— Нет, не моя, — согласилась я с ним и поднялась, чтобы уйти. Мне ясно дали понять, что больше разговаривать со мной не желают. А допрашивать их я не имела никакого права.
Я миновала бассейн и подошла к дому сторожа. Дверь была открыта настежь. Ключи от въездных ворот на столе. Санька, понятное дело, пропал и след. Поскольку расспрашивать мне было некого, просто осмотрела комнату. Диван, письменный стол у окна, шкаф у стенки, тумбочка. Пара стульев. Есть в этом доме еще и кухня, но туда я даже не заглянула.
Я вышла на улицу и хотела уже покинуть негостеприимное поместье, но вспомнила еще об одном. Лопата так и стоит у стенки. Там, где Санек ее и оставил вчера днем. Я обследовала территорию и легко нашла место, где он копал. Некоторое время я ковырялась в земле и убедилась, что ничего там нет.
«Может, он, наоборот, что-то выкапывал?» — поставила я вопрос по-другому. Такой вариант мне нравился больше.
«Киреевскую расписку? — продолжала я размышлять на ту же тему. — Которую должен был отдать тому человеку, с кем ночью разговаривал в парке. Тогда почему не отдал?»
Я прислонила лопату к дереву и пошла к гаражу. Он также был открыт. Вернее, ключ торчал прямо в скважине.
Я открыла дверь, на всякий случай огляделась. А вдруг Санек с ломом притаился? С него, пожалуй, станется!
Выгнав машину, я вновь затворила зеленые створки металлических ворот. Словом, все оставила так же, как и было до моего появления.
Новый день выдался облачным, и в воздухе ощутимо пахло дождем. Совсем под стать моему настроению…
* * *
«Итак, что же мы имеем?» — спрашивала я себя, потягивая ароматный кофе.
Что-что, а кофе здесь готовить умеют. Кроме кофе, Марина приготовила мне двойную порцию пельменей, но с ней я разделалась в одночасье — после ночного лазанья по кустам голод меня прошиб просто волчий. И самое обидное, что домой мне идти сейчас никак не хотелось. Друг юности моей тетушки еще не уехал, а я была не в том настроении, чтобы общаться с типом вроде него. Нервы на пределе. Не дай бог, взорвусь! Потом сама себе в жизни не прощу. Потому, с тоской посмотрев на окна собственного дома, и подкатила к «Веселому огоньку» — так называется это заведение.
Я сделала еще глоток и потянулась к пачке. Закурила и вновь посмотрела в окно.
Если принять за основу то, что Катя не убивала господина Киреева, тогда возникает вопрос — кто мог это сделать? Да любой из тех троих, кто оставался в поместье, кроме меня и Кэт: Лада, Антон, сторож.
«Плюс еще четвертая, — поправилась я, — та женщина, что приезжала среди ночи. Подтверждение тому — их странный разговор! Из того обрывка, что я невольно подслушала, совершенно ясно, что Санек должен был спереть для другого человека что-то из сейфа Киреева. Что? Расписку, про которую мне говорил Андрей Викторович?»
Стоп! Незадача! Нарушается хронологическая последовательность. Разговор-то ты слышала, но убили Киреева уже после него!
«Почему ты так решила?» — Я перевела взгляд на кончик своей сигареты.
«Да ясно как белый день! Сейф вскрыли до убийства. Иначе как бы у убийцы в руках оказался пистолет Киреева? А неизвестная явно сама не открывала сейф, иначе зачем бы ей пытать Санька?»
Сделав этот глобальный вывод, я глянула на пустую чашку. Голова после вчерашнего выпивона и последующей бессонной ночи была чугунная, и мысли ворочались с трудом. Одной чашки оказалось маловато, чтобы привести себя в нормальное состояние. Марина поняла мой взгляд и подошла к столику.
— Сделай еще кофе, — попросила я ее. — Покрепче, пожалуйста.
— Двойной?
— Можно даже тройной, — усмехнулась я в ответ. Но, глядя на мои покрасневшие глаза и взъерошенную прическу, официантка не восприняла мою просьбу как шутку. Через пять минут я получила свою чашку и по вкусу определила, что кофе по насыщенности действительно близок к тройной порции.
Но сейчас мне чем крепче, тем лучше.
Я продолжала разгадывать шараду.
«Итак, Санек своей заказчице, скорее всего, наврал», — пыталась я подцепить последнюю мысль.
И неожиданно до меня дошло, что совершенно не важно, наврал Санек или нет. Нет, может, как частность эта деталь важна. Но в целом из их разговора следует, что неизвестной женщине, собственно, и незачем было идти самой в особняк. Рисковать, чтобы быть застуканной хозяевами, одним или вторым, лезть в сейф — зачем?! Зачем, если она платила за это сторожу!
«Н-да! А вдруг?..»
«Да как ты себе это представляешь?» — задала я себе вопрос.
После второй чашки мысли в голове бегали живее, и воображение сразу нарисовало абстрактную фигурку в коридоре второго этажа. Вот она идет, останавливается…
Стоп!
«Ни один человек не полезет воровать в комнату, если в открытую дверь выбивается полоска света. Становится ясно как белый день, что там кто-то есть!»
Ну что, опять тупик?
«Не полезет, если только… если только кто-то не подсказал, что хозяин вдрабадан пьяный и его пушкой не разбудить!»
Правильно! Санек впускал женщину, он и подсказал ей.
«Хотя это не факт, что убийца посторонний. Просто так выгоднее думать!»
Я закончила с кофе и заодно с мыслями об участи бедолаги Киреева.
Голых теорий не люблю — не моя стихия! И поэтому, когда я оторвалась наконец от стула и попрощалась с Мариной и Леней, душа настоятельно потребовала действия.
«Итак, с чего начнем?» — встал вопрос ребром, едва я оказалась за дверью «Веселого огонька».
Начать пришлось с того, что на рекордной скорости я помчалась к своему «фольксу». Дело в том, что как только я оказалась на улице, в небе жутко ухнуло. Не пугайтесь! Никакого криминала — обычный гром! Просто следом за этим звуком небо обрушило на грешную землю поток воды, и, чтобы не проникнуть до нитки, пришлось спасаться бегством.
Лишь забравшись на водительское место в свое авто, я подумала, что холодный душ, в общем-то, мне как раз и не помешал бы. Решительно выжала сцепление и включила скорость.
«А нужно ли твое участие в расследовании самой Кате? Что ж, в одном ты можешь быть уверена, что этим ей не навредишь!»
Под «ей» подразумевалась, конечно, дочь Киреевых. На остальных обитателей славного домика в Волжских Заводях мне было наплевать.
Действовал ли убийца с тонким расчетом или же, наоборот, спонтанно, под давлением обстоятельств? Скорее всего, второе. После прекращения действия клофелина Андрей Викторович внезапно очнулся и застукал его (или ее) за неприятным занятием. Убийца выстрелил…
Потом, чтобы не быть застигнутым с поличным, пришлось бежать. А пистолет бросить тут же на пол, поскольку в коридоре можно было наткнуться на кого-то другого. На меня, например. Или на ту же Катю.
Условия для совершения преступления, прямо скажем, не из лучших. На что надеялся (или надеялась) убийца? Наверное, ни на что — просто не было другого выхода.
И вдруг случается чудо: помогает Катя! Тем, что нежданно-негаданно хватает в свои ручонки ствол. И убийца тут же прячется за детской спиной!
Поэтому он мне заранее омерзителен.
* * *
Начать я решила с самого простого: выяснить наконец, чем же занимался Андрей Викторович. Что за долларовая скважина у него была на самом деле? Что собой представляет фирма «Данко»? В общем, все, что связано с деятельностью покойного.
Для этого существовало несколько путей. Один из них, самый тяжелый, на мой взгляд, — это через справочные службы выяснить адрес офиса, затем приехать туда и попытаться завести с кем-нибудь знакомство. Именно так я и поступила бы лет пять назад, в самом начале своей частной практики на тарасовских улицах. Но сейчас… Простите, я уже заматерела!
Информация о людях, сколько-нибудь значимых в жизни тарасовского общества, бывает мне порой весьма необходима. И не обязательно это член правительства или депутат областной думы. Это может быть и известный уголовный авторитет, и крупный бизнесмен. Человек, чье имя на слуху. Или же, наоборот, неизвестно широкой публике, но знающие люди сразу скажут, что реально этот субъект может сделать о-о-очень многое!
Кроме категории значимых людей, о которой зашла речь, есть другая, неизменно ей сопутствующая. Это те, что знают все о людях. Тех, которые в свою очередь что-то могут! Вот так сложно и запутанно, зато очень верно по существу!
К одному из таких «знатоков» я сейчас и направляюсь.
Семен Матвеевич Коган — очень занимательная личность. Начиная с внешности.
Представьте себе невысокого кругленького еврея под шестьдесят, с вечной скептической улыбкой на лице и живыми выразительными глазами. Это — Коган.
В золотое социалистическое время Семен Матвеевич жил весьма недурственно, причем никогда не занимал высоких должностей. А уж если быть совсем точной, то должность он занимал лишь одну — товаровед. Товароведом Семен Матвеевич был не простым. Вернее сказать, место, где он работал, было не простым. Тогда в разговоре подобные учреждения называли «блатными». Еще бы — «Тарасовоблторг»!
