Новых записей на автоответчике не было. В письменном столе Дарси не нашла ничего важного. В одном из ящиков лежала чистая кассета. Может быть, Д'Амброзио захочет прослушать старую, с записями. Она заменила пленку.
Дом инвалидов. В это время Эрин обычно звонила туда. Дарси нашла телефон в справочнике и набрала номер. Трубку взяла старшая дежурная по этажу, где проживал Билл Келли.
— Эрин как обычно звонила во вторник вечером, около пяти. Я еще сказала ей, что отцу недолго осталось. Она пообещала приехать в Уэллесли на выходные. — Потом добавила: — Я слышала, она пропала. Мы все тут молимся за нее.
«Мне больше нечего тут делать», — подумала Дарси, и ее вдруг охватило непреодолимое желание поскорее попасть домой.
Когда она добралась до дому, было без четверти шесть. Надо принять горячий душ, решила она, и выпить горячего грогу.
В половине седьмого, укутавшись в свой любимый теплый халат, с чашкой дымящегося грога в руках, она уселась на диван перед телевизором и нажала кнопку дистанционного управления.
Как раз начиналась какая-то передача. Джон Миллер, репортер криминального отдела четвертого канала, стоял при въезде на один из пирсов на Вестсайд. Позади него на фоне темной холодной воды Гудзона были видны силуэты полицейских, охранявших огороженную веревками площадку. Дарси прибавила звук.
"...
Заброшенном пирсе на Пятьдесят шестой улице только что обнаружено тело молодой женщины. Личность ее пока не установлена. По всей видимости, она была задушена. На вид ей около двадцати пяти лет, стройная, рыжеватые волосы. Одета в пеструю блузку и брюки. Странно в этой истории то, что на ней разная обувь: на левой ноге — коричневый кожаный сапожок, на правой — выходная туфля".
Дарси смотрела на экран невидящими глазами. Рыжеватые волосы. Около двадцати пяти лет. Пестрая блузка. Она подарила Эрин пеструю блузку на Рождество. Эрин была в восторге. «Здесь все краски одежд Иосифа, — сказала она. — Замечательно».
Рыжеватые волосы. Стройная. Одежда Иосифа.
Одежды библейского Иосифа были в крови, когда его вероломные братья показали их отцу в доказательство того, что он умер.
Наконец Дарси удалось нащупать в сумочке карточку агента Д'Амброзио.
Винс уже выходил из кабинета. Он торопился на встречу со своим пятнадцатилетним сыном Хэнком в Мэдисон Сквер Гарден. Они собирались быстро поужинать и посмотреть хоккейный матч с участием «Рейнджерс». Слушая Дарси, он понял, что ждал этого звонка, только не думал, что все произойдет так быстро.
— Боюсь, что дело плохо, — сказал он. — Я свяжусь с участком, где нашли девушку. Ждите дома, я позвоню.
После разговора с Дарси он позвонил в телекомпанию Хадсон. Нона была еще на работе.
— Сейчас же еду к Дарси, — заявила она.
— Ее попросят опознать тело, — предупредил Винс.
Потом он позвонил в северный центральный участок, и его соединили с начальником отдела по расследованию убийств. Тело еще не увезли с места преступления. Когда его доставят в морг, за мисс Скотт пошлют машину. Винс объяснил, почему он интересуется этим делом, и услышал в ответ: «Мы будем признательны за помощь. Если только дело не прикроют сразу, было бы хорошо пропустить его через АПСОЖ».
Винс снова набрал номер Дарси и сообщил, что за ней заедет полицейская машина и что Нона вот-вот будет у нее. Дарси поблагодарила. Голос ее ничего не выражал.
Крис Шеридан вышел из здания своей галереи в десять минут шестого и большими шагами направился на угол Шестьдесят пятой улицы и Пятой авеню. От угла Мэдисон и Семьдесят восьмой улицы надо было пройти четырнадцать кварталов. Неделя выдалась очень насыщенная и весьма удачная, и сейчас он наслаждался чувством полной свободы и сознанием того, что впереди у него целых два выходных дня. И никаких дел.
Окна его квартиры на десятом этаже выходили на Центральный парк. «Как раз напротив зоопарка», — говорил он обычно друзьям. Вкусы его были эклектичны, и антикварные столики, светильники и ковры сочетались здесь с длинными удобными диванами, обитыми тканью с геральдическим рисунком под средневековые гобелены. На стенах висели английские пейзажи. В столовой охотничьи гравюры девятнадцатого века и шелковые драпировки, изображавшие древо жизни, удачно дополняли стол и стулья в стиле Чиппен-дейл.
Это была удобная, приятная квартира, не одна женщина за последние восемь лет оглядывала ее с надеждой.
Крис прошел в спальню и переоделся в спортивную рубашку с длинными рукавами и полотняные брюки. Очень сухой мартини, решил он. Может быть, попозже он спустится вниз и поужинает где-нибудь спагетти. С бокалом в руке он включил шестичасовые новости и увидел тот же сюжет, который смотрела Дарси.
Его жалость к убитой девушке и сострадание к горю ее семьи сменилось ужасом. Ее задушили! И на ноге одна туфелька! «О Господи», — пробормотал он. Неужели убийца и тот, кто послал письмо его матери, — одно лицо? В письме говорилось, что во вторник вечером танцовщица из Манхэттена умрет так же, как умерла Нэн.
Во вторник, после звонка матери, он разыскал по телефону Глена Мура, шефа полиции в Дэриене. Мур навестил Грету, взял у нее письмо и постарался ее успокоить, заявив, что письмо наверняка написал какой-нибудь псих. Потом он перезвонил Крису. «Послушай, Крис, даже если это правда, мы же не можем приставить охрану ко всем молодым женщинам в Нью-Йорке».
Теперь Крис снова набрал номер полицейского участка в Дэриене и попросил к телефону шефа. Муру еще ничего не было известно об убийстве в Нью-Йорке.
— Я позвоню в ФБР, — сказал он. — Если письмо послал убийца, это прямая улика. Но я должен предупредить, люди из ФБР наверняка будут снова расспрашивать вас с матерью о смерти Нэн. Очень жаль, Крис, я знаю, как ей будет тяжело.
На ступеньках ресторанчика «Бифштекс у Чарли» на Мэдисон Сквер Гарден Винс положил руку сыну на плечо.
— Да ты за неделю еще вырос. — Теперь они были одного роста. — Скоро ты тарелку с голубой каемкой сможешь ставить не на стол, а прямо мне на макушку.
— Что еще за тарелка с голубой каемкой? — У Хэнка было то же худое лицо с веснушками на носу, которое смотрело на Винса из зеркала лет тридцать тому назад. Только серо-голубые глаза достались ему от матери. Официант кивнул им. Когда они уселись за столик, Винс объяснил:
— На тарелке с голубой каемкой обычно подавали фирменное блюдо в дешевых закусочных. За семьдесят девять центов ты получал кусок мяса, овощи, картошку. На ней были перегородки, чтобы соусы не смешивались. Твой дедушка любил так закусить — дешево и сердито.
Они решили взять гамбургеры со всем понемногу, картофель фри и салат. Себе Винс заказал пиво, Хэнку — кока-колу. Винс заставлял себя не думать о том, что Дарси Скотт и Нона Робертс едут сейчас в морг, чтобы опознать тело жертвы. Тяжело им сейчас.
Хэнк рассказывал о своей спортивной команде.
— В следующую субботу мы бегаем на Рэндалл Айленд. Сумеешь прийти?
— Конечно, если только...
— Ну разумеется. — В отличие от своей матери, Хэнк понимал сложности работы Винса. — Новое дело?
Винс рассказал ему о том, что, вполне возможно, по городу ходит убийца, жертвами которого стали уже несколько женщин, о том, что Нона Робертс готовит передачу об объявлениях о знакомстве, и о том, что убитая, найденная на пирсе, вполне может оказаться Эрин Келли.
Хэнк внимательно слушал.
— Думаешь, тебе стоит этим заняться?
— Еще не знаю. Может, это обычное убийство, и криминальная полиция Нью-Йорка с ним сама справится, но они обратились за помощью в Куонтико, и я помогу чем смогу. — Он позвал официанта, чтобы расплатиться. — Нам пора. — Знаешь что, пап. Я ведь все равно приду еще в воскресенье. А на хоккей я и один сходить могу. Я вижу, тебе неймется взяться за это дело.
— Я ведь тебе обещал...
— Слушай. Все билеты на эту игру проданы. Давай баш на баш. Драть я не буду, но если продам твой билет за ту же цену, то деньги оставлю себе. Завтра у меня свидание. Я на мели, а у мамы в долг просить не хочу. Она опять отошлет меня к этому хмырю, своему мужу. Очень хочет, чтобы мы подружились.
Винс улыбнулся.
— Ну, у тебя все задатки вора на доверии. До свидания. Пока!
В полицейской машине по дороге в морг Дарси и Нона держались за руки. Их проводили в комнатку рядом в вестибюлем.
— За вами придут, когда все будет готово, — пояснил полицейский, который привез их. — Наверное, сейчас делают снимки.
Снимки. «Эрин, это все ерунда. Если попросят фотографию, пошли свою. Тут либо пан, либо пропал». Дарси смотрела прямо вперед, едва сознавая, где находится, не чувствуя руки Ноны у себя на плече. Чарлз Норт. Эрин с ним встретилась в семь часов вечера во вторник. Всего несколько дней назад. Во вторник утром они еще шутили вместе, говоря об этом свидании.
— А теперь, — вдруг произнесла Дарси вслух, — я сижу в морге города Нью-Йорка и жду, когда мне покажут тело мертвой женщины, и я уверена, что это Эрин.
