Костырин сильно изменился с тех пор. Он возмужал и заматерел, стал солиден и медлителен в движениях. От длинного чуба не осталось и следа, его сменил плотный русый ежик. Узкое лицо еще крепче сидело на борцовской шее. Длинные тонкие губы как будто выцвели, и рот стал похож на длинную узкую расщелину. Серые глаза смотрели тяжело и не мигая.
Казалось, рот Костырина вот-вот приоткроется, и из него послышится змеиное шипение: «Ближе, бандерлоги… Еще ближе…»
«Чушь! — сердито сказал себе Андрей и тряхнул головой. — Простая рабоче-крестьянская физиономия. А то, что глаза змеиные, так за это маму с папой благодарить нужно. Что-то у них там не состыковалось, когда его делали».
Эта мысль развеселила Андрея, и он широко улыбнулся. От цепкого, замечающего любую мелочь взгляда Полины не укрылась и эта улыбка. Она прижалась к своему партнеру еще сильнее и еще страстнее зашептала ему что-то на ухо. Рука Костырина скользнула с талии Полины ей на ягодицу.
Улыбка сползла с лица Андрея. Кровь застучала в висках. А Полина, продолжая флиртовать, уже не просто шептала что-то Дмитрию, а нежно и чувственно проводила губами по краю его уха. Потом, словно невзначай, ее губы соскользнули на щеку Дмитрия.
Раздавшийся хлопок, перекрывший даже музыку, заставил всех вздрогнуть. Взгляды всех присутствующих устремились на Андрея. Он натянуто улыбнулся и бросил на диван альбом Модильяни, который только что яростно захлопнул. Но Полина и Дмитрий продолжали танцевать как ни в чем не бывало.
Андрей больше не мог терпеть такого свинства. Молча, ни с кем не прощаясь, он вышел в прихожую. С трудом разыскав свои туфли среди разбросанной обуви, Андрей стал обуваться. В этот момент песня закончилась, и Полина вышла в прихожую.
— Ты что, уже уходишь? — удивленно воскликнула она и невинно моргнула своими длинными ресницами.
— А ты как думаешь? — зло ответил Андрей.
Полина откинула со лба рыжую прядь и хохотнула:
— Глупенький, ты что, приревновал?
— Ничего я не приревновал.
— Тогда почему злишься?
— Я злюсь? — Андрей дернул плечами. — Ничего я не злюсь. Мне просто пора.
— Да, ты прав, — неожиданно кивнула Полина. — Детское время уже вышло. Зря я тебя пригласила. Здесь не твоя компания. Мои друзья слишком взрослые для тебя.
Андрей криво ухмыльнулся и процедил:
— Бред.
— Ничего не бред. — Полина приблизила к нему лицо и, коварно прищурившись (о, как она была соблазнительна в этом своем ведьминском коварстве!), тихо проговорила: — Если ты сейчас уйдешь, значит, ты точно приревновал.
— Я… — начал было Андрей, но договорить не успел. Из гостиной послышался громкий хор возбужденных голосов. Кто-то крикнул: «Идея — класс!»
— Подожди секунду, — сказала Полина. — Я узнаю, что там у них произошло.
Она чмокнула Андрея в щеку и вернулась в гостиную. Андрей хотел было уйти, но любопытство победило злость. Он остался.
Вскоре Полина вернулась. На лице ее пылало восхищение.
— Представляешь, Димка предложил всем ехать к Неве! Будем пить вино и пиво прямо на берегу! Класс, да?
— На улице-то уже ночь, — недовольно сказал Андрей.
— Тем прикольнее!
— Я…
Полина подошла к Андрею вплотную и обняла его:
— Ну останься, милый. Мне без тебя будет скучно. Правда!
— Хорошо, — с крепя сердце ответил Андрей. — Только постарайся вести себя поскромнее.
— Я буду самой скромной девушкой во всем Питере! — пообещала Полина. И добавила, понизив голос почти до шепота: — Лишь бы угодить тебе, милый…
…Андрей терпеть не мог опьянение. Ну то есть… когда-то, на первом курсе, ему это нравилось. Нравилась пьяная бесшабашность, нравилось ощущение собственной силы и неуязвимости, которое приносил алкоголь, впитываясь в кровь и разгоняя ее по телу. Но после одного неприятного случая, который произошел полгода назад, Андрею разонравилось пить. Мутная голова — плохой советчик. Гораздо полезнее поддерживать свое сознание в бодром и вменяемом состоянии. Именно трезвый рассудок, а не алкоголь помогает справляться с проблемами, а вернее — с одной большой и всеобъемлющей проблемой под названием «жизнь».
Однако в этот вечер ему пришлось напиться. Полина постоянно подливала ему в пластиковый стаканчик то пива, то вина. А если он морщил нос, тут же давила на слабо, обзывая Андрея паинькой и горестно сетуя на то, что не дала ему посмотреть «Спокойной ночи, малыши».
Андрей злился и пил. Он понимал, как это смешно, но ничего не мог с собой поделать. Остановился он лишь тогда, когда, пристроившись в кустах, чтобы отлить, почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Тогда он сказал себе: «Баста, на сегодня хватит». Застегнув ширинку, Андрей спустился к Неве, присел на корточки, зачерпнул черной студеной воды и плеснул на лицо. Стало немного лучше. Он повторил эту процедуру еще несколько раз, и в голове окончательно прояснилось.
— Ребята, а Эндрю-то не дурак! — крикнул кто-то. — Может, и нам освежиться!
— Точно! Давай все к реке! Устроим массовый обряд крещения!
— Да здравствуют баптисты!
Побросав стаканчики на гранит набережной, возбужденно крича и смеясь, Полинины гости начали спускаться к реке.
Андрей встал и с неудовольствием посмотрел на разгоряченных выпивкой ребят:
— Куда вас несет, придурки! — сердито воскликнул он. — Свалитесь в воду и утонете к чертовой матери!
— Умойся, моралист! — с хохотом крикнул ему черноволосый диджей, размахивая початой бутылкой пива.
— Дорогу молодым! — взвизгнула рядом с ним миниатюрная девушка, по виду совсем еще школьница.
Гости спустились к реке и, шумя, как цыганский хор, устроили массовое обливание; Девушки визжали, парни угугукали и заливались хохотом.
— Да ну вас, дураки, — махнул на них рукой Андрей, снял джинсовую куртку и вытер ею мокрое лицо.
Оторвав куртку от лица, он увидел перед собой Костырина. Тот стоял, ухмыляясь узким ртом и поблескивая змеиными глазами.
— Ну как? — поинтересовался он. — Полегчало?
— Да мне и не худчало, — не совсем изящно скаламбурил Андрей.
— Правда? А видок у тебя был неважный. Я уж подумал, что придется вызывать тебе «скорую помощь».
— Зря подумал. Если кому-то «скорая» и понадобится, то не мне, а тебе.
Последние слова прозвучали весьма двусмысленно, и Андрей даже немного испугался — вдруг Костырин подумает, что он нарывается на драку? А драться Андрей очень и очень не любил.
— Мне, говоришь? — Костырин уставился на Андрея немигающими глазами, но вдруг улыбнулся и весело воскликнул: — Ха! А ты веселый парень, Андрюха! Чует мое сердце, мы с тобой подружимся!
Он засмеялся и весело хлопнул Андрея по плечу. Тот ответил ему сдержанной улыбкой.
— Я смотрю, вы уже подружились? — проворковала рядом Полина.
— Да ты че, Пол инка, мы теперь с Андрюхой — не разлей вода! Куда он, туда и я! И наоборот! Правда ведь, Эндрю?
— Правда, правда, — нехотя ответил Андрей.
— Ну вот, видишь!
Костырин приобнял Андрея за плечи и хорошенько встряхнул.
— Полегче, — поморщился тот.
— Ох, мальчики, я так рада, что вы подружились! — сказала Полина.
— А че это ты так рада-то, а? — продолжая улыбаться, прищурился на нее Костырин.
— Да ну тебя! — махнула на него рукой Полина.
Костырин заржал, потом наклонился к Андрею и шепнул ему:
— Мы теперь с тобой считай что родственники!
— В каком смысле? — ошалело спросил Андрей.
— Да ни в каком, шучу я. Но ты, знаешь, тоже не задавайся. Вот возьму и уведу у тебя эту девчонку! А, Полин? Увести тебя?
— Попробуй, — смеясь, ответила Полина.
— И попробую! Как это в песне старинной пелось…
Увезу тебя я в тундру, увезу тебя к снега-ам!
Та-ра-ра-ра-ра-ам! И…
Костырин, продолжая обнимать Андрея, обнял другой рукой Полину:
Мы поедем, мы помчимся На оленях утром ранним!
И отчаянно ворвемся
Прямо в снежную зар-ю-ю. У-у!
— Кончай паясничать, — сказал Андрей и сбросил руку Костырина со своего плеча.
— Ух ты, какой недотрога, — ухмыльнулся Костырин. — Ладно, пойду освежусь.
Он спустился к реке. Наклонился, поддел пригоршню воды и облил себе лицо и шею:
— Ух, хороша! Слышь, ребят, может, искупаемся?
— Да ты что!
— Вода-то ледяная!
— А пусть искупается!
— Точно, пусть докажет, что не трус!
Костырин распрямился, стянул через голову рубашку. Повернулся к Андрею с Полиной и весело крикнул:
— Ну че, Андрюх, слабо искупаться?
— Конец сентября на дворе. Вода холодная. Скажи, Полин?
Он повернулся к Полине, но она во все глаза глядела на мускулистый торс Костырина. Во взгляде ее застыло восхищение.
