Ознакомительная версия.
– Холодно, холодно, говорю вам, холодно, – говорил Воинов в трубку, когда Евгений утонул в толпе протестантов, – не там ищете.
Пришлось вынырнуть из толпы:
– Теперь ты меня видишь?
– Да, и очень хорошо. Горите желанием вновь арестовать меня?
– Пока нет, но я чувствовал, что ты не в силах пропустить столь неоднозначное мероприятие.
– Это совпадение.
– Кстати, тебя можно привлечь за сговор и за дачу ложных показаний, что привело к смерти нескольких человек, – Евгений смотрел по сторонам, перешел дорогу и оказался у громоздкого здания республиканского министерства сельского хозяйства.
– Что же вам мешает привлечь меня?
– Как всегда – твои покровители. Ах да, кажется, твоего многоуважаемого учителя и любителя литературы уже нет на этом свете…
– Вы нашли его труп?
– Нет! Но я думаю, что он все же сгинул на тот свет.
– А вы практически изжили из себя следователя.
– Генерал Степанов показал письмо, полученное Павлом Сергеевичем незадолго до убийства его сыном первой жертвы.
– И что?
– А то! Я знаю только одного человека, который смог бы составить столь мудреное послание.
– Намек понял.
– Да, думаю, что Павлу Сергеевичу будет интересно узнать об этом, – Евгений подошел к автобусной остановке, затем спустился вниз к перекрестку, – как и о том, что он пригрел весьма опасного хамелеона.
– Вам никто не поверит.
– Почему же?
– Кто поверит, что не умеющий читать и писать человек, способен…
– Разыгрываешь роль бедной овечки, мальчика, лишенного детства…
– Холодно, Евгений Андреевич…
Евгений вернулся на площадь, перешел дорогу и вновь слился с митингующей толпой, он искал Воинова, но при этом не понимал, зачем он вообще ищет его. Что это – рефлексия? Безудержная тяга к прошлому, к человеку, перед которым он открыл душу, стремление к справедливости или профессиональное любопытство?
Телефонный разговор прервался, выдержанный женский голос сообщил: «Абонент недоступен, позвоните позже». Евгений, миновав толпу, вышел к другому административному зданию – госкомитета по строительству, что напротив, министерства сельского хозяйства. Постояв немного у входа, он медленным шагом направился к офису управления.
Неожиданно из толпы выскочил молодой женоподобный мужчина, он подбежал к Евгению и протянул телефон:
– Это вас.
– Меня? – удивился Евгений и протянул руку к телефонной трубке.
– Вы уходите? – спросил его Воинов.
– А зачем ты мне?
– Да, и вправду, зачем? – воодушевленно повторил Воинов.
– Все точки поставлены.
– Вы думаете – все?
– Для меня все ясно и понятно, удивить уже нечем.
– Нечем? Но я попытаюсь.
– И чем же? – поинтересовался Евгений.
Воинов ничего не ответил, образовалась немая пауза, Евгений уже был готов протянуть телефон обратно его собственнику, как вдруг на том конце раздался знакомый женский голос, от чего Евгений на какое-то время потерял дар речи.
– Алло, ты меня слышишь?
– Да, – сухо ответил Евгений.
– Ты удивлен?
– Не то слово, я очень удивлен, обескуражен, – Евгений стоял, как вкопанный.
– Ну, привет.
В ответ тишина.
– Алло!
– Я слушаю тебя, Татьяна.
– Хочешь обвинить меня во вселенском заговоре?
Он молчал. Комок ненависти подступил к горлу, что-то похожее он испытал, когда застукал ее с молодым любовником. Нет, теперь он чувствовал только одну свирепую злость, ему не нужен был пистолет, он был готов убить ее голыми руками, придушить, разорвать…
– Алло?
– Если я тебя не убью, то обязательно засажу! – процедил злобно Евгений.
– Евгений Андреевич, – в трубке снова прозвучал голос Воинова, – готов вас успокоить, из всей нашей шайки она знакома только со мной и ничего ни о чем не знает…
– Не знает?! – перебил Евгений.
– Да. Успокойтесь вы, она не замешана в ваших…
– Успокоиться, не замешана, теперь я понимаю, – Евгений злился, он говорил не менее громко, чем спикеры митинга, поднимающиеся на кафедру за очередным словом. Митингующие время от времени с любопытством оборачивались на него.
– Она мне помогла только в одном – лучше узнать вас…
– Помогла?!
– Да! – в трубку теперь пробился голос Татьяны.
– Но зачем? Зачем, я спрашиваю тебя! – все сильней кричал Евгений.
– Ты не на допросе, – резко отреагировала Татьяна.
– Но все-таки зачем?
– Зачем?! Ты унизил меня…
– Я тебя? – возмутился Евгений.
– Кто позволил тебе спорить на меня?
Евгений замолк.
– Кто позволил тебе открыть наши отношения перед посторонним человеком? – Татьяна наступала, но, в отличие от Евгения, она говорила без эмоций, жестко.
– Но зачем?!
– Зачем? Ты отверг меня!
– Я тебя? – удивился Евгений.
– Вспомни! Хотя ты привык призывать к ответу других, но сам не в состоянии ответить за свои слова и проступки.
– Как я мог тебя отвергнуть, ведь я любил тебя, – с досадой ответил Евгений.
– Да, может…
– Я не мог тебя обидеть! – закричал Евгений. – Как? Когда?
– Уже неважно.
– Но как ты нашла его?
– Это я ее нашел, – врезался в разговор Воинов, – как только меня перевели в лечебницу, выйти на Татьяну не составило особого труда. Она даже несколько раз посетила меня в больнице.
– Да, ты умеешь убеждать людей!
– Татьяна хорошо сыграла свою роль, – ответил Воинов.
Перед глазами Евгения пробежала сценка Татьяны с юнцом в ресторане, ее томный взгляд в очках в автомобиле, когда он представил ее в прообразе учительницы…
– Хотя мне особо не приходилось играть и изображать из себя актрису, – Евгений вновь услышал голос Татьяны, – я просто была самой собой.
– Значит, ты тоже жертва соглашения…
– Нет, жертва – ты, – злорадно произнесла Татьяна.
– Да ты сука! Я убью тебя! – Евгений занес руку за пазуху, но ничего там не нашел.
– Лишний раз убедилась, что я сделала правильный выбор, когда поставила свои пороки выше тебя, так что – прощай.
– Но я… – Евгений пытался возразить, но мысли хаотично задергались, разбежались, подступающая боль все сильней сжимала голову.
Татьяна его не слышала, он снова услышал: «Абонент недоступен, позвоните позже».
– Но зачем? – пробормотал Евгений. Он нагнулся, схватился за голову.
Боль в голове нарастала, когда он упал на асфальтированное покрытие площади, люди из митингующей толпы обступили его, кто-то пытался вызвать «скорую помощь», кто-то – расстегнуть рубашку на груди и подложить под голову что-то из одежды. Но он не видел в них доброжелателей, наоборот, он безрассудно кричал на них, отбивался от их рук:
– Не трогайте меня своими грязными руками, я сейчас всех вас перестреляю, – он завопил, застонал…
Персонажи и история романа вымышлены, любое совпадение случайно.
Период остывания – после того, как серийный убийца совершит преступление, у него наступает период эмоционального остывания, который может длиться несколько дней, месяцев, лет.
Источник: «Криминалистическая психология» В. Образцов, С. Богомолова
«Коридорный» – так сотрудники правоохранительных органов называют государственных адвокатов при ОВД.
Юрий Бурлан и Виктор Толкачев – основоположники системно-векторного психоанализа.
Коломбо – главный персонаж (сыщик) одноименного детективного сериала.
Мусор – жаргонное слово, произошло от заглавных букв в словосочетании «Московский уголовный сыск» – службы российской полиции в дореволюционный период.
Эдипов комплекс – понятие, введенное Зигмундом Фрейдом, обозначающее бессознательное сексуальное влечение к родителю противоположного пола.
Фицджеральд– Фрэнсис Скотт Кей Фицджеральд, американский писатель двадцатого века.
Психолингвистический метод – источник: «Криминалистическая психология» В. Образцов, С. Богомолова
«Секс – это самая главная тема. Когда мы не занимаемся сексом, мы о нем говорим, когда не говорим – думаем, а когда не думаем – занимаемся»» – фраза из книги Виктора Нидерхоффера «Университеты биржевого спекулянта», частично эту фразу он приписывает английскому писателю Сомерсету Моэму
Стокгольмский синдром или синдром перенесения, описанный Фрейдом – защитно-подсознательная связь, возникающая между жертвой и агрессором в процессе похищения или применения насилия. Под воздействием сильного шока заложники начинают сочувствовать своим захватчикам, оправдывать их действия, отождествлять себя с ними.
Ознакомительная версия.
