Через несколько километров мы заметили дорожный патруль. Инспектор пропустил нас, а «кавалеру» приказал остановиться. «Ура!» — закричали мы оба, но нашу радость прервал телефонный звонок.
— Валерия, — голос служителя закона был бесстрастен, — когда вы будете в Ашкелоне?
— Через полчаса.
— Я жду вас в своем кабинете через тридцать пять минут.
Денис смотрел на меня. Всем своим видом он олицетворял пословицу: «Дай черту палец — он руку откусит».
— А что делать? — сказала я в ответ на его молчаливый протест. — Все равно, рано или поздно, но пришлось бы рассказывать, как все было.
— Ты знаешь, — Денис печально посмотрел на меня, — у меня такое состояние, как перед операцией. Скорей бы это все закончилось. А посадят или нет — это уже второй вопрос.
— Не дрейфь, — сказала я бодро, — Михаэль отличный мужик, он все понимает.
Минут через сорок я входила в знакомый кабинет в конце унылого коридора. Денис шел за мной. Нас ожидал неприятный сюрприз: вместо Михаэля за столом сидел грузный смуглолицый мужчина в полицейской форме, лет сорока восьми.
— Здравствуйте, — растерянно пробормотала я, — а где следователь Борнштейн?
Хорошо, что у меня хватило ума не назвать его Михаэлем.
— Садитесь, — сумрачно сказал полицейский. — Меня зовут Нахум Анкори, и я веду дело об убийстве иностранной гражданки Татьяны Барминой.
Оглянувшись на Дениса, я поняла, что ничего хорошего он от этой встречи не ждет.
— Ваши имена и документы, — следователь посмотрел на нас, и я протянула ему свой паспорт. Денис не сдвинулся с места.
— Ваши документы, — повторил он, выжидающе глядя на моего спутника.
— Они остались в номере отеля «Дан-Панорама», — Денис смотрел на пол.
— Так, — протянул следователь, заглянув в мое удостоверение личности, а вы, значит, Валерия Вишневская?
— Да.
— И кем вы ему, — он подбородком указал на Дениса, — приходитесь?
— Подругой…
— Понятно, — с непонятной интонацией сказал он. — Если вы только подруга, то можете идти. А он останется.
— Никуда не пойду, — попыталась я протестовать, — он ни в чем не виноват, и я…
Нахум Анкори нажал на кнопку звонка, и в кабинет вошел молодой полицейский.
— Проводите госпожу на выход.
Я поднялась, смерила уничтожающим взглядом чинушу и вышла. Правда, как мне показалось, это не произвело на него впечатления. Пытаясь исправить положение, я спросила своего сопровождающего, когда мы шли по коридору:
— Скажите, где сейчас господин Борнштейн?
— Он поехал по вызову.
— А когда он вернется?
— Не могу знать, госпожа.
Звонить Михаэлю было бессмысленно. Что я ему скажу? Что дядя — бяка? Выгнал меня из кабинета и сейчас мучает бедного Дениса? Наверняка все это заранее спланировано. Как только я позвонила ему по сотовому телефону, он передал дело этому, как его, Нахуму. Он же меня предупреждал! Денис должен был прийти и дать показания. Хорошо еще, что они не знают о сорвавшемся побеге за границу, да еще под чужой фамилией! Ох, да у Дениса в кармане паспорт и две тысячи долларов… Вот что, я сяду тут, у входа в полицию и буду ждать, когда Денис выйдет. Час, два, не страшно.
Но ожидание затянулось. Сидя на ступеньках, я успела выпить бутылку воды, прочитать толстую газету, купленную в магазинчике напротив, и окончательно затосковать. Совсем отчаявшись, я снова вошла в просторный холл, чтобы спросить, что происходит, и увидела, что по коридору два полицейских ведут Дениса. Причем не на выход, а вглубь здания. О боже! Он был в наручниках!
Бросившись навстречу, я закричала:
— Денис, что случилось?! Куда тебя везут?
— Меня задерживают. Лерочка, позвони маме, успокой ее.
Больше он ничего не успел сказать, они завернули за угол и исчезли.
— Вы к кому, госпожа? — остановил меня дежурный.
— К следователю Анкори, — ответила я, сдерживая нетерпение.
— Подождите, я позвоню ему.
Он набрал три цифры и, сказав в трубку несколько слов, передал ее мне.
— Вы посадили невиновного вместо того, чтобы искать настоящих убийц! заорала я. — Я же говорила Борнштейну, что за нами гонятся бандиты, это наверняка те, что убили Татьяну, а вы даже не поинтересовались…
— Передайте трубку дежурному, — оборвал меня голос следователя.
Я повиновалась. Послушав минуту, дежурный положил трубку на рычаг и обернулся ко мне:
— Пройдите в кабинет. В конце коридора и…
— Спасибо, я знаю.
Пробежав знакомый коридор, я ворвалась в кабинет.
— Сядьте и успокойтесь, — приказал мне Нахум Анкори. — Что это вы говорили о бандитах?
— Они преследовали нас по дороге в аэропорт, а потом развернулись и поехали за нами обратно.
— Кто они?
— Не знаю, но за нами следили, вы понимаете? И в квартире у Дениса они устроили разгром, но ничего не взяли. Это вы можете как-нибудь объяснить?
И тут — о чудо! — дверь открылась, и в кабинет вошел Борнштейн.
— Михаэль, — обрадовалась я, — скажите ему! Я звонила вам, потому что нас преследовали… — и тут я осеклась, поняв, что сморозила глупость.
— А прийти тогда, когда было совершено преступление, он не мог? Только когда вас преследовали? — немедленно среагировал Михаэль.
Я замолчала, крыть было нечем. Видимо смягчившись, он продолжил:
— Мы задержали его, потому что ваш друг знал о преступлении и не сообщил нам. Вместо этого он ударился в бега. Чего он боялся? Пришел бы к нам в ту же минуту, тут же мы отпустили бы его. А сейчас? Неоказание помощи следствию, сокрытие фактов, попытка удрать за границу с иностранным паспортом. Вам мало?
«Ох, и это узнали…» — с горечью подумала я.
— И вы хороши, Валерия, не ожидал от вас такого. Помогать человеку, который замешан в преступлении… И это после того, как я вас предупреждал.
— Он не убивал…
— Следствие покажет.
— Человек, который не убивал, но присутствовал при убийстве, — внес свою лепту Анкори, — по законодательству несет ту же ответственность, что убийца. Если он, конечно, не сообщил следствию о факте преступления.
Да, дела Дениса были совсем плохи. Мне ничего не оставалось делать, как понурив голову, выйти из кабинета.
На улице я вспомнила, что Элеонора все еще ничего не знает. Тяжело вздохнув, я села в машину и поехала к ней.
Элеонора была дома и тотчас открыла дверь. Было видно, что она наводила порядок после разгрома, который сотворили у нее в квартире.
— Ну что? — она схватила меня за руку и чуть ли не силком затащила меня внутрь квартиры.
— Денис сидит в камере предварительного заключения, — бухнула я.
Элеонора упала в кресло:
— Так я и знала! Я чувствовала, что эта история так просто не кончится…
— Успокойтесь, еще ничего не кончилось. Все только начинается, — я спохватилась, что ляпнула что-то не то. Да уж, утешительница из меня, как из вороны — Монсеррат Кабалье.
— Нужно найти адвоката, — Элеонора лихорадочно соображала, — я позвоню Шульману. Или нет, Шульман в Канаде… Тогда к этому, как его…
— Да подождите вы, — я остановила поток ее мыслей, — адвокат — это, конечно, хорошо, но пока надо понять, в чем Дениса конкретно обвиняют. Если мы докажем, что этот погром в вашей квартире как-то связан с убийством Татьяны, то Дениса выпустят, и никакой адвокат не понадобится! Лучше расскажите, как тут все было.
Элеонора выглядела постаревшей лет на десять. Она непонимающе смотрела на меня, потом тряхнула головой, как будто прогоняя наваждение, потом сказала:
— Они перевернули весь дом! Конечно, что-то я смогла прибрать, но здесь еще работать и работать!
— Что пропало, кроме джинсов и долларов?
— Папка моего мужа.
— Это все взяла я. Денис попросил принести чистые вещи, деньги и документы, — Элеонора непонимающе взглянула на меня, но я не дала оформиться в ее голове мысли: «Кто шляпку украл, тот и тетку пришил». — Вещи взяла я, а погром устроил кто-то другой.
— Зачем вам понадобилась старая папка с никому не нужными документами? — недоумевала Элеонора. — Мы ее держим потому, что там переводы, написанные рукой Сергея, это единственная память о нем!
— Простите мою невоспитанность, папку я прихватила машинально, но у меня есть большое подозрение, что тот, кто влез в квартиру, искал именно ее.
Элеонора задумалась. Видно было, что она что-то сопоставляла в уме и наконец произнесла:
— Мне кажется, что это не первая их попытка. Несколько дней назад начались странные звонки по телефону, молчали и клали трубку. Видимо проверяли — дома ли я.
В моей голове, пустой как туристский котелок в конце маршрута, появилась мысль:
— Элеонора, что за старушка живет у вас на этаже?
— Не знаю, это семья новеньких из Биробиджана. Приехали пару месяцев назад. А зачем вы спрашиваете, Валерия?
