Ознакомительная версия.
Занусси…
Клубы дыма опутали его мысли, и он даже не удивился. Это происходило последние полгода практически каждый день, и уж наверняка – каждую ночь. Дым, огонь, ускользающий кислород.
Занусси…
Он хорошо помнил тот день, когда почти полтора года назад привез домой на собственном джипе роскошную четырехконфорочную газовую печь «Занусси». И к изумлению соседей и восторгу Марины, практически сам, в одиночку внес ее в квартиру. Мог ли он тогда предположить, что вот так он ее и убьет?
Он стряхнул с себя воспоминания, пересек в подземном переходе проспект Мира и двинулся к «Макдональдсу». Какие-то деньги еще оставались. По крайней мере пару гамбургеров за тринадцать рублей взять можно, а там видно будет.
Улица давила огромным количеством людей, машин, нависающими зданиями, блестящими витринами, рекламой. И все бесконечно двигалось, перемещалось, все, казалось, заглядывали ему в лицо. «А не вы ли тот самый беглый?…» Так и до паранойи недолго. Но лучше паранойя, чем двадцать лет на нарах. Хотя, наверное, это одно и то же.
Что же делать, что же делать?! Говорят, извечный вопрос русского интеллигента, но ведь он себя таковым никогда не считал… Сначала спорт, потом бизнес, а это, в общем, тоже спорт. Какой уж тут интеллигент.
Пожалуй, единственный человек, к которому можно было обратиться, знакомый не знакомый, коллега не коллега, даже наоборот, но, скорей всего, он сейчас в своем Сыктывкаре, и дозваниваться до него бесполезно, а если даже теоретически возможно пробиться сквозь батальоны секретарш, то что же, называть свое имя, компрометировать его? Но если даже он и в Москве, то либо в Совете Федерации, либо в гостинице «Россия». Соваться и туда и туда – самоубийство.
Вот вопрос вопросов: что можно сделать со своей внешностью, чтобы она изменилась и не бросалась в глаза?
Одно исключает другое. Отпустить бороду? Он и так уже не бреется несколько дней. Перекрасить волосы? Пожалуй… Черные очки? Ни в коем случае. Это хорошая психологическая защита и прекрасный способ возбуждения любопытства. Цветные контактные линзы?
По большому счету, годится только пластическая операция. Но – не смешно. По большому счету… Жратву не на что купить, а тут…
Расправившись с немудреной едой, Рыбак пошел в туалет. Туалет был на втором этаже, и, когда он поднимался по лестнице, помимо идиотского желтого клоуна на скамейке ему сопутствовали большие портреты спортивных знаменитостей – Ирины Приваловой, Евгения Кафельникова, Гарри Каспарова… (это потому что «Макдональдс» в двух шагах от «Олимпийского»). Давно ли он сам входил в их число… да, пожалуй, не так уж и недавно, но ведь всегда оставался в кругу элитной спортивной тусовки – и когда только закончил выступать, и когда начал заниматься футбольным бизнесом.
Рыбак заперся в крайней кабинке и стал по возможности приводить в порядок одежду. Потом снова открыл портмоне покойного Патрушева. Там оставалось восемьдесят рублей с копейками. А еще фотография женщины с девочкой, водительские права и визитная карточка. «Патрушев Антон Николаевич, менеджер отдела кредитования ипотечных программ. Аникор-банк. Улица Нижняя Масловка, дом 8». Н-да… И телефоны: 192-13-29 – домашний, 285-79-90 (92) – рабочий.
Надо, наверное, спустить в унитаз от греха подальше. Да и от портмоне избавиться. Но оно-то в унитаз, пожалуй, не пролезет. А в мусорную корзину бросать не стоит. Или все-таки пролезет? Рыбак выгнул портмоне, попытался еще раз сложить его пополам, но не вышло что-то мешало. Кожаное портмоне перестало гнуться в какой-то момент.
Он разогнул его и еще раз осмотрел внутренности. Так и есть! В одном из отделений в глубине была маленькая «молния», из-за нее-то портмоне и не складывалось. Рыбак расстегнул, залез туда двумя пальцами и вытащил порядочный рулончик зелененьких бумажек… Ну и ну.
Пересчитал. Тысяча четыреста тридцать долларов.
Он даже вспотел. Растерянно посмотрел на эту немалую в общем-то сумму, которую только что чуть не отправил в канализацию. Затем решительно разорвал визитку на мелкие клочки и в ту секунду, когда бросил их в унитаз, вспомнил, что есть у него один знакомый, частенько бывавший на Нижней Масловке. Тот самый, знакомый не знакомый, коллега не коллега, скорее наоборот. Да какая разница, что на Масловке…
Стоп.
А ведь он там, на Нижней Масловке, постоянно имел дела с каким-то банком. И наверное, не просто так, раз там у него был свой телефон.
Во времена предвыборной кампании в федерации Рыбак частенько с ним общался и созванивался по этому телефону… по телефону… Первые три цифры начинались на… 285, а потом еще 79. Значит, все-таки Аникор-банк.
И еще одно. Надо уйти наконец из центра, здесь слишком глазастая милиция, довольно частая проверка документов. Тем более с его-то видом. И так чудом пронесло – что в метро, что на стадионе.
Рыбак глянул на себя в витрину. Неопределенного цвета джинсовка, коротковатые штаны. Определенно стоит уехать подальше, на окраину, пересидеть до вечера в каком-нибудь кабачке, откуда не погонят. И еще неплохо бы решить проблему ночлега.
Они бездельничали и ждали новостей.
– Слава, ты всерьез на это рассчитываешь? – удивлялся Комиссаров. – Ты представляешь себе, сколько в Москве столовых, кафе, гостиниц, всяких ночлежных заведений, не говоря уже о магазинах одежды?! Здесь живет десять миллионов человек. И это все рассчитано на такое количество народу! А ты собираешься вычислить од-но-го, с помощью денег, которыми он будет расплачиваться. Это же абсурд.
– Не горячись. Во-первых, этот город рассчитан на гораздо меньшее число людей, чем десять миллионов, оттого-то здесь такая давка. Во-вторых, как раз исходя из этого факта, в Москве гораздо меньше всяких мест, где Рыбак может тратить деньги. Хотя их, конечно, все равно много. Но самое главное – в-третьих. Это то, что сегодня пятница и конец месяца. А это значит что? Это значит то, что выручка собирается и инкассаторы развозят ее по банкам. Так что все-таки эфемерная возможность зафиксировать появление патрушевских купюр все-таки есть.
Алина клацнула крышкой своего ноутбука и заявила:
– Я закончила.
Мужчины удивленно посмотрели на нее, не слишком понимая, о чем речь.
Алина чуть смутилась и добавила:
– Ну… свои психологические портреты… И могу теперь кое-что предположить.
– Ага, – оживился Грязнов. – Ну и как же будут действовать ваши «квадратные и лохматые», «тощие и вытянутые»?
– Из Москвы бежать не будут. Но и в центре сидеть не станут. С большей долей вероятности, нежели предпринимая какие-то другие действия, будут проводить время в пивных и барах, в пригороде. От полудня и по крайней мере до наступления темноты. Будут искать ночлег именно таким образом.
Грязнов и Комиссаров, не сговариваясь, скептически покачали головами.
– Какой же ночлег в баре?
Алина слегка покраснела и не успела ответить, потому что в этот момент ворвался Дятел и поднял большой палец правой руки:
– Вячеслав Иваныч, он наш! Нашли. Местные менты, подмосковные, помогли.
У Комиссарова отвисла челюсть. А Грязнов просто сказал:
– Блестящая работа.
Дятел, не знавший, что это относится целиком к Алине и реализации ее фантастического прогноза, просто просиял.
– Он подцепил девицу в баре. На Николиной Горе. Официантку.
– Молодец парень! – не удержался Грязнов и от похвалы в его адрес.
– Чего – молодец? – удивился Дятел.
– Да это ты, ты молодец, оперативно сработал, давай дальше.
– Да нечего дальше. Потом она отпросилась с работы и забрала его домой. Около двух часов назад.
– Надо немедленно выяснить, кто ее соседи. Что за дом и кто в нем живет.
– Уже. На полкилометра кругом – никаких соседей. А дом этот – академика из НИИ Курчатова. Дамочка его только сторожит.
– Отлично. Ничего не предпринимать, пока мы не приедем рано утром. Будем брать тепленьким из постели. Всем переодеться в самые ветхие шмотки. У нас в МУРе есть секонд-хенд, американские копы целый контейнер притаранили. Одежда, джинсы старые и прочая мура. Мура для МУРа.
– Ну вот и для меня работенка найдется, – удовлетворенно отметил Федор.
Сказано – сделано.
В 5.35 утра в двух кварталах от дома академика из НИИ им. Курчатова, вычисленного пронырливым участковым, остановился неприметный «пазик». Из него вышли три человека и разбрелись в разные стороны. Все они смахивали на бомжей и никаких подозрений у случайного или намеренного свидетеля вызвать не могли. За исключением того, что бомжи не ездят на машинах. Ну а если автостопом? Нет, все-таки вряд ли. Тем более что это были Грязнов со товарищи. Алина осталась в салоне. Все члены «группы обхвата» были радиофицированы, и Алина, находясь в машине, тоже могла слышать их переговоры.
Николина Гора, элитный дачный поселок, если и не отличалась особо целебным воздухом – все-таки почти Москва, – то по крайней мере свято хранила свое основное богатство – тишину. Лишь изредка робко покаркивали вороны, словно проверяя, насколько громко будут звучать их голоса.
Ознакомительная версия.
