Ознакомительная версия.
За все время у него было лишь две осечки. И обе недавно. Первая – когда один мужик звякнул домой по мобильному (они уже ехали на его машине в Тулу, и в ходе разговора Витя отвлекся на крупную блондинку, мелькнувшую в окне одного из обгоняющих их автомобилей). Витя выхватил у него телефон и врезал этим телефоном мужику по зубам. Тот дернул руль вправо, они чуть не слетели с дороги в кювет, но Витя вовремя достал ногой до педали тормоза. Мужик, на его счастье, был хлипкий, и Витя слегка придушил его до потери сознания. Как бы спать уложил. Перетащил его на заднее сиденье. «Приятных сновидений!» – сказал. А сам за руль сел. Неизвестно, какие уж там сновидения являлись мужику, приятные или не очень, а только долгими они не были, потому что часа через полтора растолкал его Витя в ангаре несколькими тяжелыми пинками. Мужик открыл глаза и очень удивился, отчего это лежит он на холодном полу в каком-то непонятном помещении. Хотел спросить об этом склонившегося над ним Витю, но не смог – очень уж болело сдавленное недавно горло. «Я дурак?» – спросил его Витя. «Хшхшхш…» – прошипел мужик, приподнимаясь, но тут раздался легкий хлопок, и он лег обратно, как будто откинутый отдачей от мощной струи крови, бившей из дырки, внезапно образовавшейся в его лбу. (Иногда Витя изменял правилу – только в затылок, – не мог отказать себе в удовольствии посмотреть жертве в глаза.)
Вторая же осечка произошла всего несколько дней назад, когда приехавшая на встречу девка наотрез отказалась ехать с ним «на осмотр машины» и сдуру сама налетела на его кулак.
Девка эта сразу не понравилась Вите. Она была худая и темноволосая, а к таким он был не просто равнодушен – таких он избегал.
Поэтому по приезде на место, он решил немедленно пристрелить бабу, не дожидаясь, пока она придет в сознание. Плевать ему на ее глаза, они у нее тоже какие-то не такие… Они у нее темно-карие, а ему нравились светло-зеленые.
Он вытащил девку из машины и свалил ее на пол. Потом достал спрятанный неподалеку пистолет и направил его ей в лицо.
Девка шевельнулась и слабо застонала.
И тут что-то остановило его. Он опустил дуло и присел на корточки. Ему в голову пришла идея.
Девка снова издала какой-то охающий звук и затихла.
Внезапно шевельнувшаяся жалость проявилась в легком подрагивании брови, и он потер ее навинченным на ствол глушителем.
Однако жалость Витя испытывал вовсе не к этой девке, как можно было подумать. Жалость он испытывал к себе, и только к себе.
За все время сотрудничества с Андреем Петровичем личная жизнь Вити нисколько не улучшилась. Да, он стал хорошо одеваться, пшикался французской туалетной водой, жевал… то есть в присутствии дам не жевал, а только курил дорогие сигареты и их угощал, и они брали, но тут же и отворачивались, процедив сквозь зубы вымученное «спасибо».
Да что ж такое-то?!
Витя снимал теперь только дорогих проституток, среди них бывали и полноватые блондинки, но из-за своей подчеркнутой отстраненности от него они теряли в Витиных глазах всю привлекательность и опускались на уровень тех вокзальных шмар, которых он шпилил на заре карьеры.
Как и тогда, он спрашивал их, в чем дело, почему они так холодны с ним даже за деньги. И получал все тот же ответ: «А от тебя зло идет!» Теперь Витя не жег им за это «рабочие органы», а просто бил с разворота в нос и не боялся сутенеров, потому что сутенеры теперь на него не рыпались: знали, что это человек Андрея Петровича.
А Андрей Петрович был ого-го какой человек. Большой человек был Андрей Петрович.
Эти два года Витя старался не думать, почему же именно его, Витю, выбрал этот крутой дядя для такого значительного дела. Старался не думать, так как первый же приходящий в голову ответ на этот вопрос до того пугал своей беспощадностью, что Витя, как это ни странно, не бросался тут же искать какие-то другие ответы, а, наоборот, боялся их искать, дабы не убедиться, что этих других-то ответов и нет.
Впрочем, неудачи в личной жизни беспокоили его гораздо сильнее, чем все остальное. Та единственная полноватая блондинка, которая бы не брезговала им, которая бы не отворачивалась от него с презрением, все никак не встречалась Вите.
И он уже начинал понимать, что она и не встретится. Потому что проблема была в нем самом. И проблема была неразрешимой. Зло, которое, по словам шлюх, шло от него, составляло самую суть его натуры, и избавиться от этого зла было для Вити ну просто никак невозможно. Это означало бы стать совершенно другим человеком! А Витя не мог измениться до такой степени, никаких сил бы у него для этого не хватило. Да что там – не мог! Он и не хотел меняться! Ему, черт возьми, и в нынешнем состоянии было хорошо и комфортно, конечно, если не брать в расчет неудачи в личной жизни…
Но ведь у него появилась идея!
Витя сидел на корточках возле Инги и обдумывал свой план. Постепенно его лицо светлело. План был хорош. «Как там говорят? – думал Витя. – Не надо ждать милостей от природы? Правильно. Не надо. Вот и я не буду. Сам добьюсь того, чего хочу!»
Оттащил девицу в подвал и закрыл сверху крепкую крышку люка.
С тех пор прошло несколько дней.
Девица оказалась наркоманкой. Это прибавляло Вите хлопот по ее содержанию – несколько раз он вынужден был покупать у одного из тульских наркодилеров дозу.
Кормил он ее, как ему казалось, сносно – по буханке хлеба в день и по бутылке воды.
Для прочих надобностей спускал на веревке ведро.
Вот– вот он собирался приступить к выполнению своего плана.
Но звонок на мобильник все поломал.
Когда он только зазвонил, Витя сразу же почувствовал – что-то не то. Просто по уровню звука почувствовал. Обычно телефон тренькал так: «трень-трень», а теперь вдруг взвился на два тона выше – «тррренннь! тррренннь!»
Уже нажимая кнопку ответа, Витя вспомнил, что сам поменял вчера настройку звонка, и успокоился было, но оказалось – успокоился зря.
– Привет… – раздался в динамике голос Андрея Петровича.
– Здравствуйте.
– Надо встретиться.
– Где обычно?
– Да. Через полчаса.
– Хорошо.
Витя сунул мобильник в карман, и какое-то нехорошее предчувствие шевельнулось в нем: «С чего бы это он назначил внеплановую встречу?»
Надо сказать, что за два прошедших года Андрей Петрович ни разу не приезжал к Вите. Говорил, что незачем. «Я тебя номера перебивать научил?» – спрашивал он Витю. «Научили», – кивал тот. «Ну вот, – заключал Андрей Петрович. – Значит, ты и один в состоянии со всем справиться». И Витя справлялся. А перебив номера, отгонял машину куда следовало… Правда, последнюю – синий джип «гранд-чероки», отогнать еще не успел. Ну так оно и понятно! На все про все ему давалась неделя, а прошло только три дня! «Значит, шеф не из-за машины меня вызывает… – подумал Витя. – А из-за чего же тогда? Странно…»
Ровно через полчаса Витя был на их условленном месте – в одном из городских парков, у фонтана. К его удивлению, Андрей Петрович приехал раньше и теперь нетерпеливо прохаживался вдоль каменного бортика, заполненного искрящейся водой резервуара.
Завидев Витю, он просто-таки бросился ему навстречу и быстро заговорил:
– Ты какой «гранд-чероки» недавно пригнал? А один два три о эс семьдесят семь?
– Ага… – ответил Витя.
– Это в нем баба молодая приехала, которую ты потом без сознания привез? Ну на твой кулак, что ли, она налетела, или как ты там говорил…
– Ну да.
– Вот едрить твою налево…
Взлохмаченный вид Андрея Петровича выдавал его крайнюю обеспокоенность, но Витя никак не мог понять чем.
– Ты ее грохнул? – спросил Андрей Петрович. И в глазах его мелькнул страх.
Витя понял, что сейчас ему влетит. Владельцев автомобилей он обязан был убивать сразу же по прибытии в ангар. Неизвестно каким образом, но Андрей Петрович учуял, что эта молодая баба жива, и теперь, наверное, боится, что… что… А чего он, собственно, боится-то? Она же в подвале! Но все равно. Лучше не рисковать. Лучше соврать, что она мертва.
– Грохнул! – сказал Витя и поднял правую ладонь и скрючил указательный палец, чтобы показать, как именно он нажимал на курок своего длинного пистолета.
Однако вышло это у него как-то неуверенно, и глаза его почему-то забегали, стараясь не столкнуться с глазами Андрея Петровича.
А тот, напротив, ловил Витин взгляд, чтобы все-таки прочитать в нем правду:
– Грохнул? А ну посмотри на меня! Грохнул или нет?
И Витя сдался.
– Нет… – пробормотал он, ожидая теперь страшной кары за свой нарушивший все договоренности проступок.
Но – странное дело – услышав это «нет», Андрей Петрович облегченно вздохнул и как бы посветлел ликом:
– Фу ты…
Витя удивленно уставился на него.
Но тут Андрей Петрович снова напрягся:
– Ну и где она сейчас?
– В подвале сидит… – признался Витя.
Он подумал, что Андрей Петрович начнет теперь выяснять, какого хрена Витя посадил эту бабу в подвал, а Вите очень, ну просто очень-очень не хотелось открывать ему свой план, и он начал лихорадочно соображать, что бы такое соврать, какое бы объяснение придумать своему поступку… «Ну вот для чего ее еще можно… ну вот для чего…» – соображал он. Но Андрея Петровича почему-то совершенно не заинтересовали мотивы Витиного фортеля. Его занимало нечто совсем другое, и он не хотел тратить время на выяснение деталей.
Ознакомительная версия.
