— Думаю, на открытую конфронтацию с нами никто не пойдет, но все может быть… Завтра же приму меры и доложу план мероприятий, — четко отрапортовал Полковник.
— Хорошо, давайте вашу вторую, более неприятную новость, — как-то скрипуче произнес Матвей Борисович.
Котов достал из папки второй листок и без предварительных объяснений начал читать.
— Первое сообщение от Писателя: «Вошли в тесный контакт с Дипломатом. Сегодня, то есть уже вчера, — пояснил смысл фразы Полковник, — в личной беседе с Горцем Дипломат пообещал связать того с объектом. Поездка в горное селение намечена на завтрашнее утро. Отправил всех своих людей к селению для обеспечения выявления и знакомства с объектом и его канцелярией. Поляковский».
— Не могут наши писатели объясняться простым и доступным русским языком, обязательно нужно придумывать какие-то клички и тому подобное. Хорошо, что мы с вами в курсе, а то целый вечер гадали бы, кто такой Дипломат, а кто Горец. Ведь ему ясно объяснили — его личная линия связи закрыта для всех, и он может по ней передавать все, что захочет.
Вадим Олегович хотел сначала промолчать, но потом добавил:
— Во второй телеграмме он это уже усвоил, — «Операция по обнаружению Трофимова провалена. Подобный результат, с моей точки зрения, стал возможным по двум причинам. Первая. Кто-то заранее предупредил Трофимова о нашем приезде — я имею в виду не поездку — прикрытие, а именно захват этого человека вместе с его архивами. Второе. Непрофессиональные действия Иваненко, Чикичева и Чаплыгина, а также местного жителя Чадлишвили.
Суть событий следующая. По прибытии на место мы обнаружили лишь пустой дом, одна из комнат которого была уставлена коробками с какими-то архивными документами. Я вместе с Михайловым опросил местных жителей, которые рассказали нам, что буквально за час до нашего приезда Игорь Вячеславович Трофимов ушел в горы в сопровождении местного старика собрать ягоды и грибы для угощения гостей, то есть нас. Но ни через час, ни позднее Трофимов не вернулся. Тогда я направил на поиски людей Иваненко, объяснив Михайлову свои действия заботой о старике, с которым в горах могла случиться беда. Тот на мои слова никак не отреагировал и все время, пока мы находились в селении, помогал соседям Трофимова по участку собирать фрукты для себя и семьи помощника военного атташе Богуславского.
Внезапно к нам подъехал военный атташе Станиславов и стал самовольно копаться в коробках с документами. Мои люди сделали ему замечание, но тот не отреагировал, после чего началась небольшая потасовка. Станиславов успел схватить одну из коробок, закрылся в машине и стал рассматривать её содержимое. Но, как потом оказалось, в коробках были старые бухгалтерские документы бывшего местного колхоза. При последующем тщательном обыске дома мы нашли только две запечатанные коробки, в которых действительно были архивные бумаги времен Великой Отечественной войны.
Местные жители со стороны наблюдали за всеми действиями Иваненко и его людей и скорее всего предупредили Трофимова. Михайлов о происшедшем не догадывался, а при возвращении домой вел себя как обычно.
Во время движения по горной дороге, которую нам указали люди Иваненко, произошла автомобильная катастрофа, в результате которой погиб Чадлишвили и был ранен один из людей Иваненко.
Факт катастрофы может подтвердить служащая американского посольства Ребекка, которая согласилась помочь Иваненко в поисках Трофимова, потому что, по её словам, правительство США тоже заинтересовано в получении германских архивных документов, утерянных в первые дни после войны. О беседе с Ребеккой подробнее при личной встрече.
Как только мы вернулись в столицу, Михайлов сразу же уехал, сославшись на неотложные дела. Иваненко, Чаплыгин и ещё несколько человек вопреки моим строжайшим указаниям поехали вслед за ним. В результате нарушения ими дисциплины во дворе Трофимова произошла перестрелка, а участвовавшие в ней наши люди были доставлены в полицейский участок с множественными собачьими укусами.
Факт посещения Михайловым дома Трофимова и дальнейшее развитие событий нам узнать не удалось. Поляковский».
Котов поднял глаза на Суздальского. Тот вжался в кресло, прикрыл ладонью лицо и, казалось, спал.
Петр Владимирович Ткачук немного помолчал, потом тихо произнес:
— Выходит, что так. Я ведь говорил, что наводка на этих предателей была практически одна — во время связи с ними иностранных спецслужб. Вот на эту связь и вышел тот контрразведчик, а один из контактеров оказался сотрудником советской спецслужбы.
— Прямо не верится, что один из агентов гитлеровской разведки до сих пор спокойно живет у нас! — воскликнул Кононенко.
— Ладно, если просто живет, вернее, доживает свои дни, ну а если действует? — задал интересовавший всех вопрос Петр Владимирович.
— Тогда выходит, что это дело не наше, а государственной безопасности, — попытался поставить точку в этом вопросе Квасов.
— А как тогда быть с делом Васильченко, Калашникова и особенно сыскным агентством «Кристи и Пуаро»? — задал вопрос Ткачук. — Мы уже говорили на эту тему с Кириллом Климовичем, — указал следователь на майора, — хочу и тебя предупредить. Мое повышение, а ваше с Кириллом, по сути дела, отлучение от этого дела и отправка товарища майора на Северный Кавказ связано с тем, что мы, практически ещё не начав расследование, наступили кому-то на больную мозоль. И этот неизвестный сразу же воспользовался своими связями в Главном управлении, а, может быть, и в самом министерстве, а заодно и в Генеральной прокуратуре, и наша следственная группа разлетелась в разные стороны…
— …а дело передали для его дальнейшего развала молодой выпускнице университета, младшему следователю Кудряшовой, которая ещё точно не знает, как основополагающие документы правильно называются, — добавил Кононенко.
Ткачук ухмыльнулся: ему нравился этот капитан, и он был рад работать с ним.
— Здесь ты, Василий, немного не прав. Конечно, в основном ты верно сказал: дело ей передали в надежде, что несмышленая девчонка его обязательно загубит. Но они не учли одного — характера этой девушки. Если она взялась за что-то, то попытается довести до конца.
— Но в этом и заключается опасность для нее, — после некоторой паузы промолвил старый следователь.
Все понимающе кивнули головами.
— Скоро станция Ожерелье, придется прощаться, — сказал Ткачук, — а нам Малышонок обещал ещё рассказать кое-что интересное. А ну, Василий, кликни его из коридора, хватит ему девушку охмурять.
Кононенко отодвинул дверь купе и увидел Викторию и Малыша в дальнем конце коридора. Лейтенант держал девушку под руку и, склонившись к девичьему ушку, рассказывал, по-видимому, что-то очень интересное.
Капитан сделал знак лейтенанту зайти в купе, но Малыш на удивление Конона не оставил девушку, а, наоборот, схватил её за руку и потащил к своим товарищам. Находящиеся в купе Квасов и Ткачук тоже удивились появлению Виктории, но сказать ничего не успели, так как лейтенант с порога начал свой доклад:
— Вы помните, Петр Владимирович, того фотографа из сыскного агентства «Кристи и Пуаро»?
— Конечно, тот самый, который нам помог объединить все дела по убийствам Калашниковых и Васильченко с налетом на частных детективов в одно производство, — без запинки ответил Ткачук, не понимая, при чем здесь этот лаборант.
А Малышонок уже продолжал:
— Этот фотограф, когда я был у него в лаборатории, показал мне интересную штуку. Как она точно называется, я не знаю, но с её помощью можно легко и быстро делать копии с негативов. На вид это плоская коробочка, по ширине как раз подходит для стандартной тридцатипятимиллиметровой пленки…
— А покороче, Склифосовский, — попытался пошутить Кононенко, но тут же осекся под гневным взглядом Виктории.
Квасов тоже заметил этот взгляд и легонько толкнул капитана локтем в бок. Малыш, будто не расслышав шутки, продолжал:
— Когда стало известно, что высокочтимое начальство нас добровольно-принудительно расформировало, я сразу же попросил фотографа приехать к нам в управление и захватить с собой его волшебную коробочку. Тот незамедлительно приехал, но привез с собой не коробочку, а целый чемодан с различным электронным инструментом.
Первым делом я попросил его сделать несколько копий с фотопленки содержимого коробки с документами, которую он сделал за несколько дней до налета на их агентство. А коробочка-то, коробочка проста, как не знаю что! — лейтенант хотел было захохотать, но тут же слегка получил в бок от своей подружки, которая тоже внимательно слушала рассказ Малыша.
— В общем так, коробочка состоит из двух половинок, внутри находятся два отполированных стекла. С одной стороны установлена матовая лампочка, наподобие люминесцентной лампы дневного света, с питанием от пальчиковой батарейки. Вставляем в неё в темноте две пленки: одна совершенно чистая, другая — та, с которой нам нужно снять копию, фоточувствительным слоем друг к другу. А затем вращаем маленькое колесико сбоку на коробочке, при этом скорость вращения не имеет значения — напряжение лампочки регулируется вращением колесика: чем быстрее крутишь, тем больше вырабатывается света, естественно, чем медленнее — тем меньше.
