Ознакомительная версия.
Сколько же лет – неужели пять? – не бывал он в милом приморском городке, где прошли самые мирные годы его детства? Правда, он и потом виделся с тетушкой и дядей, когда те, по их застенчивому выражению, «выбирались в Лондон», останавливались у его сестры Люси и наслаждались видами столицы. В прошлый раз Страйк взял дядю Теда с собой на стадион «Эмирейтс»{6} («Арсенал» играл с «Манчестер Сити»).
У него в кармане завибрировал телефон: Робин, неукоснительно соблюдавшая все инструкции, прислала сообщение:
М-р Ганфри просит о встрече завтра в 10 у него в офисе; хочет нечто сообщить. Ц. Р.
«Спасибо», – написал в ответ Страйк. Никаких «целую» он не признавал, разве что в сообщениях, адресованных сестре и тете Джоан.
На подходе к метро Страйк обдумал дальнейшие действия. У него из головы не шло исчезновение Оуэна Куайна – такая неуловимость могла и раздосадовать, и заинтриговать кого угодно. Страйк достал из бумажника листок, полученный от Элизабет Тассел. Под именем «Кэтрин Кент» стояли адрес многоэтажки в Фулеме и номер мобильного телефона. Вдоль нижнего края визитки было напечатано: «Независимый автор».
В отдельных районах Лондона Страйк ориентировался не хуже опытного таксиста. Притом что в детстве его никогда не заносило в фешенебельные кварталы, он обретался в самых разных частях столицы вместе со своей непоседливой, ныне покойной матерью – обычно в сквотах или ночлежках, но порой (если очередной ухажер матери располагал хоть какими-то средствами) и в более завидных условиях. Место жительства Кэтрин Кент было ему хорошо знакомо: на Клемент-Эттли-Корт стояли старые муниципальные дома, многие из которых теперь перешли в частные руки. В Фулеме неказистого вида кирпичные высотки, с круговыми балконами-галереями на всех этажах, располагались в нескольких сотнях ярдов от особняков стоимостью в миллионы фунтов.
Дома его никто не ждал; после кофе и булочек из «Неро» в желудке ощущалась сытость. Вместо того чтобы сесть на поезд Северной ветки, Страйк выбрал линию Дистрикт, доехал до Западного Кенсингтона и в сумерках двинулся пешком по Норт-Энд-роуд, где тянулись не выдержавшие кризиса заколоченные лавчонки. К многоэтажным домам он подошел уже в полной темноте.
Жилой квартал Стаффорд-Криппс-Хаус, находившийся ближе всех к главной дороге, стоял за невысоким современным зданием медицинского центра. Оптимист-проектировщик, увлеченный, по всей видимости, идеями социализма, предусмотрел для каждой квартиры небольшой балкончик. Не иначе как он воображал, что счастливые жильцы будут разводить цветы и, перегнувшись через перила, радостно приветствовать соседей. Но нет: эти наружные квадратики служили исключительно для хранения всяческого хлама: открытые всем стихиям, там громоздились старые матрасы, коляски, кухонная утварь, вороха грязной одежды – словно кто-то распилил сверху вниз хозяйственные шкафы и выставил их внутренности на всеобщее обозрение.
Возле пластмассовых мусорных бачков сидела горластая компания парней в капюшонах. Страйка проводили оценивающими взглядами. Он был шире в плечах и выше любого из этих юнцов.
– Здоровый бычара, – донеслось до него, когда он уже вошел в подъезд и, даже не нажав на кнопку явно неработающего лифта, направился к бетонным лестничным ступеням.
Квартира Кэтрин Кент находилась на четвертом этаже; попасть в нее можно было только с продуваемой насквозь общей кирпичной галереи, опоясывающей весь дом. Отметив, что у Кэтрин, в отличие от ее соседей, окна задернуты настоящими занавесками, Страйк постучал в дверь.
На стук никто не ответил. Если Оуэн Куайн и прятался внутри, то решительно не хотел себя обнаруживать: свет в комнате не горел, никакого движения не ощущалось. Из-за соседней двери высунулась злобного вида женщина с сигаретой в зубах, окинула Страйка испытующим взглядом и с почти комической быстротой шмыгнула обратно. На галерее свистел холодный ветер. Пальто Страйка поблескивало дождевыми каплями, а непокрытая голова – он это знал – выглядела как обычно: короткие, курчавые, густые волосы дождя не боялись. Засунув руки в карманы, он нащупал в одном из них плотный конверт, о котором совершенно забыл. Лампочка над дверью Кэтрин Кент была разбита, и Страйку пришлось продвинуться на две квартиры дальше, чтобы вскрыть серебристый конверт при электрическом свете.
Мистер и миссис Майкл Эллакотт приглашают Вас на торжественное бракосочетание своей дочери, Робин Венеции, и мистера Мэтью Джона Канлиффа, которое состоится в церкви Девы Марии (г. Мэссем) в субботу, 8 января 2011 года, в 14:00, а затем на обед в отеле-замке «Суинтон-Парк»
Своей категоричностью приглашение напоминало армейские приказы: «венчание провести в соответствии с вышеуказанными распоряжениями». У них с Шарлоттой дело так и не дошло до той стадии, когда положено рассылать плотные кремовые карточки с блестяще-черным гравированным курсивом текста.
Опустив приглашение поглубже в карман и думая о своем, Страйк вернулся к неосвещенной двери Кэтрин и стал наблюдать за темной Лилли-роуд, по которой неслись фары дальнего и ближнего света и зыбкие рубиновые и янтарные отражения. Тусовавшиеся под балконом юнцы сбились в кучку, потом рассредоточились, приняли к себе других и перегруппировались.
В половине седьмого они всей сворой отделились от дома. Страйк провожал их взглядом, пока они не превратились в смутные силуэты; в этот миг из темноты появилась женщина, идущая им навстречу. Когда она оказалась в лужице света уличного фонаря, Страйк заметил черный зонтик, а под ним – гриву рыжих волос.
При ходьбе женщина, то и дело отбрасывая назад густые, растрепанные ветром локоны, клонилась набок, потому что в одной руке у нее был только зонтик, а в другой – два тяжелых магазинных пакета, но на расстоянии она все же выглядела довольно миловидной, да и ножки, видневшиеся из-под свободного пальто, оказались вполне стройными. Незнакомка приблизилась, пересекла бетонированный двор, не замечая, что за ней следят с высоты четвертого этажа, и скрылась в подъезде. Через пять минут она появилась на галерее, где поджидал Страйк. Вблизи стало заметно, что застежка ее пальто готова лопнуть на полновесном, округлом бюсте. Женщина брела повесив голову, а потому заметила Страйка лишь метров с десяти. Когда она вздернула подбородок, Страйк, вопреки своим ожиданиям, увидел далеко не юное лицо, с морщинами и припухлостями. Женщина приросла к месту и ахнула:
– Ты!
Страйк понял, что в потемках он видится ей лишь неясным силуэтом.
– Ах ты, гад!
Пакеты упали на бетонный пол; послышался звон разбитого стекла. Женщина бросилась прямо на него, размахивая кулаками:
– Ты гад, гад! Я тебя не прощу, никогда не прощу, пошел вон!
Страйку пришлось отразить пару неистовых ударов и на шаг отступить, а она с воплем кидалась на него в тщетных попытках пробить оборону бывалого боксера.
– Ну, погоди… Пиппа тебя убьет, к чертовой матери… дай срок…
Соседская дверь вновь приоткрылась: на пороге стояла все та же мегера с сигаретой в зубах.
– Эй! – окликнула она.
Свет из ее прихожей упал на лицо Страйка. Рыжеволосая незнакомка не то ахнула, не то вскрикнула – и попятилась.
– Чего разорались? – рявкнула соседка.
– Ошибочка вышла, – дружелюбно сказал Страйк.
Соседка захлопнула дверь, оставив Страйка и его противницу в темноте.
– Кто вы такой? – прошептала женщина. – Что вам нужно?
– Вы – Кэтрин Кент?
– Что вам нужно? – Она почему-то запаниковала. – Если это то, что я думаю, я этим больше не занимаюсь!
– Как, простите?
– Да кто вы такой, в конце-то концов? – Она перепугалась еще сильнее.
– Меня зовут Корморан Страйк, я частный детектив.
Он давно перестал удивляться реакции людей, которые заставали его у себя на пороге. Потрясенное молчание Кэтрин было вполне типичным ответом. Пятясь от Страйка, она споткнулась о свои пакеты и чуть не упала.
– Кто натравил на меня частного детектива? Она? – свирепо допытывалась женщина.
– Мне поручили розыск писателя Оуэна Куайна, – объяснил Страйк. – Он исчез почти две недели назад. Я в курсе, что вы с ним дружны…
– Ничего подобного, – выговорила она, поднимая с полу глухо звякающие пакеты. – Так ей и передайте. Пусть она его себе забирает.
– Вы с ним больше не дружны? И не знаете, где он находится?
– Да мне плевать, где он находится.
На кирпичном бортике галереи появилась надменная кошка.
– Можно спросить: когда вы в последний раз…
– Нельзя! – отрезала Кэтрин и остервенело замахнулась пакетом.
Страйк напрягся, опасаясь, как бы она не смахнула с четвертого этажа поравнявшуюся с ней кошку. Но кошка зашипела и спрыгнула на пол, где получила от Кэтрин Кент быстрый, прицельный пинок.
– Гнусная тварь! – бросила Кэтрин Кент; животное умчалось в темноту. – Дайте пройти. Мне домой нужно.
Ознакомительная версия.