— Ладно, мистер Анджели, вы тут босс. Мы просто проводим ее до дверей здания, хорошо?
Охранники не отпускали Мэгги ни на шаг, пока все трое не оказались на тротуаре. Здесь тот, что пониже, открыл наконец рот, дабы показать, что и он человек немаловажный:
— Мы тебя запомнили, малышка. Не возвращайся сюда.
На Восточной Пятьдесят четвертой неподалеку от реки стоял дорогой жилой дом. Мэгги кивнула, отвечая на улыбку швейцара, тот распахнул перед нею стеклянную дверь.
— Мэм? — К ней направился, поднявшись из-за маленького письменного стола, консьерж. — Чем могу служить?
— Я к мистеру Полу Беллами. Просто назовите мне номер его квартиры, и я поднимусь наверх. Он меня ожидает.
Если консьерж занимается своим делом достаточно давно, то поймет: она предлагает ему договориться.
Прежде чем он успел ответить, открылась дверь лифта. Двое мужчин, один другому по меньшей мере в отцы годился, вышли в вестибюль и смерили взглядами Мэгги и консьержа. Старший из мужчин что-то негромко сказал своему спутнику, оба рассмеялись и пошли к выходу — рука мужчины постарше по-хозяйски обвивала талию мужчины помоложе.
Консьерж притронулся к золотому колечку в своем левом ухе и, приподняв брови, перевел взгляд на Мэгги:
— Как-то я не уверен, что мистер Беллами ожидает вас.
Мэгги вытащила бумажник и достала сто долларов:
— Вы не знаете, мистер Беллами сейчас здесь?
Консьерж принял зажатую между ее пальцами бумажку:
— Сегодня я его не видел.
— Я его сестра. Он уже несколько дней не появлялся у себя в офисе. Я просто хочу посмотреть, все ли с ним в порядке.
Консьерж многозначительно уставился на ее бумажник. Мэгги вытащила еще одну сотню:
— Но тогда уж давайте и ключ.
Консьерж зашел в клетушку за столиком, протянул руку к полке с номерами, снял с нее ключ:
— Семь ноль два, седьмой этаж.
Мэгги взяла ключ, вошла в лифт и замерла, с нетерпением ожидая, когда закроются двери.
В коридоре все заливал мягкий свет, абрикосового тона ковер поглощал любые звуки. Мэгги вставила ключ в замочную скважину. В ушах гулко отдавался стук сердца. Пол должен что-то знать об исчезновении Джимми, она в этом уверена.
— Пол! Это Андреа, — крикнула она, открывая дверь.
Свет в гостиной включен, дверь на балкон открыта. В квартире какой-то тошнотворный запах.
— Пол? — заставила себя крикнуть погромче Мэгги. — Ты здесь? Это Андреа.
Крик ее эхом отозвался в пустоте. Мэгги вышла на балкон посмотреть, нет ли там кого, вернулась в гостиную. На другом конце комнаты была еще одна дверь, приотворенная. Немного поколебавшись, Мэгги толкнула ее.
На постели царил влажный хаос смятых простыней, вспоротых подушек и крови. Два трупа — это Мэгги успела заметить, прежде чем выскочила на обмякших ногах в гостиную. Кое-как добравшись до кухни, она застыла там, извергая в раковину содержимое желудка. Так она простояла, казалось, целую вечность, содрогаясь всем телом, и только потом нашла в себе силы включить воду, вымыть раковину, прополоскать рот. Наконец она вернулась к двери страшной комнаты.
Пол лежал поперек кровати. Смертью он умер нелегкой. Тело покрывали ножевые порезы и ожоги, оставленные валявшимся у кровати утюгом. Рот Пола был распялен в последнем крике.
Еще одно тело свисало с залитого кровью телевизора.
Мэгги с трудом подавила желание бежать из квартиры, вернулась в гостиную и приступила к поискам. И не нашла ничего — ни ноутбука, ни конспективных записей телефонных переговоров. Не было даже записной книжки с адресами.
Она в нерешительности постояла посреди гостиной. Подумала о Джимми — и снова вошла в спальню.
В спальне Мэгги, стараясь не глядеть на трупы, быстро обыскала тумбочки. Заглянула в шкаф, стерла с ручки его дверцы свои отпечатки, воспользовавшись для этого одним из носовых платков Пола. Костюмы, ручной работы обувь, шелковые пижамы. Ничего, что представляло бы для нее интерес.
Мэгги вернулась на кухню. Протерев и здесь все, к чему прикасалась, она направилась к выходу.
В лифте она привалилась к матовому стеклу, слишком измотанная, чтобы оторвать взгляд от пола. Однако, когда дверь лифта открылась, Мэгги стояла, уже распрямившись, вполне овладев собой. Подошла к столику консьержа, вернула ключ.
— Звоните в полицию. Пол Беллами мертв.
— Что? Мертв? Как это мертв?
Мэгги не ответила, просто вышла на улицу, не обращая внимания на вопросы испуганного консьержа. Выйдя на свежий воздух, вспомнила Пола, каким тот был когда-то. Паоло, Джа-комо, Андреа Беллини.
Балованные дети «крестного отца».
Сэм взбежал по ступеням дома священника и вдавил кнопку звонка. До него донесся стук каблуков — кто-то спешил к двери. Он жал на кнопку, пока дверь не приотворилась.
— Что вы делать, шуметь так рано. — Женщина смотрела на него в упор. — Что вам? Приходите позже.
Сэм сунул под нос женщины фотографию.
— Думаю, вы знаете этого человека. Его зовут отец Роберт Патрелли. Он живет здесь, и я хочу увидеть его. Немедленно.
— Здесь нет. — Экономка попыталась закрыть дверь.
— В чем дело, миссис Гротка? — Из-за плеча экономки выглянул мужчина. — Я могу чем-то помочь?
Пожилой, плотного сложения. Священник.
— Вы, должно быть, отец Лачински?
— Да. Чем могу быть полезен?
— Я Сэм Кейди. Приехал из Нового Орлеана. Отец Патрелли — друг моей жены, Мэгги. Я просто хочу увидеть его.
— Ну и ну. Что ж, боюсь, миссис Гротка права. Его здесь нет. Он уехал в больницу. Несколько наших прихожан больны.
— Я не видел, как он уходил.
— Он уехал на машине, с тыльной стороны дома.
— Какая больница?
— «Бельвю». Однако, если вы ищете жену, возможно, миссис Гротка будет так добра, что разбудит ее. — Лачински повернулся к экономке: — Полагаю, она еще в комнате?
Казалось, время вдруг замедлилось и все трое обратились в каменные статуи, взирающие одна на другую вот уже целую вечность. Затем раздались слова миссис Гротки, вернувшие всех их к реальности:
— Нет. В постели этой ночью никто не спать.
Мэгги села в такси, съежилась на заднем сиденье, сил у нее не осталось никаких. Она смотрела в окно и видела труп Пола, словно загораживающий толпу спешащих по тротуару людей.
Как связано столь зверское убийство с Джимми? Запах крови все еще наполнял ее ноздри. Не надо думать об этом. Ей так не хватало сейчас Сэма, его объятий, его слов о том, что все хорошо, что они вернут мальчика и заживут по-прежнему. Что все эти жуткие смерти к их сыну отношения не имеют.
Машина остановилась. Таксист кипел от злости:
— Эти лоботрясы паркуются где хотят!
Узкую улицу перегородил автофургон.
— Ничего, дойду, — сказала Мэгги.
Она расплатилась, вылезла из машины и быстро пошла, держа правую руку в кармане, сжимая рукоять «беретты».
Мэгги приближалась к церкви Христа Искупителя. И тут за ее спиной послышался звук двигателя. Машина приближалась, замедляя ход.
Засада — и она угодила прямо в нее.
Сэм стоял в «Закусочной Берни», прислонясь к стене, прижав телефонную трубку к уху, и слушал гудки — четвертый, пятый, шестой, седьмой. Он уже собрался повесить трубку, когда ему ответил негромкий голос. Сэм выпрямился.
— Элли, — сказал он. — Привет. Это Сэм. Что-нибудь слышно?
— Здравствуй, Сэм. Нет, ничего. Прости.
Расстояния, отделяющего Новый Орлеан от Нью-Йорка, не хватило, чтобы скрыть горестные нотки в голосе Элли. Ладонь Сэма сильнее стиснула трубку телефона-автомата.
— Но Пити еще занимается этим, так?
— Ну, теперь это дело ФБР. Он делает, что может, но ты же знаешь, как бывает. Ты-то как? Нашел что-нибудь?
— Пока нет.
Сэм вглядывался сквозь запотевшее окно в невысокую фигурку: какой-то парнишка из здешних — джинсы, черная кожаная куртка. Знакомая широкая поступь.
— Минутку, Элли.
Сэм, продолжая держать трубку, подошел к двери.
Это не парнишка из здешних. Сэм выронил трубку — он боялся, что если хоть на миг оторвет глаза от Мэгги, та снова исчезнет. И в этот миг черный «линкольн» заслонил от него жену. Машина затормозила.
Мэгги прибавила шагу. Черная машина некоторое время держалась вровень с ней, потом немного обогнала ее и остановилась. Задняя дверца открылась, из машины вылез мужчина. По другую сторону показался еще один. За стеклами слабо различалось бледное лицо человека на пассажирском сиденье и водитель за ним. Оба наверняка держали ее на прицеле.
Автофургон так и стоял на месте.
Мэгги прижалась спиной к стене, выбросила вперед руки — одна ладонь под другой, «беретта» между ними. И снова с благодарностью вспомнила брата, Джеймса, заставлявшего ее часами упражняться в тире их дома в Порт-Вашингтоне.
