— Все будет хорошо, — заверила я. — Если этот тип посмеет хоть волосок с вашей головы сорвать, ему самому придется подумать и об индусах, и о других религиозных концепциях загробной жизни. Так что…
— Поживем — увидим, — вздохнул Виктор Владимирович.
* * *
Утро мы провели у моей тетушки. Я подделывала удостоверение сотрудницы экологического комитета. Никак нельзя было ударить в грязь перед Семеном Семеновичем. В половине второго мы уже были на полпути к ресторану «Золотые крылья».
У входа в ресторан нас ожидал Шерстопалов.
— Семен Семеныч уже пришел, — сообщил он, и мы вместе вошли в ресторан.
Павлов Семен Семенович оказался тощим мужчиной лет сорока с сединой на висках и маленьким острым носом. В целом он вызывал симпатию и действительно производил впечатление искреннего и честного человека.
Павлов сухо пожал руку Шерстопалову и Виктору Владимировичу, который продолжал исполнять роль моего телохранителя, после чего моя рука была удостоена поцелуя.
Дожидаясь нас, Павлов потягивал вино. Мы все вместе сообщили меню, оставили наши пожелания официанту, после чего принялись ждать. Первым разговор начал Семен Семенович:
— Лев Петрович утверждает, что вы из экологического комитета, — сказал он.
— Да.
Я повертела перед носом Павлова сфабрикованным удостоверением.
— Хм-м… И вы утверждаете, что Леснин занимался подсудным делом…
Я принялась кропотливо излагать бизнесмену историю о Владимире Николаевиче Светине и об Игоре Владимировиче Маркове, которые проводили известные исследования. По мере моего рассказа лицо Павлова становилось все мрачнее и мрачнее.
— И этому человеку я хотел довериться! — стиснув зубы, зло проговорил Семен Семенович, когда я закончила. — Хотел заключить с ним сделку, вести общее предприятие!
Я молча слушала. Казалось, Павлов вот-вот взорвется.
Впрочем, примерно так все и произошло. Семен Семенович яростно ударил кулаком по столу.
— Я мог попасть под суд! — зарычал он. — Может, конечно, Леснину и удалось бы провернуть дело, хотя какое там… Все равно все уже все знают!
Семен Семенович глубоко вздохнул.
— Если бы только это… — начала я, воспользовавшись моментом, когда чуть было не ставший компаньоном Андрея Арсеньевича бизнесмен поостыл. — Так ведь мы еще и подозреваем, что Леснин помимо всего прочего замешан в убийстве Маркова, который был намерен его разоблачить…
— Что-о?! — вскричал Павлов. — Так он еще и этого несчастного ученого прихлопнул?!
— Мы точно пока не знаем, — осторожно попробовала разрядить ситуацию я.
— Так здесь еще и мокрухой попахивает?! — орал, не слушая меня, Семен Семенович.
— Вот это мы и хотим выяснить… — опять вклинилась я.
Павлов набожно перекрестился.
— Слава тебе, господи! — пробормотал он. — Слава тебе, господи, что меня вовремя предупредили!
Минут десять мы провели в ожидании, пока Семен Семенович не освободится от негативных эмоций, переполнивших его душу. Немного успокоившись, Павлов внезапно задал вопрос:
— Послушайте, а когда произошло убийство?
— В пятницу, седьмого апреля.
— В пятницу? Седьмого апреля? Постойте, постойте…
Семен Семенович крепко призадумался, вжав пальцы в собственные виски.
— Нет, это не мог сделать Андрей Арсеньевич, — наконец выдал он.
— Почему?
— Да потому что в это время он был на курорте, в Испании!
— В Испании?
— Конечно!
— Но откуда вы знаете?
— Так я ведь тоже там был! Вместе по барам местным шатались! Там-то мы и сблизились, там-то Леснин и сделал мне предложение о сотрудничестве.
— Но он ведь мог планировать все и в Испании, — заметила я.
— Вряд ли. Понимаете, какая нелепость? В первый же день своего пребывания на курорте Леснин со своим телохранителем, этим мрачным хмырем Герасимом, напились, и вещи, которые они оставили на пляже, украли. Вместе с мобильными телефонами. Потешная была история. Конечно, Андрей Арсеньевич потом запросил счет в банке, но покупать новый телефон там, за границей, не стал. Рядом, прямо на пляже, находилась телефонная станция, и Леснин то и дело туда бегал. Вряд ли он стал бы вести такие разговоры при посторонних. Конечно, всякое бывает, кодовые слова там и прочая ерунда, но… Тем более Андрей Арсеньевич прибыл в Испанию еще в начале марта месяца. Хорошо у него шли дела. Думаю, не стал бы он покидать Тарасов надолго, если бы у него было не все в порядке. Поверьте мне как бизнесмену! Уж я-то знаю!
— А может, он специально смылся, чтобы создать себе алиби?
— Заблаговременно, за целый месяц до убийства? Нет, девушка. Так не поступают. Это по меньшей мере неразумно.
— А если он таким образом желал окончательно себя обезопасить? Чтобы не было всяких там недоразумений?
— И отбыл назад одиннадцатого апреля, вскоре после убийства? Логики тут нет. По-моему, это очевидно.
— То есть вы хотите сказать, что Леснин не имеет к убийству ученого никакого отношения, и пытаться засадить его за решетку — бесполезно?
Семен Семенович пожал плечами:
— С уверенностью не могу сказать ничего, но если хотите знать мое мнение, я считаю, что нет. Но Андрея Арсеньевича не обязательно привлекать за убийство, которого он скорее всего не совершал. Проще привлечь его за то, в чем он действительно повинен, — за нарушение экологических законов.
— Видите ли, у глубокоуважаемого Андрея Арсеньевича большие связи… — сказала я с намеком.
Честно говоря, мне было безразлично, посадят Леснина или нет, если он не имел отношения к проблемам моего клиента. Я просто выполняла свою работу.
— У меня тоже большие связи, — усмехнулся Павлов. — И я доберусь до этого паршивца, который чуть было не втянул меня в сомнительную авантюру! Я хочу записать адрес вашего замечательного комитета. Я помогу вам поставить негодяя на место.
Конечно, адреса экологического комитета я не знала, так как не имею к экологии никакого отношения. Разве что страдаю от этой самой нарушенной экологии наравне с другими людьми… А потому я ответила на просьбу Семена Семеновича следующим образом:
— Запишите-ка лучше мой домашний адрес. Мне кажется, вам не следует афишировать свое участие в этой истории. Конечно, не мое дело беспокоиться за вас, но почему-то я за время нашей беседы прониклась к вам огромным уважением и не хочу, чтобы ваш бизнес сколько-нибудь пострадал от того, что вы обращаетесь в общественную организацию, где… Ну, вы понимаете!
Вот какую я выдала тираду! И Павлову моя идея пришлась по вкусу.
— Вы совершенно правы! — горячо поддержал он. — Пожалуй, мы так и договоримся.
Семен Семенович вынул из кармана записную книжку. Я продиктовала ему телефон Виктора Владимировича и попросила звонить после восьми вечера.
Перед тем как попрощаться, Павлов вновь взял мою руку и поцеловал ее.
— Было очень приятно пообщаться, — сказал он. — Вы открыли мне глаза на многое. Я искренне вам благодарен!
Когда мы вышли на улицу, Шерстопалов вновь принялся домогаться:
— Сейчас я еду за город, на берег Волги. Очень люблю общаться с природой, не могу без не жить. Намерен устроить пикник. Елена, вы не откажетесь составить мне компанию?
Я поглядела на Льва Петровича с усмешкой.
— Природа — ваше хобби, как и марки? — лукаво осведомилась я.
— Опять смеетесь надо мной? — укоризненно покачал головой Шерстопалов.
Я сделала серьезное лицо.
— Нет, не смеюсь. Просто я не забываю о том факте, что у вас есть жена и она наверняка предпочла бы наблюдать вас сегодня дома. Она ведь сегодня не едет к сестре, а?
— Нет, к сестре она не едет.
— А потому мы отложим нашу встречу на неопределенный срок. А то мне, право, неудобно. У нас ведь сугубо дружеские отношения, не так ли?
— Конечно, — угрюмо ответил Шерстопалов. — Тогда как, до встречи?
— До встречи.
— Которая состоится неизвестно когда, — голосом, исполненным грусти, добавил Лев Петрович.
— Но обязательно состоится! Земля круглая, а Тарасов городишко маленький. Так что не стоит расстраиваться. Уговорила?
— Уговорили, — вздохнул Лев Петрович, и мы окончательно попрощались.
По дороге домой я заговорила с Виктором Владимировичем:
— Похоже, Эрмитаж действительно ни в чем не виноват. Я имею в виду убийство. Об экологии я молчу. В этом пускай другие разбираются.
— Кто же тогда мне угрожал?
— Кто знает? Может, угрожал и Леснин, но не из-за того, что боялся, что мы разоблачим его как убийцу, а из-за опаски, что тайна с загрязнением окружающей среды его заводом может всплыть. Дома мы еще подумаем над словами Павлова и сделаем соответствующие выводы.
— Но если не Леснин, то кто? — не унимался Светин.
— Вот об этом мы и будем размышлять, — ответила я.
