- К чему ты все это?! Вы и работаете, чтоб банку выгоду приносить. За то и премии идут.
- Уж насчет премий-то! - Панчеев даже нижнюю губу оттопырил, как человек, услышавший бестактность. - Что там у нас по положению? Один процент от возврата? Это тысячи полторы долларов на двоих. Да и то, если Дашевский соблаговолит подписать.
Коломнин смолчал: выбить из прижимистого президента банка обещанные премии за возврат долга и впрямь было непростой задачей. Во всяком случае для самого Коломнина напористость в хлопотах не раз и не два оборачивалась взысканиями.
- То-то, - оценил его молчание Панчеев. - А тут -пятнадцать. И при этом банку никакого ущерба.
- Так не бывает!
- Ну, почти никакого! - подправился Панчеев. - Выгода все равно больше. А они, ребята наши: что мои, что твои, - ведь знают: тот же стервец - кредитник, деньги эти под липовое обеспечение выдавший, за это время от одних процентов получил тысяч десять. И как я после этого Димке твоему должен объяснить, в чем здесь социальная справедливость.
- Не знаешь?!
- Не знаю, - просто ответил Панчеев. - Вообще понимаю меньше, чем когда сюда пришел. Ты помнишь, Дашевский поручил мне как-то на правлении подобрать фирмы, торгующие банковским оборудованием, и предложить их управлению делами вместо старых, зажравшихся? Я просмотрел спецификации и - подобрал: и по качеству, и по цене раза в полтора выгоднее. Направил их к Управделами.
- И что? - вопрос собственно был риторическим.
- То самое. Они после этого еще дважды в цене падали, - так хотели за банк зацепиться. А только я недавно перепроверил, - кто раньше впаривалил, те и впаривают. Еще и цену задрали.
- Хочешь сказать, что управделами "наваривает" на банке?
- Без сомнений. Я, кстати, не поленился обсчитать, сколько банк на этом потерял. Цифру с шестью нулями не хочешь?
- Так что ж не доложил?!
- Зачем? И кому? Если президент в курсе, то чего ломиться в открытую дверь? - А если не в курсе?
- Тогда какой он президент? И тем более нечего лезть. Не мои это игры. Может, управделами за закрытой дверью с самим Дашевским и делится? Ему ж тоже "откатный" нал поди нужен.
- Осторожненьким, гляжу, стал.
- Битым. А стало быть, мудрым. Мне вот через пару месяцев здание на Шлюзовой продавать придется. Объявил конкурс среди риэлторских фирм. Крутятся они сейчас вокруг меня, как шмели. Так вот одна уже предложила: годовалый "Мерс" по себестоимости. Это при том, что я до сих пор на "восьмерке" битой езжу. А по предложенным условиям они, между прочим, банку так и так выгодней остальных.
- Послал подальше?
- Прежде бы послал. А сейчас не знаю. Понимаешь, расплылась эта грань. Потому и Димке твоему сказать нечего. Может, в самом деле, пусть возьмет? Хоть заработает чуток. Парень давно о подержанной иномарке мечтает.
Коломнин сокрушенно мотнул головой: "И ты, Брут!".
- Грань эта в нас, - заявил он. - И пока она есть, будет она и в тех, кто рядом с нами. Я так понимаю, Толя, кто-то эту планку должен держать. А все остальное - пыльца, чтоб глаза запорошить. Мы-то с тобой знаем: сегодня взял вроде без убытка для дела. Завтра возьмет на любых условиях. Здесь только переступи.
Он прислушался к молчанию Панчеева. Отчужденное было это молчание.
- Короче! Дмитрия от аукциона этого немедленно отстраняй. Хочешь, сошлись на меня. Мне все равно. Но если не отстранишь, имей в виду - сам подниму скандал. Не посчитаюсь!..
- Гляди! Ты - отец! - Панчеев поднял себя на руках, потянулся затекшим телом. Хотел что-то добавить. Но - мотнул только головой так, что тряхнулись щеки, и вышел.
Коломнин проводил его взглядом, отупело помотал головой. Димка, Димка! Вроде весь на глазах. Ведь непритворно же радовался новому делу. Учился взахлеб. Кажется, только на одном языке заговорили! Да и сам, телок, гоголем эдаким по банку ходил. Как же: сын, наследник. И вдруг - как из-за угла под колени. И главное - когда он это выносил?! Ведь не с этим же в банк шел! Или здесь подцепил, как холеру?
Да, тягостным получилось возвращение.
Тряхнув головой, Коломнин потер виски и попробовал созвониться с Четвериком.
- Вячеслав Вячеславович до конца дня в мэрии, - после паузы сухо отреагировала вышколенная секретарша.
Решительно набрал номер мобильного телефона Ознобихина.
- На проволоке, - послышался вальяжный голос.
- Здравствуй, Николай. Это Сергей Коломнин.
- О, тайский половой разбойник! - возликовал Ознобихин. - С возвращением. Где увидимся?
- Может, в кабинете Дашевского. Выходит, в Тайланде не догулял, чтоб очередной транш Гилялову пробить?
- А что было делать? - не стал отпираться Ознобихин. - С тобой, упертым, воевать, как бы себе дороже. А дело надо делать.
- Какое, к черту?!.. - Коломнин перевел дыхание. - Пятьдесят миллионов без надежного обеспечения. А если они рассыпятся? Представляешь, как банк тряханет!
- Кто не рискует, тот шампанского не пьет. Да и риск больше в твоей больной голове. Не обижайся, но уж больно ты бдительностью замучен.
- Тогда и ты не обижайся, но я добьюсь встречи с Дашевским и выложу все, что об этом думаю.
- Жаль, что мы говорим на разных языках, - голос Ознобихина и впрямь выглядел огорченным. - Но - твое, как говорится, авторское право. Будь!
Он отсоединился.
Коломнину не пришлось просить об аудиенции. Через пятнадцать минут раздался звонок, - из приемной президента банка. Дашевский срочно требовал вышедшего из отпуска начальника УЭБ к себе.
Но прежде, чем Коломнин сел в машину, его перехватил Лавренцов, молча вручивший короткую справку: какой-либо информацией об убийстве в Москве бизнесмена Шараева правоохранительные органы не обладали.
Банк "Авангард", подступавшийся к своему десятилетнему юбилею, за прошедшие годы проводил интенсивную и достаточно беспорядочную скупку зданий: то здесь подворачивалось ухватить по дешевой цене, то там что-то надо было делать с помещениями разорившегося должника. В результате банковские службы оказались разбросаны по всей Москве. И почти всякое совещание в центральном офисе задерживалось, потому что кто-то из основных участников безнадежно буксовал в "пробке".
Впрочем центральный офис - это сказано чересчур громко. Помещения, в которых расположился аппарат президента, находились в панельном девятиэтажном здании, в котором банк арендовал пять этажей у НИИ "Нефтехимпродукт".
Здание это было не то чтобы неказистое. До девяносто пятого года оно смотрелось даже и неплохо, хотя и тогда уже в центре Москвы вырастали тонированные золоченые громады банков-конкурентов.
И все-таки было это убежище, скажем так, не хуже многих прочих. Пока по соседству не вырыли огромный котлован, и стремительными, невиданными для России темпами начал подниматься поблизости роскошный пирамидальный комплекс, все более отгораживая запыленные банковские окна от солнечных лучей.
Не прошло и двух лет, как "островок коммунизма" увенчался могучей, издалека обозреваемой шапкой - "Газпром". И его сотрудники на вопрос прохожих, где здесь находится банк "Авангард", любили задумчиво припомнить: "Ах да! Это, кажется, та самая лачуга, что у нас во дворе затерялась".
И тем не менее президент "Авангарда" Лев Борисович Дашевский упрямо продолжал держаться за старое помещение. Так спортсмен из суеверия не меняет стоптанные кроссовки, принесшие первые рекорды. А Лев Борисович - и про то знали все - был суеверен.
Лишь через час "ДЭУ-нэксия" проскочила под шлагбаум. Коломнин выскочил и, поскольку оба лифта оказались заняты, взбежал на третий этаж.
- Заходите быстренько. Дважды спрашивал, - коротко бросила секретарша Дашевского, тем самым определив безмерную степень вины опоздавшего. И, сжалившись, тихонько добавила. - Похоже, опередили вас.
Коломнин через двойную дверь вошел в длинный, обитый дубом кабинет президента банка. Вошел и воочию убедился, что опоздал. Здесь, оказывается, вовсю шло совещание.
У боковой стены с указкой в руках, среди прикрепленных схем, стоял не кто иной, как
Вячеслав Вячеславович Четверик. Подле него, положив колено на колено, пристроился Николай Ознобихин.
Сам президент банка - худошавый пятидесятилетний человек с редеющей курчавостью на заостренной голове - раскачивался в своем кресле. Подвижное большеносое лицо его было наполнено вниманием.
На звук открывающейся двери обернулись все трое.
- Хо! Кого я вижу! - громко, опережая желчную фразу Коломнина, обрадовался Ознобихин.
- Опять переиграл? - огрызнулся тот. - Смотри, Коля. Не заиграйся!
- А со мной что ж не здороваетесь? - притворно расстроился, делая к нему шаг и протягивая ладонь, Четверик.
- Так вас как будто нет. Вы, насколько помню, сейчас в мэрии.
Четверик незлобливо рассмеялся:
- Хороший ты мужик, Сергей Викторович. Но, извини за прямоту, - без полета. Все рассчитать хочешь от сих до сих. Под всякое движение соломки подложить. А в большом бизнесе арифметикой иногда пренебречь надо. Тут без стратегического предвидения не прорвешься.
