— Странные у вас манеры, кто же так благодарит мужчин, которые приглашают вас поужинать? — говорю я.
— А сами вы как обращаетесь с женщинами, которые садятся к вам в машину? — в тон мне отвечает Кора.
Эта мерзавка еще смеется!
— Вы просто не в моем вкусе… — ехидно уточняет она.
Я стараюсь вывести ее из себя, потому что эта улыбка начинает давить мне на психику.
— Да я знаю того, кто в вашем вкусе, — говорю я. — Он сейчас как раз в морге прохлаждается, а вся его гнусная рожа пошла синими пятнами. Кстати, этих чудил ждет то же самое.
Я киваю в сторону четверых искалеченных приматов, которые продолжают копошиться у противоположной стены, и вижу, что мое предположение отнюдь не приводит их в восторг. Кора же при упоминании о своем любезном поджимает клюв и бросает на меня взгляд чернее ночи.
— Вольф Петросян был поумнее вас, Рок Бэйли, — цедит она сквозь зубы. — Его застали врасплох, подсыпали чего-то в стакан, но он никогда бы не облажался так, как вы, и не стал бы бросаться прямо волку в пасть.
— Однако ему хватило ума проглотить какую-то хреновину и отбросить копыта в телефонной будке, — возражаю я.
— Да, как раз насчет телефонной будки, — подхватывает Кора, — вам еще придется дать объяснения по поводу кой-каких фотографий.
— Кому? — спрашиваю я. — Вам? Или этим господам? — я окидываю взглядом всех четверых. — Или кому-нибудь еще?
Означенным «господам» наш разговор приходится, видимо, не по вкусу, и невысокий крепыш подходит ко мне. Прежде чем я успеваю увернуться, его кулак въезжает мне в нос, и голова моя звонко ударяется о стену…
Вероятно, Кора соображает, что эта сцена производит нежелательное впечатление на подружку. Интересно, как она собирается объяснить это Мэри Джексон? Скорее всего, все девицы, которых она поставляет для опытов господину «X», те еще оторвы. Да и насчет мужского пола — только подавай! Вот почему родители Беренис Хевэн и Синтии Спотлайт (двух первых исчезнувших девушек) не обратились в полицию с официальным заявлением. И вероятно, так же поступят родители Мэри Джексон. Но родители не видели тех снимков и, наверное, воображают, что речь идет о банальном загуле.
Пока я так размышляю, Кора наорала на моего обидчика, и тот, ворча, возвращается на место. В этот момент раздается шум, и в комнату врываются еще два молодца. Они смотрят на нас, ухмыляются, потом видят остальных и перестают ухмыляться. По их реакции я определяю, что к нашим противникам подошло подкрепление.
Кора встает со стула.
— Забирайте обоих, — говорит она, указывая на нас с Гарри, — и везите, сами знаете куда. Пошли, Мэри, — добавляет она после короткой паузы.
Вновь пришедшие подходят к нам. Один из них — среднего роста, хорошо одет и глуповатый на вид. А другой… Его я узнаю. Это тот самый толстый санитар, который прописал мне процедуры с Беренис Хевэн (о которых теперь я не могу вспоминать без сожаления) в самый первый вечер моих приключений.
Толстяк перерезает веревки у меня на ногах.
— Подъем! — говорит он. — Постой-ка, да это же старый приятель! Что, уже соскучился?
— Ага, в самую точку! — отвечаю я. — Сентиментальное путешествие к месту первого свидания.
Он выдавливает из себя толстый ломоть смеха граммов на двести. Но я и без того успел заметить, что у парня жизнерадостный характер.
— Все такая же скромняжка с голубыми волосами? — интересуется толстяк. — Наверное, отказал Коре, вот она тебя и приложила?
— Размечтался… — говорю я. — Минут за пятнадцать до вашего приезда мы как раз сидели друг на друге верхом.
И это чистая правда, только я забываю уточнить, что я сам был снизу, а она занималась любовью с пресс-папье. Тем временем мне удается встать, но ноги настолько затекли, что я вынужден уцепиться за этого «санитара», чтобы не упасть. Его дружок пытается поднять Гарри. Но старина не желает и пальцем пошевелить. Он уже вообще ничего не желает, лишь испускает стон и продолжает лежать неподвижно. Мэри Джексон смотрит на него с интересом, а Кора встает и подходит. И не успеваю я набрать в легкие воздуху, как она размахивается и бьет его спереди под коленку своим острым каблуком. Гарри подскакивает, как от удара током, и начинает истошно орать. Мэри Джексон проявляет все возрастающий интерес к происходящему, и ее розовый язычок облизывает блестящие от помады губы. Эта девушка явно из тех, кто обожает точить чьи-нибудь пальцы лезвием бритвы. Гарри вышел из оцепенения и, продолжая вопить, перекатывается по полу, стараясь увернуться от Коры. Он цепляется за стену, раздается скрежет ногтей. И наконец, собрав все силы, Гарри удается встать на ноги. А Коре Лезерфорд смешно. Только смех вдруг замирает, потому что кулак Гарри с размаху опускается ей на правую грудь. И вот уже Кора сама орет благим матом и приплясывает на месте, схватившись обеими руками за свой бюст.
«Санитары» вытаскивают нас на улицу. Мы пересекаем двор, усыпанный гравием. Все машины стоят на месте: большая, моя и последняя — «додж» Коры. Мы устраиваемся в большой. Наши стражи, очевидно, собираются оставить Кору здесь, потому что, усадив нас, весельчак опять идет в ресторан и возвращается, ведя за собой только Мэри Джексон. Я подталкиваю Гарри и стараюсь устроить его поудобнее. Мэри садится рядом со мной, и машина трогается с места. За рулем — коротышка, а толстяк наблюдает за нами в зеркальце заднего вида.
— Куда едем? — интересуюсь я.
— Да вы уже угадали, — отвечает он. — В гости к одному очень любезному господину, который предоставляет посетителям — и леди, и джентльменам — спальни со всей необходимой обстановкой!
Он умолкает, поворачивает какую-то ручку на передней панели и вызывает кого-то по радио. Скорее всего, они установили на своих машинах переговорные устройства типа «уоки-токи», какими пользуются в армии. Теперь становится ясно, почему те четверо поджидали нас прямо в ресторане: передатчик Коры был включен, и они слышали весь наш разговор с того момента, как я сел в «додж».
Я чувствую, как ко мне прислоняется Мэри Джексон и тут же начинает ерзать. Руки мои все так же связаны, и я не могу пошевельнуться, но ощущаю прикосновение ее ладони к своему бедру, и мне это не нравится. Все мои фантазии и желания как-то странно притупились с тех пор, как Кора приласкала меня по черепу произведением искусства.
— А вы симпатяга, — ни с того ни с сего заявляет мне Мэри Джексон, — только надо, чтобы физиономия чуть-чуть зажила, и будете совсем в порядке… Ну почему вы позволили этим громилам так себя отделать?
— Да если бы ваша подруга Кора не напала на меня так предательски, — отвечаю я, — ни в жисть бы им со мной не совладать!
Мэри Джексон тихо смеется. У нее очень красивые светлые волосы, и от нее пахнет чем-то неуловимо знакомым.
— Я сама совершенно не понимаю, что происходит, — говорит она. — Кора пригласила меня провести уик-энд на вилле у своих друзей.
— Это у кого же? — спрашиваю я.
— У Маркуса Шутца… у доктора Маркуса Шутца. Говорят, у него всегда полно народу. Ну вот мы и поехали. А потом нам повстречались вы со своим другом. Как, кстати, его зовут?
Я стараюсь отвечать как можно спокойнее. Ее рука, как бы сама по себе, продолжает гладить меня по коленкам.
— Его зовут Килиан, — отвечаю я. — Гарри Килиан.
Думаю, нет причин вешать ей на уши лапшу.
Эта Мэри Джексон — обыкновенная нимфоманка. Вот и все. Наконец она оставляет в покое мои ноги и пристраивается в глубине машины, обняв меня одной рукой за шею. Что за чертовщина! Ну неужели меня так всегда и будут заставать врасплох именно в тот момент, когда я не в силах за себя постоять?
У меня в башке не мозги, а фарш, я весь в синяках, на вид, должно быть, просто ужасен, да еще со связанными руками — а этой психопатке все до лампочки, и она начинает увлеченно колдовать над моим лицом, где-то в районе большой скуловой мышцы, — и все это в машине, которая везет нас к Маркусу Шутцу, к доктору Маркусу Шутцу. К тому, кто похищает людей и заставляет ложиться друг с другом в постель! А заодно устроил операционные, где делают снимки… Такие снимки, что мне недавно посчастливилось повидать и за которые полдюжины молодцов уже перестреляли друг друга.
Мэри поворачивается ко мне лицом, притягивает к себе, от чего мне делается ужасно больно, и принимается целовать. Рот ее сладок и свеж, а учитель был просто мастером своего дела. У меня кружится голова, и я мечтаю, чтобы этот миг продлился как можно дольше. Впрочем, он и так достаточно продолжителен. Я закрываю глаза и совсем перестаю сопротивляться… Как прекрасно, что когда-то изобрели этих женщин… Я уверен, что толстомордый наблюдает за нами в зеркальце, но мне совершенно наплевать. Мэри Джексон отстраняется от меня и едва слышно вздыхает.
— Лучше я устроюсь между вами, — говорит она. — А то здесь в углу как-то неудобно.
