К Фредрику кто-то подошел, помог встать на ноги и вежливо попросил пройти с ним. Он пошел. Куда, хотел бы он знать, делась его элегантная шляпа? Если бы только удалось найти тут тень и избавиться от этой проклятой жары!
Он споткнулся о порожек и тут же почувствовал запах непроветриваемого помещения. Комната или коридор? Его толкнули в спину, он пролетел вперед, споткнулся еще об один порожек, покачнулся и с трудом удержался на ногах. Прислонился к стене. Неужели? С головы стащили мешок, а с рук сняли наручники.
Он заморгал и едва успел заметить, как крыса в военной форме с двумя полосками на погонах скрылась за дверью. Дверь захлопнули и заперли на засов.
Грязная вонючая комната с каменными стенами. Из крошечного окошка в полуметре от пола пробивается солнечный луч. Никакой мебели. Глиняный пол. Запах мочи и гниения. Но — слава Богу! — холодно.
Камера.
Это, конечно, же, камера; он в тюрьме. Солидная дверь, окованная железом. Из этой камеры не убежал бы и Рембо. А окошко такое крошечное, что через него не пролезть и самому тощему дистрофику.
Он обошел комнату кругом, ведя по стенам пальцем.
Скоро явится Каддафи с вяленой рыбой и лепешками.
Он уселся на корточки под окошком и помассировал кисти рук. Делать нечего. Может, поорать и попроклинать их? Нет. Они, пожалуй, все равно ничего не услышат. Если поблизости вообще есть, кому слышать. Было бы у него лото!
Тиволи. В следующий раз надо ставить на красное.
В коридоре затопали, загремели засовом и дверь открылась. В камеру вошел офицер в парадной форме. Медали, полоски, звезды, аксельбанты и сверкающие полумесяцы.
Офицер вытянулся перед Фредриком и отдал честь.
— Просим простить нас, мистер Дрюм, но вам придется провести у нас несколько дней. — Безупречный английский, чуть ли не с оксфордским произношением. Худой загорелый араб, очень похож на Монтгомери.
— Меня зовут полковник Таваллан, командир четвертого пехотного полка, расквартированного в Гизе. Если вы следите за политическими событиями в Египте в последнее время, то вам должно быть знакомо мое имя.
Фредрик не спешил подниматься с корточек. Он изучал начищенные блестящие сапоги и раздумывал, каким образом к ним не прилипла не единая песчинка. Полковник Таваллан. Он совершенно не интересовался политической жизнью Египта. Заглянуть на обратную сторону Луны было бы куда интереснее.
— Просим также простить, но мы не можем предоставить вам более удобного помещения. По воле обстоятельств нам пришлось создать тайную базу в пустыне, временно, естественно, пока не будут выполнены наши требования. К прискорбию, правительство не разделяет наших взглядов на определенные вещи, но мы уверены, что скоро оно изменит свое мнение. Речь идет самое большее о нескольких днях, а может, даже и часах. — Полковник отступил на несколько шагов, чтобы взглянуть в глаза собеседника. Напрасно.
— Кто лежит в морге? — проговорил Фредрик, не отрывая глаз от пола.
— Простите?
— Труп в морге, черт возьми! — Фредрик вскочил на ноги, он был на несколько сантиметров выше полковника. — Фредрик Дрюм, труп в морге! Кто лежит в морге? Может, полковник Таввалан объяснит мне наконец? Фредрик Дрюм здесь, Фредрик Дрюм там! — Он чувствовал, что еще чуть-чуть, и его терпение лопнет. И тогда он вцепится в эту сверкающую рождественскую елку и хорошенько потрясет ее. Счастье, если на ней тогда останется хоть одна иголка!
Полковник отшатнулся и непонимающе нахмурился.
— Умер ваш родственник, так ведь? Нам известно, что вы тот самый знаменитый Фредрик Дрюм…
— Не-е-е-е-е-т! — Фредрик содрал парик, оторвал усы и бросил все на пол перед полковником, который в свою очередь метнулся к двери.
— Прошу прощения, что это все значит? — Таваллан был явно озадачен.
— Я Фредрик Дрюм, да? Кто же тогда тот человек в морге, у которого мои пальцы, мои шрамы, мои родимые пятна, но у которого нет лица? Отвечайте, змей проклятый!
Полковник сжал губы. Он колебался и, кажется, хотел что-то сказать, но передумал, повернулся на каблучках и захлопнул дверь в миллиметре от носа арестованного. Засов вернулся на место.
Фредрик дрожал от возбуждения. Он заколотил кулаками в дверь и принялся поносить тюремщиков последними, известными ему, словами. Он не хотел верить восточной невозмутимости и откровенному удивлению полковника.
Но сотрясение воздуха, как и двери, ни к чему не привели.
Никто не пришел.
Он заметался по камере, но вскоре успокоился. Наконец уселся на корточки под окном и спрятал лицо в ладонях.
Прошло довольно много времени, а Фредрик даже не пошевелился. В голову не приходило ни единой разумной мысли. Полоска света на полу становилась все бледнее и бледнее. Раздался стрекот цикад. И ни единого постороннего звука, как будто все вымерло.
Наконец в коридоре послышались шаги, засов отодвинули, и в камеру вошел полковник, на этот раз — в сопровождении двух вооруженных солдат, которые тут же замерли у двери.
— Мистер Дрюм? Не пройдете ли вы в мой кабинет? Существуют некоторые вещи, о которых вам необходимо узнать и из-за которых я совершенно не могу понять вашего поведения. Вы, конечно, наш пленник, но если вы будете вести себя благоразумно, мы будем обращаться с вами, как с джентльменом. Но сначала надо кое-что выяснить.
Фредрик поднялся и пожал плечами: пусть будет, что будет. Кроме того, он проголодался.
Его провели в подобие кабинета. По дороге им не встретилось ни одного человека: как будто в здании были только он сам, два солдата и пародия на Монтгомери.
Полковник сделал солдатам знак выйти и прикрыл дверь. Указал на стул, Фредрик сел. Посмотрел в окно. В темноте ему все же удалось разглядеть высокую изгородь из колючей проволоки. И кажется, за ней поблескивала вода. Канал? А дальше — пустыня. Золотой песок. Пирамид нигде не видно.
— Вы мистер Фредрик Дрюм? — холодно, но несколько неуверенно спросил полковник.
— Yes, sir, к вашим услугам.
Полковник расплылся в улыбке, нервно дергая одну из елочных звезд.
— Ваш родственник погиб в Каире несколько дней тому назад?
Фредрик вспомнил притчу о лисе и зайце. Почему заяц боится лису? Однажды заяц решил, что страх перед лисой можно побороть. Что есть у зайца, чего нет у лисы? Заяц может кружить по лесу, запутывая собственные следы и запутывая лису. Если заяц достигнет совершенства в этой тактике, то лисе никогда его не поймать. А заяц сможет избавиться от страха перед лисой.
Вот именно. Фредрик прищурился. Он предполагал, что этот полковник, а может, и все экстремисты вместе взятые, не блещут умом, им вполне может быть не известно о некоторых элементарных вещах. Почему они захватили его? Следуй тактике зайца и постарайся запутать следы.
— Совершенно верно, мой родственник лежит сейчас в морге, он попал в аварию несколько дней тому назад. Ужасно, но именно так и происходит, когда пьяный переходит улицу в Каире.
Полковник просто засветился от счастья.
— А все ваши истерические выкрики в камере объясняются шоком, так? Думаю, вас нечасто берут в заложники?
— Совершенно верно, — ответил Фредрик. — Вы все правильно поняли. Парик, фальшивые усы и солнечные очки я ношу просто потому, что устал, когда меня узнают на улицах. Думаю, вы меня понимаете.
— Конечно, конечно. Я все понимаю. Кстати, ваша шляпа у нас. — Полковник таял на глазах, радуясь тому, что удалось разговорить пленника.
Дурак. Оболдуй! Фредрик понял, что офицер ничего не знает и вряд ли имеет что-то общее с убийцами из пирамиды, что его интересуют исключительно проблемы военного движения. С другой стороны, Фредрик испытывал разочарование. Снова он не получит ответа на мучившие его вопросы. А ведь он сходит с ума от неизвестности! Ну что ж — делать нечего — придется играть с дураком, а там будет видно!
— Так это вы поджигаете отели и берете иностранцев в заложники? Если вы думаете, что это правильные методы борьбы в цивилизованном обществе, то вы ошибаетесь. — Фредрик сбил щелчком муху с кончика носа.
— Если позволите, я объясню. — Полковник сложил руки на столе и уставился в потолок. — Наше дело отвечает интересам Египта. Это мы знаем, и правительство рано или поздно тоже поймет это. Они хотели снизить зарплату военных на тридцать процентов! Это хуже самоубийства! Египет превратится в анархию без Бога и без армии. Не буду утруждать вас деталями, мистер Дрюм, но мы уверены, чтоstatement,[40] вмешательство иностранных авторитетов в дискуссии по истории Древнего Египта может заставить правительство изменить взгляды. Поддержка сильной армии будет гарантировать ученым возможность заниматься археологическими студиями без помех. Все очень просто. Вы меня слушаете?
