— Как понимаете, мадмуазель Майснер, мое появление здесь вызвано неким любопытством.
— Мне очень жаль, что вы сочли себя обязанным это сделать.
— Ну, хватит шуток. Я никогда не разыгрывал галантного кавалера. Это не мой стиль. Но мне не нравятся запутанные отношения, и я хочу добиться ясности.
— Я думала, что мой уход это подтверждает.
— Вы у меня на службе, и я не давал разрешения её покинуть.
— Оставим это. У меня нет к вам претензий, мистер Ричмонд.
— Я не могу сказать того же о себе. Надо признать, ваш уход причинил мне известные неудобства. Я могу потребовать возмещения ущерба. Что вы об этом думаете?
Хильда только улыбнулась и промолчала.
— С другой стороны, у меня сложилось о вас, как бы поточнее выразиться… некое мнение. Да, вот именно. И потому я здесь.
Ее улыбка стала шире, но глаза по прежнему говорили о том, что жизнь не раз обходилась с ней жестоко.
— Я хочу сделать вам предложение, мадмуазель Майснер.
— В чем оно состоит?
— Мы выходим в море, как только я вернусь на борт. Берите чемодан и присоединяйтесь к нам.
— Все не так просто, мистер Ричмонд.
— Не делайте глупостей. Я хочу загладить этот инцидент, предлагаю десять тысяч долларов и забудем об этом. Когда мы зайдем в порт, можете на эти деньги скупить всех цыплят на свете.
— Нет, мистер Ричмонд.
— Пятнадцать тысяч.
— Если вы будете продолжать торг, я отказываюсь принимать в нем участие.
— Не могу понять, зачем я с вами разговариваю; вы у меня на службе, и ведете себя абсолютно неправильно.
— Я буду счастлива вернуться в Канн, где у меня хватает пациентов.
— Об этом не может быть и речи. Я нанял вас и не собираюсь отпускать.
— Спасибо, что вы так считаетесь с моим мнением.
— Вы неуважительны, как задиристый мальчишка, но я не возражаю. Мы собираемся обойти все греческие острова. Это будет прекрасное путешествие, вы не пожалеете.
— Я сожалею о последнем инциденте, мистер Ричмонд. Боюсь, он может повториться.
— Предлагаю вам компенсацию в пятнадцать тысяч долларов. Что я ещё могу сделать?
— Просто извиниться.
— Ах, да… Я понимаю, — старик был так ошеломлен, что не сразу нашелся с ответом.
— Возможно, в вашем мире такие вещи не играют роли.
— Помолчите. Мне не совсем понятно ваше поведение. Вы не искренни. Этого просто не может быть. Никто в здравом уме не может предпочесть извинение пятнадцати тысячам долларов. К чему вы клоните? Каковы ваши истинные цели?
— Боюсь, нам никогда не понять друг друга, мы говорим на разных языках.
— Оставим высокопарный стиль и перейдем к делу. Чего вы от меня хотите?
— Извинения, я вам уже сказала.
— Представим себе, я приму это объяснение и извинюсь перед вами. Что за этим последует?
— Ничего. Я все забуду и вернусь на работу.
Не отрывая глаз от Хильды, старик резко повернул свое кресло.
— Каждый раз, когда я… скажем так… нервничаю, мне нужно просто извиниться, что никак не скажется на вашем благосостоянии. В чем же здесь ваша выгода?
— В этом и заключается ваша ошибка. Не все в этом мире гоняются за прибылью, есть люди, для которых деньги не играют особой роли. Я принадлежу именно к этой категории.
— Вы не ответили на мой вопрос. Зачем вам нужно, чтобы человек в моих летах извинялся перед вами? Из гордости?
— Конечно нет. Назовем это просто чувством собственного достоинства.
— Чепуха. Такие слова существуют только в словарях, равно как и свобода или равенство.
— Не для всех, мистер Ричмонд. Вам следует понять, что не весь мир сделан по вашим меркам.
— Как вы думаете, к чему может привести такая сентиментальность?
— Это не средство достижения цели. У меня её нет. Просто я такова и меняться не собираюсь.
— Пожалуйста присядьте, моя дорогая. Вы дышите молодостью, и должен признать, время от времени я нахожу в этом особую прелесть.
Хильда изо всех сил старалась скрыть торжествующую улыбку.
— Насколько я понимаю, когда мне больше не понадобятся ваши услуги, нужно будет заплатить вам обычную ставку и купить обратный билет второго класса?
— Естественно.
— Неужели вам не ясно, что будь вы немного сговорчивее, за несколько дней могли бы заработать свою многолетнюю зарплату?
— Не сомневаюсь, но вы заставите меня слишком дорого за это заплатить. Вам не привыкать издеваться над людьми, а они за то, что терпят, получают солидную компенсацию. Я бы на это не пошла.
— Чем вы будете заниматься, когда закончите работать на меня?
— Вернусь к своей обычной жизни.
— У вас есть любовник?
— Нет, мистер Ричмонд.
— Какие-нибудь родственники?
— Нет.
— Друзья?
— Знакомые, не более.
— Вам нравится жизнь на яхте?
— Очень.
— А что вы думаете обо мне?
— Что за вопрос! Мне кажется, я постоянно говорю вам это с момента появления на яхте.
— А что вы думаете обо мне в качестве мужа?
— Зачем вам это?
— Так просто. Надо же как-то поддерживать разговор. Вы не ответили.
— Я об этом никогда не задумывалась.
— Ну, все-таки. Представьте на мгновение, просто из любопытства.
— Что я могу сказать? Вы могли быть моим отцом.
— Я не похож на похотливого старика. Уже много лет мне в голову не приходило смотреть на женщин с этой точки зрения, а теперь я тем более не собираюсь этим заниматься. Брак не обязательно связан с общей постелью.
— Но что за надобность на мне жениться?
— Вы меня забавляете. Понимаете, в моем возрасте и положении трудно найти хоть какое-то развлечение. Вы до смешного искреннее маленькое создание — или невероятная лицемерка. Ответ я смогу найти, только на вас женившись. В конце концов, что мне терять? Дополнительные расходы никак не скажутся на моем бюджете, а что касается моих иллюзий, то за них нечего бояться. Как вы на это смотрите?
— Что я могу сказать? Слишком удивительный сюрприз. И слишком радикальная перемена в моей жизни. Честно говоря, я даже не знаю.
— Хорошо, подумайте, мадмуазель Майснер. Но помните, чем дольше вы станете размышлять, тем более это станет неуважительно по отношению ко мне.
— Могу я задать вам один вопрос?
Старик кивнул.
— Вы только что привели довольно понятные причины, почему собираетесь на мне жениться. Но что, по вашему, может двигать мной?
— Мне нравится ваша откровенность. Ни одна женщина на свете этого бы не спросила.
— Но вы мне не ответили.
— Я стар, богат и болен. Неужели есть более веские причины?
— Ничто не могло бы представить меня в худшем свете. Разве для продажной женщины можно найти довод убедительнее?
Карл Ричмонд рассмеялся. Ответ его позабавил, и в то же время привел в восхищение.
— И все же, говоря откровенно, не вижу, что ещё я смог бы предложить вам.
— Ну что же, тогда хорошенько подумайте, если хотите, чтобы я приняла ваше предложение всерьез, — она встала. Пойду за чемоданом.
Сухая старческая рука тронула её пальцы.
— В мужском характере не так уж много человечности, моя дорогая. Не надо сердиться, если я переступил эту грань.
Хильда не ответила. Прислуга снова водрузила его в машину. Это оказалось очень утомительным занятием, но старик не сводил глаз с Хильды. Когда же она села рядом, он сказал:
— Я старый, больной человек. Неужели это не служит аргументом в мою пользу?
— Конечно нет, и вы прекрасно это знаете.
Он облегченно вздохнул и до самой яхты больше этой темы не касался.
Свадьба состоялась вблизи Пирея через три недели, и, как принято на море, церемонию проводил капитан.
Предусмотрительный Антон Корф проследил за соблюдением всех формальностей и неоднократно обменивался радиограммами с Нью-Йорком, оформив юридически этот запоздалый брак, который тут же отозвался заголовками на страницах светской хроники, а фотографии, переданные по фототелеграфу, появились на первых страницах газет. Адвокаты Карла Ричмонда сразу получили новое занятие и слали поздравления, сгорая от любопытства и желания познакомиться с молодой женой.
Ее известность обрела международные масштабы, хотя Хильда вряд ли об этом подозревала. Для неё ровным счетом ничего не изменилось, ведь они заходили в порты, только чтобы запастись топливом и провизией.
Внешне её жизнь на борту оставалась прежней, за исключением того, что теперь она могла наслаждаться содержимым шкатулки с драгоценностями. Прислуга сразу стала относиться к ней более сдержанно и занесла в черные списки, не желая простить беспрецедентный успех. Антон Корф был доволен, ведь ему удалось все задуманное. Как личный секретарь Карла Ричмонда, он без труда убрал фамилию Корф со всех официальных документов, касавшихся новобрачной.
