Я привезу их тебе на работу.
И он – сволочь – даже не попытался оправдаться.
– Понял, – просто ответил он и отключил рацию.
Минут тридцать она переживала. Потом поняла, что этот вариант расставания лучший из многих возможных. Тимур мог у нее прописаться, мог отжать квартиру, мог повесить на нее кучу кредитов. Мало ли способов обогатиться у альфонсов? Дур им попадается немало. Хорошо, что она сама не из их числа.
Опять же ее прежний навык пригодился. Вовремя проследила, подслушала.
Чай заварился. Разбухший чайный пакетик улетел в мусорную корзину. Алла насыпала в стакан две ложки сахара, принялась мешать, громко позванивая ложкой о стеклянные стенки стакана.
Она испытывала неудовлетворенное беспокойство из-за утреннего репортажа в криминальных новостях. Ей срочно требовалось разжиться дополнительными сведениями и поделиться теми, что казались ей важными.
А как? Куда звонить? В полицию?
Она задумалась минуты на три, дважды обожгла язык о горячий чай. Попутно отправила на адреса сразу три машины. Она же была профессионалом. Могла и думать, и чай пить, и работать.
– Алло, это телевидение? – позвонила она через пятнадцать минут после того, как ее стакан опустел.
Именно столько времени у нее ушло на то, чтобы найти номер телефона. Пришлось порыться в Интернете.
– Здравствуйте. Да, это телевидение. Слушаю вас, – ответил ей тихий вежливый голос, явно принадлежащий молодому парню.
– Я по поводу вашего утреннего репортажа. О найденной мертвой женщине на берегу залива.
– Да, да, слушаю, – голос парня зазвучал нетерпением.
– Мне кажется, что я кое-что знаю.
– Кажется или знаете? – хмыкнул парень.
– Кажется, знаю, – повторила она настырно. – Если вашему корреспонденту это интересно, я готова с ним встретиться. Записывайте мой номер телефона.
– Нет необходимости, он высветился. Это ведь ваш номер? – Он выслушал подтверждение и неожиданно спросил: – А почему вы не звоните в полицию?
– Потому что там мне за мои знания не заплатят, – с хохотком ответила Алла и отключилась.
Она сочла, что правильно поступила. Отключилась в нужном месте. Потому что была уверена, что парень начнет ныть: и денежное вознаграждение у них не предусмотрено, и ценность ее сведений еще требуется доказать, и все это требует согласования с главным редактором. Было! Проходили! Теперь она будет умнее.
В обеденный перерыв она достала из сумки мясной рулет, завернутый в фольгу. Нарезала кружочками и отправила в микроволновку разогреваться.
Рулет был невероятно хорош. И пах восхитительно. И она точно знала: сейчас из-под двери ее пыльного кабинета по всей мастерской плывут запахи. И Тимур, если он не смотался с Клавкой в столовку через дорогу, наверняка теперь глотает слюни.
Алла точно знала, что он сейчас не в рейсе. Она динамила его уже полтора часа. И, судя по показаниям приборов, он сейчас в мастерской. Ну, не он, а машина, на которой он работает. И если Клавдия не утащила его хлебать дешевый вермишелевый суп, то он сейчас, ну вот сейчас – минут через пять, постучится в ее дверь.
Тимур вошел без стука через четыре минуты. Алла нарочно засекала.
– Чем так пахнет, блин?! – возмущенно таращил он глаза, осматривая ее кабинет. – Там у парней желудки сводит от такого аромата. Совесть имей, Аллочка.
Ага! Уже и Аллочка! Она погасила удовлетворенную ухмылку. Открыла микроволновку, достала тарелку с мясным рулетом.
– Вот, хотела нам с тобой на ужин оставить, да теперь вот придется самой упираться. А ты чего, собственно, явился?
Ей очень хотелось бы услышать от него какие-то добрые слова. Что он соскучился, к примеру. Что она должна все забыть, понять его и простить. Что он если ее и не любит, то к ней привык. Ну, или что-то в этом роде.
Да, да, это было бы стопроцентным враньем. Ничего же не поменялось ни в нем, ни в ней. Он был молодым, красивым, крепким, лживым. Она на десять лет его старше, толстая и не очень симпатичная.
Но вот именно сейчас ей хотелось даже его вранья.
Но Тимур неожиданно не стал ничего придумывать.
– Я по поводу нашего утреннего разговора, Алла, – свел он густые брови к переносице.
– Которого? – разыграла она непонимание.
И прямо тут же, стоя перед ним с тарелкой, принялась отщипывать кусочки мясного рулета и класть их себе в рот.
– По поводу происшествия на заливе. Ты еще разозлилась, помнишь?
– Допустим. Тебе-то что? – опешила она от такого поворота.
– Просто хотел сказать тебе: не надо. – Тимур привалился спиной к двери и смотрел на нее как-то нехорошо, не по-доброму.
– Не надо что?
Алла забылась и хватала пальцами большие куски от мясного рулета, не заботясь, что пальцы ее сделались маслеными и вокруг рта наверняка блестит. Остановилась, лишь поймав тень брезгливости в его глазах. Швырнула тарелку на стол, потянулась к салфеткам. Быстро вытерла руки, рот. Повернулась к Тимуру, с вызовом повторила:
– Не надо – что?
– Снова поднимать эту историю не надо. Там ведь тогда Петрович был немного замазан.
– И что? – Она пристроила зад на краю стола. – Он был ни при чем, и я…
– Ты забыла, как его таскали? Как мотали ему нервы и довели до инсульта?
– Ай, брось! – поморщилась Алла. – Инсульт у него случился от водки. И от того, что таблетки пил вместе с водкой.
– От какой водки, Алла? Он не пил совсем. Он же за рулем почти сутками был. Когда? – Тимур с осуждением смотрел на нее, как будто видел впервые. – У него же здоровья и времени не было. Когда он мог пить?
– Значит, находил время, – фыркнула она, сощурившись. – Я сама у него в машине водку видела. И не раз. Значит, пил.
– А то, что он эту водку держал для пассажиров, которые в магазин за ней опоздали, тебе в голову не приходило? – он криво ухмыльнулся. – Я, признаюсь, тоже так делаю. И многие ребята. Надо же зарабатывать.
– Ух ты! – ошалело поводила она глазами. – А где же твои заработки были все это время, Тима? За мой счет жил, а… А, поняла! На букетики Клавке все спускал? На подарки ей? У, змей! Уходи! И нечего меня тут уговаривать!
– Зря ты так, Алла. – Он повернулся к ней спиной, взялся за дверную ручку. – Все ребята против того, чтобы ты снова Петровича замазывала. Он только на ноги встал. Слесарем переоформился. Сейчас снова начнут его трепать, с работы уволят. Зря ты. Коллектив не поймет.
– Коллектив – это кто? Клавка твоя сухожопая? – прошипела она ему в спину.
Тимур, не поворачиваясь, вышел. Дверь закрыл тихо, плотно. А Алла, вернувшись за свой стол, вдруг расплакалась.
Все, это конец, поняла она. Он
