Лизавета остановилась у триста сорок второго номера. Дверь приоткрыта. Она осторожно заглянула. Полумрак. Изящный бело-золотой интерьер. В центре гостиной – стол, накрытый на две персоны. Два коктейля. Судя по плавающим в бокалах оливкам – излюбленный давыдовский «сухой мартини». В ведерке шампанское. Икра на черном поджаренном хлебе. Дыня. Креветки. И никого нет. Любопытно.
Лизавета минутку поразмышляла, дошла до дверей, ведущих в спальню, прислушалась, зашла и туда – опять никого. В прятки Сергей Анатольевич с ней еще не играл. Но прятки так прятки. Лизавета вернулась в гостиную, удобно устроилась в бело-золотом, сделанном под «Гамбса», полукресле и придвинула к себе бокал.
Психологи утверждают, что они открыли нового человека, который идет на смену «человеку разумному». Приручивший огонь «гомо сапиенс» десятки тысяч лет занимался серьезной и унылой работой. Пахал, сеял, укрощал лошадей, изобретал колесо и придумывал, как выдолбить дерево так, чтобы оно стало плавучим. Потом совершенствовал карету, извлекал энергию из пара, расщеплял атом и, наконец, дошел до логической точки. Создал искусственный интеллект – мыслящую машину. Больше делать вроде бы нечего, следовательно, нет смысла быть разумным. Пришла новая пора, на смену человеку разумному приходит человек играющий. Сейчас «хомо сапиенс» и «хомо луденс» сосуществуют, как некогда сосуществовали неандертальцы и предки «разумных». «Играющих» пока немного. Но за ними будущее.
В том, что Сергей Анатольевич Давыдов игрок, Лизавета убедилась в вечер знакомства.
Двух очевидцев перестрелки доставили в полицейский участок. Не в тот, где она только что знакомилась с работой лондонской полиции, а в соседний – точную копию участка, где работали Джимми и Уолтер.
Всю дорогу новый знакомый молчал. Только один раз разлепил губы:
– Мы не знакомы. Здесь оказались случайно. В остальном постарайтесь быть правдивой.
Лизавета, оглушенная перестрелкой, молчала. Когда люди в масках ворвались в мирный ресторанчик, она не успела испугаться, а в полицейской машине ее начало трясти.
Лондонской полиции все-таки не откажешь в вежливости. Объективно говоря, у них не было никаких оснований выпендриваться, ведь Лизавета теперь предстала перед ними уже не иностранной гостьей, а свидетельницей преступления. Причем свидетельницей крайне подозрительной. У двух убитых обнаружились российские паспорта. У двух свидетелей тоже. Больше посетителей не было. Налицо разборки в среде русской мафии. Тем не менее все разговаривали с Лизаветой предельно учтиво, а когда она предъявила клубную карточку и пропуск в штаб-квартиру Би-би-си, даже предложили кофе.
Допрашивали ее в специально оборудованной комнате. Буквально час назад ей показывали и объясняли, как в таких комнатах устанавливают аппаратуру для видео– и аудиозаписи. Аппаратура дорогая, а потому подобных комнат обычно немного, одна или две – для особо важных допросов.
Впрочем, Лизавета и без дополнительной, столь недавно полученной информации понимала, что в Лондоне стреляют нечасто. Значит, дело серьезное.
Напротив нее сидел очень похожий на Уолтера парень с усталыми глазами. Он был не в форме, а в штатском. Парень представился в самом начале разговора, но Лизавета не запомнила ни имени, ни звания, да и не разбиралась она в полицейской иерархии, но раз в штатском – значит, не обычный патрульный. Кажется, он назвался инспектором. На место происшествия приехали люди в форме. А этого парня, наверное, выдернули прямо из постели. Пока Лизавета растолковывала, как и почему она оказалась в ресторане рядом с метро, он выхлебал три стаканчика кофе. И ей настойчиво подливал.
– То есть вы были на экскурсии, потом пошли перекусить, а затем началась стрельба? – Инспектор поморгал и снова потянулся за термосом.
Лизавета и так чувствовала себя идиоткой, а когда инспектор коротко пересказал ее показания, поняла, что поверить ей может только имбецил. Но такие в лондонской полиции, скорее всего, не служат.
– В общем, да.
– Насчет посещения соседнего участка мы проверим. – Парень, похожий на Уолтера, чуть прикрыл глаза: мол, подумай, милая…
– Вообще говоря, я должна была возвращаться позже. Просто из-за налета на винный магазин мои провожатые прекратили патрулирование…
– Да, сейчас…
Инспектор встал и вышел. Покопавшись в сумочке, Лизавета нашла сигареты. Надо успокоиться. Щелкнуть зажигалкой она не успела. Полицейский вернулся.
– Вы знаете, как звали других посетителей этого ресторана?
– Я же сказала, что нет. Мы сидели в разных местах. – Что-то она совсем поглупела, несет явную ересь, мало ли кто где сидел, будто знакомые всегда и непременно садятся за один столик.
– Я поняла, что этот парень русский, только когда он закричал «ложись».
– По-русски?
– Да.
– Почему? – резонный вопрос полицейского показался Лизавете провокационным. Прежде чем ответить, она помолчала.
– Может, от волнения?
– А он впечатлительный человек?
Точно, инспектор ее ловит.
– Я думаю, автоматная пальба на каждого произведет впечатление. – Лизавета поискала глазами пепельницу. Полицейский заметил это и протянул пустой стаканчик из-под кофе.
– Спасибо.
– А тех двоих вы тоже не знали?
– Нет, я ведь уже сказала. Я зашла туда случайно. Перекусить. Можете перемотать пленку и послушать.
Серые, круглые глаза полицейского сделались еще круглее.
– С чего вы взяли, что идет запись? Вам уже приходилось отвечать на такого рода вопросы?
– Это даже не смешно. – Не успев погасить сигарету, Лизавета достала новую. – Мне три часа назад подробно рассказали о методах вашей работы. Я даже посидела на месте допрашиваемого, а мой коллега включал кнопку «запись». При других обстоятельствах в вашу полицию я не попадала. Можете проверить по своим хваленым компьютерам.
– И вы не знали, что они русские?
– Нет.
– Хорошо. И ваш товарищ не знал?
– Какой товарищ? – Лизавета вспомнила фразу банковского клерка: «Как мы объясним, почему все посетители здесь с русскими паспортами?»
– Ваш знакомый по ресторану.
– Я даже не знаю, как зовут этого человека. Так что знакомым его можно назвать с большой натяжкой.
– Хорошо, этот «незнакомый», – полицейский голосом дал понять, что не верит ей ни на грош, – тоже не знал, что они из России?
– Странный вы человек. Если я не имею о нем ни малейшего представления, то откуда мне знать, что ему известно, а что нет!
– Логично. – Инспектор помолчал. – А фамилии Дагаев и Расулов вам ничего не говорят?
– Ну, как вам сказать… – Лизавете растерялась. – Это, если можно так выразиться, русские мусульманские фамилии. Или просто русские…
– И больше ничего? У убитых найдены паспорта Российской Федерации. – Полицейский скосил глаза на лежавшую перед ним бумажку. – Один на имя Лемы Абдуллаевича Дагаева, второй на имя Умара Расуевича Расулова. И еще они были вооружены. Два пистолета, «магнумы» сорок пятого калибра. Мощное оружие, не правда ли, леди?
Лизавета затолкала в стаканчик второй окурок и подавила в себе острое желание немедленно зажечь третью сигарету.
– Я в оружии не очень разбираюсь. А этих людей в ресторане вообще приняла за пакистанцев.
– Но у них ведь не пакистанские имена, не так ли, леди? – В предыдущем полицейском участке Лизавету тоже непрестанно именовали леди, но там это не раздражало и не пугало.
– Нет, не пакистанские. Я же сказала, я их не знаю. – Впрочем, фамилия Дагаев показалась Лизавете знакомой. То ли в газетах попадалась, то ли в «тассовках». Лема… Наверняка чеченец или ингуш. Пусть сами разбираются. О своих догадках она будет молчать.
– В Великобритании ношение оружия запрещено законом. – Инспектор посмотрел так, будто это из ее сумочки извлекли «магнумы».
– Я оружие не ношу. Кстати, на том участке мы проходили через подкову. А что касается оружия у всех прочих – это ваша проблема, сэр.
Совершенно неожиданно полицейский весело прыснул. Попробовал сдержаться, не сумел и весело расхохотался. Кажется, смех помог ему окончательно разогнать сон. Он уже не был таким хмурым и мрачным.
– Верно, это наши проблемы из вашей страны. – У инспектора даже голос изменился. Стал мягче. Лизавета тоже улыбнулась. По большому счету этот полицейский не виноват, что она решила хлебнуть ночной жизни в незнакомом районе и нарвалась на перестрелку.
– Не я выдавала им визу. И не у меня они покупали оружие. И не на моей территории шляются люди с автоматами.
– Тоже верно. Но вы один из двух свидетелей. И почему-то не хотите нам помочь…
Ой, какой он стал ласковый. И глаза добрые-предобрые. Ладно, она тоже не будет злиться.
– Я помогаю чем могу. Проверьте, то, что я рассказала, – чистая правда. Вы думаете, что я оказалась в этом ресторане не случайно? Что все было спланировано? Но судите сами. Я не могла так точно рассчитать время и не знала, во сколько будет налет на винную лавку, сколько времени еще проведу в участке ваших соседей. Я даже не знала, к какой станции метро они меня повезут!