Питер Саржент. Трилогия - Гор Видал

— Что это за специальное заседание суда? — спросил Брекстон, не поднимая глаз от блокнота на коленях.

— Суд состоит из местного судьи и местных присяжных, перед которыми наш окружной прокурор выдвинет обвинение против лица или лиц, в настоящее время еще неизвестных в преступлении, заключающемся в убийстве первой степени. — Перейдя на юридический жаргон, Гривс явно ощутил прилив сил. Нас все это заставило вздрогнуть.

Потом, удовлетворившись произведенным эффектом, он сказал, что если кому-то понадобится, то будет в комнате на первом этаже, и отправился спать.

Я пересек комнату и сел возле Брекстона, чувствуя, что мне его жаль… К тому же мне стало любопытно, что придает ему уверенность.

Он отложил блокнот в сторону.

— Тихий уикенд, верно?

Как ни парадоксально, я думал точно так же.

— Осталось только четверо, — кивнул я. — На войне бы сказали, что эта команда приносит несчастье.

— Я тоже в этом убежден. Но на самом деле в живых остались не четверо, а шестеро, что не так уж плохо.

— Все зависит от того, как подсчитывать потери. А у миссис Виринг раньше были подобные приступы?

— Да. Это уже третий, о котором я знаю. Она буквально синела, и ей давали какие-то лекарства, а потом буквально через несколько минут она полностью приходила в себя.

— Минут? Но похоже, она совершенно выбита из колеи. Доктор сказал, что ей придется пару дней провести в постели.

Брекстон улыбнулся.

— Это сказал Гривс.

Моя точка зрения несколько изменилась.

— Тогда она… Ну, значит, с ней сейчас все в порядке?

— Я не удивлюсь, если это так.

— Но к чему весь этот обман? Почему тогда Гривс никого к ней не пускает? Почему он сказал, что она должна оставаться в постели еще несколько дней?

— Довольно таинственно, верно?

— Не вижу в этом никакого смысла.

Брекстон вздохнул.

— Может быть, смысл и есть. Просто по каким-то причинам она хочет притвориться больной… Ну и пусть.

— Может быть, приступ просто оказался тяжелее, чем прежние? Может так быть?

— С Розой все может быть.

Если он сознательно стремился меня заинтриговать, трудно было придумать более действенный способ.

— Скажите, мистер Брекстон, — тихо и обезоруживающе откровенно спросил я, — кто убил вашу жену?

— Никто.

— Вы уверены?

— Абсолютно.

— Тогда, получается, Клейпул сам огрел себя по голове, протащил свое тело по песку и наполовину отрезал себе голову вашим ножом.

Брекстон расхохотался.

— Случаются и еще более странные вещи.

— Какие?

— Вроде того, как вы ударили себя по голове на кухне.

— А что вы скажете об этом? Насколько мне известно, я тут ни при чем.

Брекстон только улыбнулся.

— Так ваша жена покончила с собой?

— Да, точнее, произошел несчастный случай.

— Клейпул…

— Убит.

— Вы знаете, кто это сделал?

— Не я.

— Но вы знаете — кто?

Брекстон пожал плечами.

— У меня есть кое-какие версии.

— Вы не хотите ими поделиться?

— Пока нет.

Я чувствовал себя так, словно мы играем в вопросы и ответы.

Через всю комнату донесся пронзительный визг мисс Ланг, одобрительно аплодировавшей какому-то замечанию нашего юного историка.

Я попытался атаковать в лоб.

— Вы представляете, что может подумать полиция, если Элли Клейпул подтвердит, что в момент смерти брата она была с вами?

— А что они подумают? — Его лицо оставалось совершенно непроницаемым.

— Что вы могли убить его вдвоем.

Он холодно посмотрел на меня.

— А почему они должны так думать? Она была очень привязана к нему. Посмотрите хотя бы, как эта смерть ее потрясла. Несчастная просто потеряла голову…

— Могут сказать, что причина ее нервного срыва — в том, что она убила собственного брата.

— Могут. Но зачем ей это делать?

— Полиция все еще считает, что вы убили жену. Отсюда мысль, что у Клейпула было что-то против вас. И вы его убили. Если Элли скажет, что вы были с ней, немедленно подумают, что и она замешана.

— Логично, но не обязательно. Даже если допустить, что все остальное — правда, что не так, зачем ей было помогать мне убивать собственного брата?

Я пальнул наугад.

— Потому что она в вас влюблена.

Брекстон сверкнул глазами — и тут же опустил их, а руки крепко стиснули блокнот.

— Вы слишком далеко заходите, мистер Саржент.

— Я тоже здесь замешан, — заметил я, удивляясь своей удаче, — благодаря тому, что неизвестно кто огрел меня по голове. Так что мне тоже хочется разобраться, в чем тут дело.

— Это не ваше дело, — резко бросил он, неожиданно покраснев, а глаза опять опасно засверкали.

— Элли ни в чем не замешана. Если кто-то попытается ее впутать, ему это чертовски дорого обойдется… это касается и полиции. Их тоже можно привлечь к суду.

— За клевету?

— За клевету. И репортеров тоже, мистер Саржент.

— Я не имею ни малейшего желания писать об этом. Но, может быть, придется… Гривс начал работать в этом направлении, он обеспокоен; пресса становится все надоедливее. В ближайшие дни ему нужно против кого-то выдвинуть обвинение.

— Он уже нашел такого человека.

— Вы имеете в виду себя?

— Да. Я ни в малейшей степени не возражаю. Но приговора не будет. Это я вам обещаю. — В голосе его звучала сталь.

Не сумев его разговорить, я попробовал другой путь.

— Если ни вы, ни Элли не убивали Клейпула, тогда остается только трое подозреваемых: мисс Ланг, миссис Виринг и Ренден. Зачем кому-то из них убивать Клейпула?

Брекстон изумленно взглянул на меня.

— У меня нет ни малейшего желания выходить из игры, даже будь такая возможность, что сомнительно. Я брожу в потемках, точно так же, как вы и полиция. Хотя и могу дать одну подсказку, — он понизил голос. — Преступление по страсти.

— Что вы хотите сказать?

Он показал на мисс Ланг.

— Она была влюблена и, как говорят, с презрением отвергнута.

— В кого влюблена?

— Во Флетчера Клейпула, и причем много лет.

— Я думаю, она влюблена во всю мужскую половину человечества.

— И это верно. Но много лет назад, когда я впервые встретился и с ней, и с Клейпулом, она была очень недурна. Понимаю, теперь в это трудно поверить, но было действительно так. Расплылась она гораздо позже, когда Клейпул ее уже отверг. Однажды, когда она еще была ничего, я ее рисовал… В то время я еще писал портреты. Очень симпатичная блондинка. Позировала обнаженной.

Я с трудом мог поверить.

— Если она была такая симпатичная и влюблена в него, то почему же он ей не ответил?

— Он… Он просто не мог. — Пауза была многозначительной, и я решил, что