– Дальше!
Еще одна таблица. В первой графе прежние порядковые номера, а против них - суммы переводов по месяцам на счета фирмы. Все аккуратно - число, номер платежки, номер счета.
То, что мне надо. Даже более того!
– Полистай-ка еще, ладно?
Далее пошли не менее интересные сведения о закрытой деятельности лихого «Джоббера». Но мне они были не нужны. Разве что - специалистам из подразделений правоохраны по борьбе с экономическими преступлениями. Я не из их числа.
– Вернемся назад.
– Курсором по директории! - врезала Яна, а я достал блокнот и начал списывать данные первых двух таблиц.
– Ты больной? - забеспокоилась она. - Делать нечего?
Она вставила в принтер бумагу, поколдовала кнопками, принтер зачирикал, и из него полезли распечатанные материалы.
– Еще один экземпляр, пожалуйста, - робко попросил я и получил просимое.
– Что еще, командир?
А гулять так гулять!
И я получил еще несколько страниц с информацией для Андрея и его начальства.
– Все? - повернула голову Яна.
– Мне-то больше ничего не надо. Но и не хотелось бы, чтобы оставшейся информацией они воспользовались безнаказанно! Нельзя как-нибудь ее запутать? - Это будет такой великий подрыв деятельности, после которого «Джоббер» уже не встанет на ноги. Разве что - на колени. - Сделаем? Что-нибудь напакостим, переврем, матерные слова вставим.
– Я их не знаю, - холодно поставила меня на место Яна, двинув бровью. - И зачем все это? Проще уничтожить.
– На пол его сбросить? Или в окно выкинуть.
– Серый - он серый и есть, - вздохнула Яна, побегала пальцами по клавиатуре и сказала: - Все, нет ее больше. Восстановлению не подлежит.
Люблю умных женщин. Даже как-то теряюсь перед ними. Особенно если они в покер режутся.
И я поцеловал ее.
И кто-то с бестактной настойчивостью заколотил в запертую дверь:
– Открывай!
– Чего надо? - возмутился я, соображая, как выкручиваться. И бросил Яне: - Сделай вид.
Она выключила компьютер, с готовностью пробежала пальцами по пуговицам кофточки.
– Открывай! - опять ударили в дверь. - Охрана здания!
Яна снова села в кресло, я отпер дверь - и он ворвался: здоровенный, с пистолетом в левой руке и дубинкой в правой. Толкнул меня лицом к стене, раздвинул ноги, обыскал.
– Ты чего, мужик? - дробным голосом спросил я. - Помешали тебе?
– Стоять! - Он подошел к телефону, на брал номер. - Палыч, тут я двоих в твоем «Джоббере» застукал, мужик и баба. - Хохотнул. - Ладно, давай по-быстрому, и подсмену захвати. Я их подержу здесь.
– Извини, мужик, - заныл я. - Ты же понимаешь… Ну, некуда податься. У нее муж, у меня тоже баба… Войди в положение… Сам, что ли, не попадал? Ведь не скроешь теперь, шум получится… Пусти нас, а?
– Как ты дверь открыл? - Он сел в кресло напротив Яны, пистолет на правом бедре, дубинка на левом.
– А она не заперта была. Мы, понимаешь, все двери перепробовали. И на эту напали.
– Документы!
– Ну какие для этого документы, - завилял я. - Не в загс же пришли.
Больше всего я боялся, что он обратит внимание на добытые нами листы, которые лежали на столе рядом с ним.
– …И ведь податься некуда - не лето. - Я все больше и больше разваливался. - Отблагодарю…
Его жадные, паскудные глаза все чаще и откровеннее обшаривали Яну.
– Отблагодаришь, значит? А ты? - Он посмотрел на нее в упор, облизывая губы.
Я стал бросать Яне жалкие взгляды. Она зло пожала плечами и сказала мне: «Подонок!»
– И неправда! - обиделся я. - Я твою честь спасаю. И семью. Правда, мужик? Может, деньгами возьмешь?
– Не, натурой. - Он совсем обнаглел, оценивая Яну с головы до ног, - Давай, двигай отсюда. И спасибо скажи.
– Спасибо. Можно я куртку заберу, а то жена заругает.
– Давай, давай, телись. - Его глаза остановились на Яниной шее, красиво обнаженной распахнутой кофтой.
Это, наверное, последнее, что он увидел.
Я зашел за кресло, взял со спинки стула свою куртку и, накинув ему на голову, затянул рукава на шее. Он задергался, захрипел, выронил оружие, засучил ногами. Затих.
Я снял с его пояса наручники и пристегнул его ногу к металлической перекладине стола. Яна привела себя в порядок, подобрала оружие.
– Куртку придется оставить, - сказал я. - Он ее облевал.
– Карманы только проверь. - Яна сложила листы и убрала в сумку.
– А там ничего нет. Кроме удостоверения капитана Ломтева.
Она засмеялась.
– Теперь - ходу!
Мы выскочили из подъезда, осмотрелись - куда бежать? Слева приближались фары машины - подмога поспешала. А справа… Справа стоял под деревом работающий мотоцикл Андрея, и он махал нам рукой.
Подбежали. Андрей нахлобучил Яне шлем, она нырнула в коляску, сунула в ноги дубинку; я сел сзади. Не включая света, Андрей рванул с места. Яна взвизгнула от восторга.
Через какое-то время мы свернули в проулок, проехали немного и спрятались в чьем-то дворе.
– Отдохнем, - сказал Андрей, - покурим, подождем.
Я передал ему бумаги: по экземпляру таблиц и все остальное.
– С таблицами, - посоветовал я, - поработайте с фермерами. Особо напирай на меры воздействия. Там и физические, и моральные, и дети, и жены, и любовницы. А остальную информацию передай своему начальству. Пусть тебя поощрят. Заслужил.
– Пусть лучше меры по ним примут. - Андрей убрал бумаги в планшетку. - Ничего у меня, Леша, со стукачом не получается. Буксует наш метод. Не идет.
– Разберемся позже, - сказал я. - Смотри, проехали.
В конце проулка - мгновенный промельк света бешено мчащейся машины.
– Еще подождем, - посоветовал Андрей. - Сейчас нам рисковать не надо.
Мы дождались, когда машина промчалась обратно, и поехали домой.
Утром мы вышли с Санычем за ворота.
– Времени в обрез, - сказал я. - Вот-вот они нагрянут - злые и беспощадные. А мы еще не готовы. Сколько у тебя людей?
– Восемнадцать. Только я их с твоими бумагами ознакомил - озверели мужики.
– Оружие?
– Все при ружьях. Граната одна нашлась, правда, старая, с войны, рванет - не знаю. Да твои три пистолета. Арсенал!
– Против автоматов - большая сила, - усмехнулся я. - Как врежут со всех стволов, так и разнесут наши позиции, не соберешь.
Мы пошли по дороге, перепрыгивая глубокие колеи, обходя залитые водой ямины.
– Ты говорил, резерв у тебя какой-то секретный есть? Танк, что ли?
– Навроде. Сегодня сходим, посмотрим.
Дорога углубилась в лес.
– Приедут они отсюда: со стороны старой дороги машины не прорвутся. Пойдут здесь, одна за другой, ни разъехаться, ни обогнать, верно?
– Вернее не бывает, - Саныч поскреб затылок. - И что?
– Ты мне двоих ребят выдели, с топорами, я им скажу: что.
– Понял, - улыбнулся Саныч. - Главное, чтобы ребята загодя все подготовили, чтоб одним ударом в нужный момент елки свалить. Да погуще ветвями. Вот тут наш резерв и сыграет.
– Разбегутся, боюсь.
– Далеко не убегут, - заверил Саныч. - Здесь по обе стороны дороги - болота. Отловим. Или дадим утонуть.
Мы вернулись в усадьбу.
На крылечке Яна красочно жаловалась Прохору, как я ее продавал охраннику.
– Яну перед боем в подвал запрем, - шепнул мне Саныч,
– Вот ты и запри, - усмехнулся я.
– А что же делать?
– Есть одна мыслишка, попробую.
– Со двора ни на шаг, - строго сказал Саныч, запрягая лошадь. - Оружие из рук не выпускать. Мы скоро вернемся. И чтоб обед был готов, по полной программе, с вином, цветами на столе и закусками. Если Андрей заскочит, пусть обождет.
Мы забрались в телегу и поехали в деревню.
– Едем за приданными нам частями, - туманно пояснил Саныч, - в лице старого вояки деда Пиди.
– Вот это кликуха, - удивился я.
– Никакая не кликуха. Елпидифор его зовут. Полностью. А Падя - по-уличному.
– А к чему нам этот… Пиндя?
– Пидя, - терпеливо поправил Саныч. - Пиндя - это совсем другое. По-уличному.
Дедов дом, несмотря на осень, был распахнут настежь. Из окон на всю улицу неслась стрельба, женские визги и веские слова товарища Сухова: «Эт-точно!» - по телевизору «Белое солнце» крутили.
Саныч постучал кнутом по стеклу, и дед выбежал на крыльцо - маленький, но шустрый. Похожий на пощипанного, но задиристого петушка.
Саныч что-то нашептал ему в ухо. Дед слушал, вылупив глаза, мотал бородой - сперва вправо-влево, не соглашаясь, потом - вверх-вниз, с удовольствием. Глаза его загорелись, дед стал подпрыгивать в нетерпении. Я подошел поближе, поздоровался.
– Вот что ребята, - веско начал дед, а товарищ Сухов из телевизора продолжил: «Пулемет я вам не дам». - Я из пулемета, - признался дед, - самогонный аппарат сделал. Но кой-чего найдется, чем супостата приветить. Саныч! - Он шустро засеменил к сараю, - Отворяй ворота.
Дед нырнул в сарай, и оттуда полетели во двор старые рваные телогрейки, мешки, дырявые валенки, расколотая ступка, ржавое корыто, кособокий самовар, чугунок с отколотым краем…
– Это все? - спросил я и покачал головой. - Не пойдет.
