мелодраматическое кино (или, на худой конец, книга Любы Любимой), они бы в итоге поженились. Но моя тятя всю жизнь была одна. Она говорила, что была влюблена лишь однажды в своей жизни, но обстоятельства не позволяли им быть вместе. Мне очень хотелось узнать подоплеку этой истории, но тетя Дина стоически молчала. Вообще, из нее редко можно было выудить хоть какие-то откровения, несмотря на то, что она по натуре являлась балаболкой. Но говорить любила все больше о каких-то пустяках. Мама намекнула как-то раз, что принц был женат. Меня это так расстроило, что я однажды, незадолго, кстати, до смерти тети Дины, в лоб спросила ее, где этот мужчина. Прошло много лет, может, что-то изменилось? Она долго-долго смотрела на меня, бледная как полотно, наверно, желая спросить, откуда я знаю, а потом вдруг ответила: «Он умер» – и резко поменяла тему.
Вспомнив о тете, умершей пять лет назад от оторвавшегося тромба, я взгрустнула, так что до нужного места мы ехали молча. Говоря, что у меня не было друзей, я немного слукавила, ибо тетя была моей лучшей и, скорее всего, единственной подругой. Водитель пару раз что-то сказал, но я лишь угукала в ответ, демонстрируя полнейшее нежелание беседовать.
Наконец мы прибыли в Высокое. Здесь начались странности. Машина свернула, не доезжая до шлагбаума с будкой охраны, и мы поехали вдоль забора.
– Нам разве не туда? – прервала я игру в молчанку.
– Это Высокое, а вам в Высокое-2.
– Что? – удивилась я.
– Или я не прав? Сейчас посмотрим. – Водитель с явным недовольством открыл приложение, притормозив. – Вот ваш заказ. Высокое-2, дом 21. Неправильно? – Он обернулся на меня, и мне пришлось пожать плечами. – Отлично, – фыркнул он грубо, – сами не знаете, куда едете!
Боже, ну почему ты выбираешь себе профессию, которая тебе не подходит? Допустим, ты в душе художник, но за это не платят, и поэтому ты еще и таксист. Ну так здесь два решения. Первое – будь художником, счастливым, непонятым и нищим. Ладно, из-за того, что никто не осознал уровень твоей гениальности, совсем счастливым не будешь, но и ныть-стонать и ненавидеть жизнь за то, что занимаешься тем, что тебя бесит, тоже не станешь. Второе решение – принять жизнь такой, какая она есть, несправедливая и жестокая, выйти на ненавистную работу,но постоянно сдерживаться, понимая, что другие люди не виноваты, что тебе за твои картины никто не платит. Есть, конечно, еще и третье решение – выбрать ту работу, где не на ком будет срывать свою злость. Но найти такую тяжело, знаю по себе, я искала одно время что-нибудь вроде «требуется ночной сторож в детский садик, давно закрытый на ремонт», но таких объявлений отчего-то не находилось. Да и сторожить сейчас берут исключительно ЧОПовцев.
Короче, я решила не церемониться. Все-таки нервы мои за последние дни перевелись окончательно.
– Да, представьте себе, люди сегодня, козлы эдакие, в гости едут праздник отмечать, поэтому могут и не знать, куда конкретно их позвали. А еще, знать карту города – это ваша обязанность, а не моя.
– Ну а я сказал тебе, девочка, что Высокое-2 – это вон там! – показал он рукой на какое-то поле. – Но я могу высадить тебя и здесь, мне плевать. Мне так даже лучше, не только у тебя сегодня праздник. Так едем или нет?
Я хотела позвонить Диме, но тут вспомнила, какая беда приключилась с моим гаджетом. На всякий случай я периодически пытаюсь его включить, но бесплодно.
– Едем.
«Надо сказать Диме, чтобы лишил чаевых этого грубияна», – подумала я и вновь ощутила какой-то непонятный укол страха. Да, даже не волнения, а натурального страха. Как он сказал? Дом двадцать один? Но ведь – тридцать один! Я точно это помню, я диктовала Любе.
Мы проехали тот самый развлекательный комплекс с боулингом, о котором ностальгировал сегодня с моей подачи Родин Юрьевич, и вскоре достигли невзрачной таблички «Высокое-2». Здесь всем ходом шло строительство, видимо, первый проект принес баснословные деньги, бренд поселка устоялся, и можно продолжать здесь строить. Домов уже выросло на этой благодатной почве около тридцати, а шлагбаум был поднят. По всей видимости, в связи с активностью дороги (подъемные краны, бетономешалки и проверяющие на своих автомобилях) его не опускают вовсе. Наверно, жильцы нового элитного поселка не в восторге, но, может, тут и цены ниже, домики выглядят попроще тех, что маячили над забором первого Высокого. Там попадались настоящие замки в четыре этажа, отчего их, кстати, и было хорошо видно издалека.
Автомобиль притормозил возле дома под номером двадцать один. Оттуда, однако, никто не вышел.
– Ну? – поторопил он меня.
– Вам ведь заплатили, так? – на всякий случай спросила я.
– Девушка, – вздохнул он так громко, что даже экскаватор не заглушил его, – это не значит, что я должен тут сидеть с вами в машине и время тратить!
Я не стала объяснять ему, чем вызван мой вопрос (неужели он реально решил, что я тут с ним хочу оставаться и лясы точить?), молча вылезла из машины и на его грубое «С наступающим!» ничего не ответила.
Такси развернулось и уехало, а я подошла к добротной кованой калитке, разглядела звонок (хорошо, что фонари сюда уже установили и горели они исправно) и нажала. Однако ничего не произошло, ни через минуту, ни через две, когда я позвонила повторно.
Мне стало не по себе. Подул ветер, я закуталась в свой полушубок, ругая себя последними словами, что решила выпендриться, и теперь ноги в колготках жутко мерзнут. Интересно, сколько будет стоить такси обратно? Может, побежать за тем нахалом, помахать ему? Хотя он наверняка уже уехал, рванул он знатно, скажу я вам. Наверняка его дома кто-то ждет. Боже мой, даже таких людей дома кто-то ждет, а я всегда одна…
Я огляделась. Вокруг темно и мрачно. И ни души. Из живого – только далекий экскаватор. Я, конечно, не про груду железа, а про того, кто им управляет. Но, как я уже сказала, он находится в другом конце поселка, а здесь – пустынно, одиноко и страшно. Спасибо, что машина издает звуки, которые немного успокаивают и помогают бороть страх. «Если что, побегу на шум», – вдруг подумалось мне. Что – если что? Если меня станут убивать здесь, пользуясь отсутствием свидетелей? Но кто? Все в данный момент сидят за обеденным столом
