В скверике Лариса пробыла недолго — поднялась почти сразу после ухода хипповской пары. Дел на сегодня было еще ой как много.
Первым пунктом, куда она направила свои стопы, стал Институт культуры, в котором учились и Вита, и Стас, и Игорь. Там Лариса сразу направилась к декану факультета изобразительных искусств. Седовласый заслуженный художник Савва Игнатьевич Мерзляков скорбел, убитый трагической судьбой Виты. Скорбел, запираясь в своем кабинете наедине с бутылкой «Гжелки», отпуская с занятий радостных студентов. Но Ларисе повезло — глубокоуважаемый профессор сегодня еще не успел надраться и был лишь слегка подшофе.
— Какая была девочка! — всхлипнул он. — Какой яркий талант! А все Стас. Вот возьму — и отчислю его. Коньяк Абрамычу поставлю — и он его отчислит. Пусть улицы убирать идет.
— А разве Стас такой уж отрицательный тип?
— Стас — раз-гиль-дяй, — четко, по слогам произнес профессор. — И этим все сказано. Водку будете? Ну, как хотите. И чего наша Виточка в нем нашла? Ну смазливый, но что с того?
— Скажите, а враги у Виты были?
— Что вы, что вы?! — захмелевший декан замахал на Ларису руками. — Нет. Я просто уверен! Виточка всегда была душой всех компаний, хорошо училась. Правда, прогуливала иногда, но в меру. И экзамены сдавала если не на «отлично», то на «хорошо» обязательно. Вита, заметьте, училась на бесплатном отделении. И это-то при деньгах ее отца!
— А что вы можете сказать про Игоря Бесфамильного?
— Вот Игорь — достойная пара для нашей Виточки! Очень положительный молодой человек. И талантливый. Не то что Стас! Он окончил наш институт только год назад, и вот у него уже персональная выставка!
— Вы считаете, что Стас может быть замешан в ее убийстве? — напрямик спросила Лариса.
Савва Игнатьевич замялся.
— Нет, не думаю. Разве что ввел ее в плохую компанию, где ее могли убить. Но сам… Нет, не мог он этого сделать. Хотя он ведь наркотиками балуется. И Виту наверняка приучал, аспид эдакий! Если он и причастен, то только под этим, как его молодежь называет? — уже порядком захмелевший декан (за время этой краткой беседы Мерзляков умудрился ополовинить бутылку) зашевелил пальцами, желая подобрать нужное слово.
— Под кайфом? — пришла на помощь Лариса.
— Да-да, именно, — закивал в знак согласия Мерзляков. — Вот под кайфом он и мог ее убить. А так — балбес, он и в Африке балбес! Давайте выпьем за упокой души нашей Виточки…
* * *
На Большую Черкизовскую Лариса поехала на ниловской машине. Валерий попытался было напроситься в шоферы, но Котова была непреклонна. К тому же водила она автомобиль прекрасно.
«Господи, ну нельзя же быть такой дурой, — повторяла она после того, как улыбчивый гибэдэдэшник помахал ей вслед. — Дура. Распоследняя дура! Сесть за руль без прав!»
Она никак не могла простить себе очередной ошибки — водительские права также находились в сумочке, а где находилась эта сумочка, знали сейчас лишь похитители. Новые документы пока еще не были готовы, хотя Нилов и обещал сегодня же достать временные. Когда полосатый жезл властно приказал ей свернуть на обочину и хмурый сержант потребовал документы, а также между прочим поинтересовался, что это она делает за рулем ниловской «десятки», Ларисе пришлось рассказывать любопытному стражу порядка все — кто такая, как приехала, что случилось и что машину ей дал лично Нилов. Это товарищ сержант не замедлил проверить.
Вновь ее спас Нилов. Спас от самой себя, от собственной глупости — он так рявкнул в рацию, чтобы Котову немедленно отпустили и не тормозили больше его авто, что сержант, сразу сделавшись доброжелательным, отдал Ларисе честь, да еще и помахал ей вслед, желая доброго пути.
Путь до Большой Черкизовской ей указал все тот же улыбчивый сержант. Однако, несмотря на точные указания, на каком перекрестке надо повернуть налево, а на каком ехать не сворачивая, Лариса все же напутала и повернула не там, где надо. Пришлось останавливаться и спрашивать у всезнающих старушек, обитающих везде. Указания старушек оказались на редкость достоверными, и уже через пятнадцать минут сыщик Котова подъезжала к дому номер восемнадцать.
Но сюрпризы и прочие неожиданности не закончились в этот день. Паркуя «десятку» цвета «мокрого асфальта», наша героиня была готова ко многому. Например, к приземлению в столице Помидоров-убийц с альфы Центавра или к встрече со своим мужем под руку с его секретаршей…
Но что здесь, в доме номер восемнадцать, мог делать журналист и политолог Илья Константинович Малофеев? А именно он появился из среднего подъезда и направился своей несуразной походкой к припаркованному неподалеку «Фольксвагену» не первой свежести.
Решив проверить возможную удачу, Лариса вошла в тот же самый подъезд, из которого вышел Малофеев, и нажала на звонок первой попавшейся квартиры.
— Кто там? — прозвенел за дверью веселый женский голос, прорвавшийся сквозь доносившуюся из глубины квартиры музыку.
— Здравствуйте, скажите, пожалуйста, где можно найти Стаса?
— Стас живет на третьем этаже. Квартира расположена так же, как и эта. Передавайте ему привет от Оксаны. И заходите к нам вместе.
«А Стас, оказывается, знаменитая личность, — подумала Лариса. — По крайней мере, в своем подъезде».
На звонок в шестьдесят шестой квартире никто долго не отвечал, хотя его трели за металлической, обшитой деревом дверью были на редкость громкими. Такими громкими, что дверь соседней квартиры приоткрылась на длину цепочки и цепкий старушечий взгляд внимательно осмотрел Котову с ног до головы. Видимо, пожилая женщина осталась удовлетворена осмотром, поскольку дверь вскоре без комментариев закрылась.
«Никого нет, — с грустью подумала «сыщица». — Да и не могло быть иначе. Просто так застать дома таких людей, как Стас, практически невозможно».
От обиды она с силой толкнула дверь, совершенно не надеясь на положительный результат, но дверь оказалась не заперта и легко, беззвучно открылась.
Этот факт уже сам по себе заставил Ларису похолодеть. У нее появилось нехорошее предчувствие. И оно ее не обмануло. Зрелище, открывшееся вскоре глазам Ларисы, долго преследовало ее по ночам в кошмарах: в коридоре, недалеко от входной двери, лежал, нелепо раскинув при падении руки, Стас.
Лежал он, видимо, давно. С аккуратной дырочкой во лбу. Лариса вскрикнула и, цепляясь за дверной косяк, сползла на грязный пол…
Возвращение в нормальный мир было неожиданным и далеко не самым приятным. Очнулась Лариса от того, что кто-то щедрой рукой поливал водой ее лицо. Вода, к большому неудовольствию обливаемой, оказалась до дрожи холодной. Едва не захлебнувшись, Котова резко села, судорожно хватая ртом воздух и одновременно вспоминая, где же это она находится.
В квартире Стаса царило оживление — щелкали фотоаппараты, запечатлевая все подробности на пленку для протоколов. Потом эти снимки будут подшиты в дело. Тело хозяина уже погрузили в «труповозку» и отвезли к патологоанатому. Все, что осталось от бедолаги, это нарисованный силуэт человека на полу и скромное пятнышко засохшей крови.
— Я уже думал вызывать реанимацию, — раздался голос Нилова где-то совсем близко, почти над самым ухом.
И тут до несчастной женщины стало доходить — в связи с чем, при каких обстоятельствах и где именно она находится. Немного, правда, удивил ее добродушный и насмешливый тон Валерия.
«Ведь он, наверное, думает, что…» — мелькнуло в голове у Ларисы, и первыми ее словами стали:
— Валер, я не убивала…
Подобное заявление еще больше развеселило старшего следователя МУРа. Он громко и искренне рассмеялся, а когда успокоился сам, поспешил успокоить и свою тарасовскую подругу:
— Расслабься. Тебя никто не подозревает. И еще, — Нилов чуть замялся. — Просто очень интересно — разговор на полу приводит тебя в особое расположение духа, да?
Лариса слабо улыбнулась и попробовала подняться.
Через час дубленка была сдана в химчистку, а ее владелица госпожа Котова, в настоящее время «лицо БОМЖ», сидела снова в квартире доброго следователя Нилова.
— Наши грамотные и компетентные судмедэксперты установили, что Станислав Ламер — вот такая у него оказалась забавная фамилия — был убит выстрелом из пистолета системы Макарова в упор. Смерть наступила мгновенно около полутора суток назад. Точное время скажут завтра, — Нилов сидел напротив Ларисы и листал предварительный отчет своих коллег, периодически вставляя в него свои комментарии. — Дверь, судя по всему, открыл сам… М-м-м, так-так-так, это неинтересно, ага, калибр! Вот! Из квартиры ничего не пропало.
Валерий швырнул листы бумаги на стол, закурил и как-то торжественно провозгласил:
— Итак, какой мы делаем вывод?
