Хьюинг поднял брови.
— Лично?
— Да. Это самое меньшее, что я могу теперь сделать.
— Где живет этот Дэймон?
В многоквартирном доме на Карнеги. Возле 105-й. — Я взял телефонную книгу и полистал ее. Номер Джона Дэймона значился под адресом на Карнеги. — знаю, где это. Найду, не беспокойтесь.
— А потом? — спокойно спросил Хьюинг.
— Это зависит от доказательств, которые я получу. Опальное ваше дело, так как вы поверенный Элвина. Какие у нас шансы исключить миссис Бэйн из завещания?
— Я бы сказал, спорные. — Он нахмурился, подергав себя за мясистый нос. — В воскресенье вечером, вчера, Элвин подписал документ, в котором говорилось, что жена не получит долю его имущества по причине ее неверности.
— Это пройдет в суде? Я имею в виду при отсутствии нового завещания?
— Возможно, — с сомнением ответил Хьюинг, — если мы сможем представить неопровержимые доказательства. — Он вздохнул и добавил: — Если бы только Элвин дожил до подписания нового завещания! Миссис Бэйн теперь вдова, даже если она и не осведомлена еще об этом. Этот факт способен сделать недействительными любые улики, которые вы сможете раздобыть. Тем не менее, если мы сможем доказать, не оставив никакого сомнения, что она была неверна в вечер смерти ее мужа, у нас была бы сильная позиция.
Я подался вперед.
— Каковы главные пункты его теперешнего завещания?
Хьюинг развел руками.
— Я не имею ничего против того, чтобы все это сообщить вам. Я душеприказчик. В завещании предусматриваются некоторые особо выделенные суммы. Но основная часть имущества должна перейти к его жене. Он оставил сто тысяч долларов детскому дому в Алабаме Элвин, как вы знаете, был сиротой и воспитывался там.
— Я не знал, — сказал я. — Еще какие-нибудь распоряжения?
— Каждый из его служащих должен получить до 1000 долларов, причем сумма определяется в зависимости от длительности работы. — Хьюинг заколебался, а потом добавил: — Кроме того, вам, как своему другу, он оставил 10 000 долларов…
Я был ошарашен.
— Почему, ради всего святого?
Хьюинг шевельнул своими круглыми пухлыми плечами.
— Потому что он любил вас. Потому что вы были добры к нему и выступили поручителем при его приеме в загородный клуб, потому что вы относились к нему хорошо. Это его слова, мистер Беннет. У Элвина было мало друзей. Он действительно был одиноким человеком.
Я чувствовал, что готов расплакаться.
— Какова общая сумма его капитала?
— Около двух миллионов.
— Большая часть которых теперь достанется миссис Бэйн?
Он кивнул.
— Правильно.
— Каковы были условия его нового завещания, которое он не успел подписать?
— Особо выделенные суммы оставались прежними, по основная часть состояния поступала под опеку его банка, с тем чтобы по усмотрению банка быть распределенной среди различных благотворительных организаций и фондов. Кроме жены, у него не было никаких близких. Миссис Бэйн, разумеется, полностью исключалась.
— Вы упомянуты в его завещании? — спросил я напрямик.
Он покачал головой.
— Конечно, нет. Он годами платил мне существенный гонорар.
— Итак, — сказал я, — теперь наше дело — постараться исключить миссис Бэйн из существующего завещания. Этого хотел Элвин. Если мы достигнем цели, что станет с ее долей?
— Согласно первоначальному завещанию Элвина, имеющего в данный момент законную силу, если его жена умрет, или вступит в повторный брак, или будет исключена каким-либо иным образом, мне вменяется распределить деньги на благотворительные цели каким-либо организациям и лицам по своему усмотрению — вполне понятно, сообразуясь с предписаниями суда.
— Понятно. Улики против миссис Бэйн должны быть неопровержимы, правильно?
Хьюинг деликатно кашлянул и метнул взгляд на мисс Фордайс, которая отвела глаза. Он еще раз кашлянул и сказал:
— Мне понадобится больше, чем ваши голословные показания очевидца. В суде это будет всего лишь вашим утверждением против утверждений Дэймона и миссис Бэйн. Трудно лишить жену состояния, которое переходит к ней по наследству. Жена, мистер Беннет, вне зависимости от ее поведения, имеет очень большие законные права. Притом, должен вам напомнить, что миссис Бэйн теперь вдова и юридически не ответственна перед мужем за свое поведение. Тем не менее мы все же можем иметь шанс. Мне потребуется безупречное доказательство неверности, законченного… э… адюльтера!
— Фотографии, что ли? — спросил я.
Он нахмурился.
— Простите?
— Фотографии, — нетерпеливо повторил я. — Подлинные изображения Джона Дэймона и миссис Бэйн в позе или ситуации, недвусмысленно подтверждающие их интимную связь.
— Да, — Хьюинг вздохнул, — боюсь, что нужно именно это. Обычно я не берусь за дела такого рода, но ради Элвина…
— Я тоже не берусь за дела такого рода, — прервал я, думая, что Хьюинг оказался более осведомленным, чем я ожидал. Я взглянул на мисс Фордайс. Она не поднимала глаз от блокнота, но мне показалось, что на лице у нее выступил слабый румянец. — Это грязное дело, — добавил я, обращаясь к Хьюингу, — но ничего не поделаешь. Как я смогу с вами сегодня связаться?
— Я буду ждать здесь, — сказал он мрачно и обратился к мисс Фордайс. — А вы можете идти домой.
— Мне лучше остаться, — возразила она. — Я могу вам понадобиться, если мистер Беннет получит улики…
Он покачал головой.
— Если мистер Беннет добьется успеха, улики можно будет запереть на ночь в сейфе, а его показания запишем завтра утром.
Она закрыла блокнот и ничего не ответила.
Когда я направился к двери, Хьюинг сказал:
— Меня весьма тревожит тот факт, что мы не известили полицию.
Я остановился и повернулся к нему.
— Меня тоже, но что толку об этом беспокоиться? Все нужно сделать сегодня, прежде чем обнаружится убийство Элвина. Надеюсь, еще не слишком поздно. Вмешательство полиции сейчас все погубило бы, и я лишился бы шанса накрыть Дэймона и миссис Бэйн вместе. Еще несколько часов отсрочки ничего не меняют. Единственный для нас способ помочь Элвину — это постараться выполнить его желание. Обещаю вам, что оповещу полицию при первой же возможности.
Он спокойно сказал:
— Вы не сообщили своевременно об убийстве, и у вас могут быть серьезные неприятности.
— По-вашему, я об этом не знаю? — отозвался я не слишком учтиво.
Он задумчиво посмотрел на меня, потом сказал:
— Я тоже, знаете ли, теперь замешан.
— А вам придется рискнуть…
Он медленно кивнул.
— Я отдаю себе в этом отчет. Все зависит от успеха вашей… э… миссии. Вы берете кого-нибудь с собой?
— Я никого не стал бы звать на такое дело. Это сугубо личное предприятие.
Он мягко произнес:
— Месть?
— Отчасти.
— Не забывайте только, что главное — улики.
— Не забуду.
— Это может оказаться опасным, — сказал Хьюинг.
— Это я тоже знаю.
— Вы сказали, что тот человек отобрал у вас оружие. Возьмите мой револьвер, если хотите. — Он кивком указал на маленький револьвер на столе.
— Спасибо, но мне понадобится что-то поавторитетнее. Достану что-нибудь другое… — Я вышел в приемную.
— Удачи, Беннет, — сказал вслед мне Хьюинг.
— Спасибо. — Я оглянулся. Оба безмолвно наблюдали за мной, и мне показалось, что выражение лица у женщины оставалось по-прежнему враждебным.
Прежде чем покинуть приемную, я осторожно высунул голову за дверь и посмотрел по сторонам длинного коридора. Он был пуст. Я закрыл за собой дверь приемной, быстро прошел к лестнице, опустился на три пролета и направился к выходу. Проходя мимо двери, ведущей в переулок, я испытал соблазн выйти и поискать свою шляпу и подаренную Сэнди зажигалку, но сразу же отбросил эту мысль как нелепую.
Я вышел на улицу. Уличное движение было все еще оживленным, а на тротуарах теснились люди.
Я поравнялся с огромной аптекой и зашел туда. Похоже, здесь продавалось все, от аспирина до телефонного аппарата или телевизора. Я купил маленькую фотокамеру. Она была небольшая, но с зеркальным видоискателем, приставной фотовспышкой и объективом со скоростью затвора в сотую секунды. В офисе имелась репортерская фотокамера, но она была слишком громоздкой. Маленький аппарат вполне годился для моих целей. Я купил еще катушку пленки и коробку с пятью вспышками.
Я приблизился к своей машине, держась настороже. Все выглядело как обычно. По тротуарам шли прохожие, по мостовой проезжали машины. У тротуара с шипением тормозов остановился автобус. В дверях маленькой табачной лавочки стоял знакомый полицейский. Он сказал:
— Привет, Джим. Славный вечерок.
— Привет, — откликнулся я.
Он кивнул на мою машину, стоявшую на стоянке.
— Я узнал твою машину. Время почти что вышло.
