class="p1">– Здрассте, – чуть склонился он, приветствуя женщину средних лет, подозрительно их рассматривающую. – Мы из полиции, не переживайте.
Он показал ей свое служебное удостоверение. Хромов тоже, оттеснив парня, которого обыскал, в угол у двери.
– Пытаемся попасть к вашей соседке, а ее, кажется, нет дома.
Женщина согласно кивнула, сунула руки в карманы домашнего бархатного костюма цвета спелой сливы. Уставилась на парня.
– А этот кто? Откуда? Почему в замке Аллы возился? – Она поймала недоуменный взгляд полицейских и пояснила: – Я в глазок видела. Он сначала все звонил и звонил. Стучал, звал Аллу по имени. А потом начал в замке отмычкой шуровать. Вор, что ли?
– Не вор я. Я с телевидения. Барков Илья Сергеевич, – представился парень, низко опустив голову, как будто смущаясь.
– О как! А вас на телевидении всех отмычками снабжают, отправляя на интервью? – прищурился Звягин и вытянул в его сторону руку. – Документы предъяви.
Документы нашлись в его сумке. В самом деле, парень оказался официально трудоустроенным на местном телевидении в отделе криминальной хроники. И имя носил то самое, которым представился, – Барков Илья Сергеевич.
– Что же это вы, Илья Сергеевич, решив взять интервью, опустились до кражи со взломом? Это серьезное уголовное преступление и…
– Да как вы не поймете! – возмутился он, но, правда, тихо, без нервов. – Не собирался я ничего красть! Алла Ивановна назначила мне встречу сегодня. В таксопарке. В половине восьмого утра. Я ждал ее, ждал. Не дождался и поехал сюда.
– Адрес откуда узнал?
Звягин упорно не хотел ему выкать. Не заслужил, попавшись с отмычкой в руках.
– Мне ее бывший сожитель сообщил.
– Бывший? – изумленно воскликнула соседка. – С каких это пор Тимур стал бывшим? Жил себе, жил четыре года с ней, и вдруг бывший?
– Он сказал, что расстались не так давно.
– Это когда? Утром? – насмешливо скривила она губы. – Он вечером к ней вчера входил. Алла опять что-то вкусное готовила. Запахи на весь подъезд. И Тимурка прямо с работы сюда.
– Вы сами видели? – уточнил Хромов.
– Как вас всех вижу. Он всегда по лестнице поднимается и песни свои поет. На своем языке. А в подъезде гулко, все слышно. Вот скажите, если он за вещами к ней, допустим, приехал, стал бы петь?
– Вы видели, как он в квартиру входил? – спросил Звягин.
Ему снова вспомнилось отвратительное облако, повисшее с утра за окном рабочего кабинета. Оно точно на что-то такое намекало. На что-то нехорошее, что сейчас он каждым нервом ощущал.
А как еще? Поменялась сменами и на работу не пришла. Это раз. Назначила встречу с телевизионщиком, с которого хотела поиметь денег, и отменила интервью в одностороннем порядке. Это два. На звонки не отвечает, на стук не открывает. Это и три, и четыре. Ну и пять, разумеется, это визит сожителя, с которым рассталась накануне.
– В квартиру как входил, не видела, врать не стану. Но дверь хлопнула.
– Когда? Сразу после песен? – вставил вдруг слово Барков с телевидения.
Она задумалась, потерла переносицу. И вдруг пожала плечами.
– А я не помню, – призналась она с обескураженным видом. – Когда ее дверь хлопнула, не помню. То ли до его песен. То ли после. И кажется, она не один раз хлопала. Кажется…
– Ладно, разберемся, – скрипучим голосом отреагировал Звягин. – Давайте вызовем вашего участкового. И станем уже что-то делать с этой дверью.
Участковый явился так быстро, словно ждал во дворе звонка. Почесал голову и предложил вызвать слесаря из управляющей компании. На что Барков авторитетно заявил, что они запросто могут воспользоваться его услугами.
– Чтобы времени не терять. – Он потряс в воздухе связкой отмычек, с которыми его застали Звягин с Хромовым.
– Точно медвежатник, – ахнула соседка, когда дверь Аллы Ивановны Ивановой через пару минут распахнулась.
– Я – нет. Дед мой полжизни отсидел за это дело, – не без смущения пояснил Барков. – И меня кое-чему обучил. Но я, честно признаюсь, пользуюсь освоенным мастерством только в мирных целях. Заходим, господа.
– Стоять! – скомандовал Звягин. – Сначала мы…
Его старый нос, который его жена называла волчьим, вдруг кое-что учуял. К запаху приготовленной вчера еды и ароматических домашних отдушек примешивалось еще кое-что. Некий металлический запашок с ощутимой кислинкой, от которого у него всегда случалась оскомина. Его крайние зубы просто сводило от этой вони, в происхождении которой он не мог ошибиться.
Все так, как он и предполагал. Аллу Ивановну Иванову обнаружили на собственной кухне в луже крови в области головы. Женщина лежала лицом вниз с широко раскинутыми в стороны руками и ногами.
– Ударили со спины, – прокомментировал Хромов, снова принявшись обдавать его лысую макушку горячим дыханием. – Не ожидала нападения.
– Не сопротивлялась, – присев перед телом, добавил Звягин.
Он внимательно осматривал ее ногти, не дотрагиваясь.
– Маникюр в порядке. Да, ты прав. Напали со спины. Давай, старлей, вызывай, кого надо. И будем работать. Да и сожителя ее задержать надо срочно.
– Думаете, он? – Хромов уже набирал нужный номер телефона.
– Думать будем потом. Задержим, поговорим. Может, он… – Звягин покосился на дверной проем, в котором маячил телевизионщик Барков. – Может, он знает, о чем она собиралась сообщить корреспонденту с телевидения…
Тимура задержали прямо на рейсе. К тому времени уже было готово предварительное заключение по поводу гибели Ивановой Аллы Ивановны.
– Проломили череп с одного удара тяжелым предметом, – оповестил Звягина эксперт. – Орудие убийства, как я понял, в квартире не обнаружено.
– Это может быть какой-нибудь автомобильный ключ или что-то в этом роде?
– Может быть все что угодно. Но тяжелое и тупое, площадь поражения примерно пять на пять. Может, кувалда.
Соседка Ивановой в руках Тимура кувалды не видела, потому что она не видела его вообще. Просто слышала, как он поет, поднимаясь по лестнице, и все.
Оперативно обыскали рабочее место Тимура, его служебный и личный автомобили. Предметов, могущих стать орудием убийства, было много, но следов крови ни на одном из них обнаружено не было.
– Мы задерживаем вас по подозрению в убийстве вашей сожительницы – Ивановой Аллы Ивановны, – «обрадовал» Тимура Звягин после предварительной беседы.
Беседовал, правда, все больше он сам. Тимур молчал, сидя напротив Звягина с низко опущенной головой. Все время молчал. Но когда его выводили из комнаты для допросов, неожиданно оглянулся на Звягина и проговорил:
– Разумеется, я ее не убивал. Мне это было не нужно. Я съехал от Аллы за день до этого. К другой женщине. Ее убил кто-то другой. Тот, о ком она неожиданно снова вспомнила спустя три с половиной года…
Татьяна катила перед собой пустую тележку между
