— Похоже, вы набиваетесь на обед, — заявила она, улыбаясь. — Я Ксения Милевич. Но если у вас нет иных дел…
Я приблизился.
— Совершенно никаких! Мне скучно в санатории. Как хорошо, что я встретил вас.
Я схватил саквояж, металлический ящик, и мы зашагали по траве.
— А вот впустить к себе вас я не могу, — неожиданно объявила Ксения. — Поскольку я живу одна.
— Очень жаль! — произнёс я, радуясь тому, что она разрешила проводить себя. — Хочу вас уведомить, я человек достаточно безобидный.
Ксения рассмеялась.
— Обычно мужчины такого роста как вы все такие, — произнесла она.
Мы подошли к маленькому домику, который был обшит синим сайдингом, рядом цвели клумбы цветов. Крыша была покрыта красной метало — черепицей, в окнах были видны цветы, на веранде стояли четыре стула, квадратный стол и телевизор.
— Прошу присаживаться, — предложила Ксения, указывая на стул. — Не стесняйтесь. Сейчас принесу вам что — нибудь выпить.
Через минуту Ксения принесла поднос и улыбнулась. Я налил себе пол бокала белого вина.
Ксения опустилась на стул и принялась за бутерброды с колбасой и сыром.
— Вы, наверное, побывали в переделке, — заметила Ксения, — это видно по вашему внешнему виду, — уточнила она.
— Понаставили кругом автомобили, шел, запнулся и упал, — потрогав шишку на лбу, пытался я пошутить.
Но шутка не получилась. Ксения продолжала внимательно меня рассматривать.
— Спасибо, что вы разрешили мне общаться с вами, — сказал я, — честно говоря, у меня было скверное настроение. Очень скучно быть одному.
— Странно, но в санатории много красивых женщин.
— Может быть, они и красивы, но мне не нравятся.
— А какие же девушки вам нравятся? — спросила Ксения, улыбаясь.
— Вот вы мне очень понравились, — сказал я.
Мой ответ внезапно разрядил атмосферу. Ксения стала рассказывать о своей работе, а я, под лучами солнца, чувствовал себя очень уютно. От выпитого вина я расслабился. Впервые после автокатастрофы возникло ощущение покоя. Через некоторое время Ксения сказала: — Ну, вот вроде и не пила, а о себе почти всё рассказала. Расскажите, чем вы занимаетесь?
Она с интересом смотрела на меня.
— Вообще-то я работаю в лесничестве, а вечерами веду частные уроки по кикбоксингу. Сейчас я в отпуске и хочу поменять работу. На днях мне поступило выгодное предложение, и я пытаюсь понять, стоит ли мне этим заниматься.
— И как уже всё поняли?
— Как вам сказать, — замялся я. — Пожалуй, не очень. Хотелось бы найти, что — то другое, например: завести свое дело.
— Но для этого нужен стартовый капитал, — вымолвила она. — Есть ли он у вас?
— С этим несколько сложнее. Но сейчас проходит сделка, если все выгорит как надо, то мне свалится приличный куш, — сказал я. — Я рассчитываю на них. Надеюсь, этого хватит для стартового капитала.
— Значит у вас всё хорошо.
— Как вам сказать? Нет уверенности в успехе, — произнес я. — Как — то всё очень зыбко. Нет друга, на которого можно было рассчитывать в трудную минуту. Встречаются, конечно, но всё не то. Себе — то порой веришь с трудом. Порой возникают такие обстоятельства, что невольно заставляют свернуть с пути, который ты себе наметил.
— Удивительно! Что это за такие обстоятельства, которые нельзя контролировать? — сказала она, и в ее глазах я увидел живейший интерес ко мне.
Я был польщен. И в тоже время не так наивен, чтобы раскрыть все карты при первой встрече.
— Я думаю, мы слишком глубоко зашли и на первый раз пока хватит, — сказал я, намереваясь сменить тему. — Может быть, сходим, поужинаем где — нибудь?
Ксения не стала отказываться.
— Есть ресторанчик "Генацвале", — сказала она. — Вам приходилось там бывать?
— Не был. А где это?
— Здесь рядом у дороги, неплохое заведение.
До возвращения мне оставалось пять часов. В грузинском ресторанчике "Генацвале" нас накормили супом на курином бульоне, шашлыком и хачапури, мы отлично посидели, будто старые друзья. За вином мы уже перешли на «ты».
Вот уже настенные часы пробили полночь и я вздрогнул.
— Что с вами, Эдик? — спросила Ксения.
Я пробубнил ей про неотложное дело.
Ксения проводила меня до санатория. Когда я вышел из машины, у меня дрожали колени.
— Тебе плохо, Эдик? — удивилась Ксения.
— Да, пожалуй, немного есть! — ответил я хриплым голосом.
Кашин и Марина словно стояли у меня перед глазами.
Марина раскинулась на диване, покуривая сигарету. Труп пропал.
— Где тело?
Марина указала в сторону ванной комнаты.
— Там. А ты где был?
— Разгуливал по территории. А что?
Марина буквально задыхалась от гнева.
— Сюда уже звонили, искали Кашина.
— А ты где шатался?
— Выпил немного и заплутался в вашем грёбаном санатории. Кое — как дорогу назад нашёл.
Марина в этот момент была отвратительной, чем труп в ванной комнате.
— Да ты хотел сбежать! — негодуя, воскликнула она.
Её проницательный взгляд впился в меня. Чтобы не смотреть ей в глаза, я налил в стакан водки и выпил. Эффект нулевой, будто воды выпил.
— Сейчас бери тело и отвези его на пруд!
— Я один не смогу. А ты чем будешь заниматься?
— Ничем! — ответила она с ледяной усмешкой. — Я и так здесь натерпелась. Сейчас наступила твоя очередь. Вспомни, ведь ты его отправил на тот свет, а не я!
Внезапно застучали в дверь: — Марина, вы здесь? Это я, Наум Мухин!
Сказано было властным тоном. Я будто окаменел.
Марина встала.
— Минуту, полковник! — ответила она.
Её голос звучал спокойно, но на миг на лице появилась растерянность.
— Быстро двигай в ванну и затихни там! — шепнула она.
Осторожно ступая, я двинулся в ванную комнату и, затворив дверь за собой, вдруг оказался в абсолютной темноте.
Вскоре раздался голос Мухина.
— Мариночка, извините за вторжение. Марат куда — то исчез. Главбух Королёва очень волнуется. Она попросила меня сходить к вам.
— Странно! Она то, что беспокоится, ведь он женат! Наверное, где — нибудь в городе прохлаждается.
— Охрана сообщила, что Кашин за пределы санатория не выезжал. Его жена подтвердила: в доме он не появлялся.
— Ну, мало ли завис у какой — нибудь девицы. Располагайтесь. Может выпьете?
— Благодарю, я на службе.
Марина рассмеялась.
— Марат будет смеяться, когда узнает, как вы беспокоитесь из — за главбуха, которая неожиданно заскучала без начальника!
— Полагаю, не так всё просто. Мне сказали, что после обеда он был у вас?
— Да! Потом ушёл в пять часов, сказав, что идёт искупнуться.
— Его нигде не видели. А вы что с ним здесь делами занимались?
Наступила тишина. Я представил Марину лицом к лицу с Мухиным.
— Пожалуй, Наум, хочу поделиться с вами одним секретом. Пожалуйста, присаживайтесь!
Возникла вновь пауза. Мухин был готов уступить. Марина одерживала верх.
— Сейчас выпьем с вами по бокалу отличного вина. Не могу пить одна.
— Так вы, кажется, приложились! — отреагировал полковник. — Я вижу бокал на столе.
— Вы истинный сыщик! — рассмеялась Марина. — От вас ничего не скроешь! В таком случае слушайте: Клаусу поступили сведения, что Кашин подворовывает: он берет подотчет крупную наличность на закупку товара, а в отчеты подкладывает липовые документы. Поэтому Клаус хотел сам проверить документацию.
— Какой же из него финансист? — удивился он.
— Все гораздо проще, в этой проверке не нужен опыт финансиста. Все номера липовых документов известны нам. Известна фирма, которая их выдала. Надо было только заактировать их официальным путём, а потом предъявить их Кашину. Вы сами знаете, что это попахивает хищением, а это уголовное дело. Но случилось непредвиденное: Клаус попал в больницу. Что мне остается делать? Чтобы перекрыть канал хищения, я пошла напролом, уговорив Филина помочь мне. Он все же мужчина.
Я был восхищён её находчивостью. Её голос звучал высокомерно.
— Просто невероятно! — произнес Мухин озадаченно. — И большая недостача?
— Где — то чуть больше двух миллионов. Как ни странно, но Марат
признался и сдал мне ключи. Я предоставила ему два часа на сборы. Поэтому понятно чрезвычайное беспокойство главбуха, которая его покрывала или была с ним заодно. Она ведь понимает, чем это попахивает для нее.
— Вот это да! — воскликнул Мухин. — Если честно, то я этого ну никак не ожидал! Если вам необходима моя помощь, то вы можете рассчитывать на меня.
— Нет, благодарю вас. Пускай убирается отсюда. Кашин чересчур много знает.
— Я с вами солидарен. Куда же он пропал?
— Не знаю. Может, сбежал через парк. В этом случае охрана могла его и не заметить.
— Возможно, так и было. Только странно то, что он не забрал свои вещи. Я был в его домике.
