пришлось ехать к нему в часть и просить, чтобы отпустили его в отпуск, чтобы расписаться.
Они расписались, даже фотография есть, где мать в белом платье, и живот еще не совсем виден, потом муженек ее отбыл по месту службы. А когда вернулся через полтора года, то оказалось, что ему до фени и жена, и дочка. Ему хочется гулять, встречаться с приятелями и совершенно не хочется семьи. Тем более что родители его были против женитьбы, они вообще мою мать невзлюбили еще с самой школы. В чем уж там было дело, я не знаю и знать не хочу.
Короче, мои родители продержались недолго, начались скандалы, папочка уходил, потом возвращался, потом мать его выгоняла… я, разумеется, этого не помню по причине малолетства. И как-то после очередной пьянки они ехали с друзьями с чьей-то дачи. И врезались в грузовик, перевозящий молоко. Кто уж там был виноват, я не знаю, но водитель машины попал в больницу и выжил, а мой отец, который сидел рядом, на месте смертника, как его называют, там на месте и погиб. Что характерно, водитель молоковоза успел выпрыгнуть и не получил ни царапины.
Родители отца не нашли ничего лучше, чем обвинить во всем мою мать, так что помощи от них она не дождалась.
Тогда за дело взялись тетки. Но характер у моей матери горячий, и если честно, то ума немного.
В общем, тетки, конечно, могут завоспитывать человека до белого каления, знаю по себе, но все-таки я вечно у них торчала, пока мать пыталась устроить свою личную жизнь.
Удалось ей это с третьего раза, подвернулся отставной военный, с которым она наконец сочеталась законным браком и отбыла в далекий город, откуда он родом.
Квартира у нас с ней была двухкомнатная хрущоба, так что делить жилплощадь там было никак нельзя. Мать продала квартиру и взяла все деньги, а тетки обещали меня не бросать.
И не бросили. Сначала я жила с ними, а потом переехала в квартиру тети Нюси. Ой, тетя Нюся же была замужем! Недолго, правда, но за директором ювелирного магазина. Крупный такой был дядька, намного ее старше. Он потом вернулся обратно к первой жене и трем детям, а тете Нюсе оставил кооперативную однокомнатную квартиру, в которую она пустила меня жить. Хотела вообще на меня переписать, но передумала и сказала, что сделает это только
