Ознакомительная версия.
Я думала, что Сочников сейчас просто рассвирепеет и накинется на меня с обвинениями в том, что я опять возвожу напраслину на его жену. А он всего лишь покрылся красными пятнами, сжал кулаки и с пару минут просто смотрел впереди себя, ничего не видя и не слыша. Таким мне его наблюдать еще не приходилось; я даже напугалась и поругала себя за то, что все время лезу в чужие дела и сую нос куда не надо.
– Я вас понял, – неожиданно резко произнес Сочников.
– Что вы поняли? – тихонько переспросила я.
– Все, – коротко ответил Сочников. – Я понимаю, почему вы так думаете, но с вами не согласен, – завел он старую пластинку, а я поняла, что так ничего и не добилась. – Сабина, она… Я знаю, что она мне изменяет, а вы, наверное, просто видели ее с кем-нибудь, вот так и решили. Но я за это на нее не злюсь. Вернее, злюсь, но понимаю, что она молода, горяча, хочет получить массу новых впечатлений. И потом, она ведь раньше стриптизершей работала, на это тоже надо делать скидку.
– Значит, все же не верите, что она могла попытаться вас убить? – вздохнув, спросила я.
– Нет, – опустив глаза, произнес Сочников. – Если бы Сабина захотела меня убить, то наверняка просто кого-нибудь наняла, потому как сама она на это не способна.
После этого мы с Сочниковым пару минут помолчали, просто сидя друг напротив друга, а затем я, решив, что пора уже заканчивать наш затянувшийся разговор, сказала:
– Надеюсь, что вы правы. Но все же в дальнейшем постарайтесь быть поосторожнее. Может, даже стоит усилить охрану и никого посторонних не пускать в гостиницу.
– Хороший совет, – прищурившись, ответил Артур Валерьянович. – Непременно им воспользуюсь.
На этом мы и разошлись. Сочников остался сидеть в гостиной, а я направилась в свою комнату. Там приняла ванну, слегка перекусила и стала ожидать возвращения моих отдыхающих. А они задерживались, и я даже догадывалась, кто в этом был виноват.
Когда же они все же появились к ужину, Ромка принялся объяснять, что они познакомились с какими-то иностранцами и вместе с ними устроили прогулку по достопримечательностям города.
Ага, они прямо так и познакомились – как же, поверила я. Мог бы сразу сказать, что Маринка подцепила нескольких богатеньких дяденек и принялась тянуть с них деньги. А так как бросить на произвол судьбы остальных она просто не могла, то пришлось ей таскать всех с собой. Видели мы уже такое.
Кстати, Маринка наша хоть особа и ветреная, но далеко не глупа. Например, знает несколько языков, причем даже таких, о большинстве которых я слышала лишь по телевизору. А Маринка, если ей было нужно, могла и на хинди объясняться. Не знаю уж, как ей это удавалось, но мне не раз приходилось признавать, что ее понимают. Так что иностранцы были для нее весьма лакомым кусочком.
– Ну и где же вы потеряли этих самых инострашек? – пристально посмотрев на Маринку, спросила я.
Маринка смекнула, что ее раскусили, и сразу сделала вид, что я обращалась и не к ней вовсе. Так что пришлось ответить Кряжимскому:
– Мариночка пообещала этим типам, что пообщается с ними завтра, поэтому они все же оставили нас в покое.
– Они вас или она их? – все еще не веря ни одному сказанному слову, вновь переспросила я.
– А разве это так важно? – равнодушно спросила Маринка, копаясь в своей сумочке. – Главное, что мы прекрасно провели время.
– Насчет тебя-то не сомневаюсь, – съязвила я. – А вот как остальные? У Виктора вон, например, на лице написано, что он безмерно счастлив, что, наконец, вернулся в гостиницу. Сергей Иванович тоже выглядит не очень уж довольным. Ну а Ромка тобой был просто подкуплен, – сказала я, видя, что наш курьер играет в какую-то игрушку наподобие тетриса.
Ромка сразу засмущался и, глянув на Маринку, опустил глаза в пол.
– Все с вами ясно, гуляки, – не дожидаясь никакого ответа, произнесла я, а потом отправила всех принимать ванну.
После того как они смыли с себя всю городскую пыль, мы организовали в нашей с Маринкой комнате небольшой банкет. Учитывая то, что все жутко хотели есть – посещение кафе и перекусывания в дороге на их аппетите никак не сказались, – я попросила на кухне оставшиеся пироги, жареную рыбу и салат из фруктов. Ромка с Виктором сходили за вином, и мы принялись пировать.
– Я голодна, как львица, – промямлила Маринка.
– Да? Странно, – сделала я удивленное лицо. А когда Маринка в недоумении повернулась ко мне, ожидая продолжения, то пояснила: – А я почему-то подумала, что основную и главную из своих потребностей ты сегодня уже удовлетворила в полной мере.
– Фи, вечно у тебя какие-то глупые мысли, – фыркнула мне в ответ Широкова и добавила: – Раз уж ты не ешь, то будь добра, сходи еще за хлебом.
– А Ромка на что? – сразу же вспомнив, что у нас в штате есть курьер, произнесла я.
Но остальные меня не поддержали, сказав, что мальчишка голоден больше всех и к тому же смертельно устал. Пришлось все же опять пойти на кухню. Я прихватила пустой пакет, сунула его в карман и вышла из комнаты. В коридоре уже было темно, так как горели лишь несколько маленьких лампочек.
«Вот так выйдешь ночью, все ноги переломаешь», – подумала я и решительно направилась к лестнице.
Здесь освещение было ничуть не лучше, но я все же благополучно спустилась, нашла кухню, но она уже была закрыта. Пришлось возвращаться.
«Вот так, остались мои голодающие Поволжья без хлеба, – размышляла я по дороге назад. – Сами виноваты, нужно было вовремя домой идти, тогда бы и к ужину поспели. А теперь вот жуйте, что осталось, и не возникайте. Хотя Маринка-то все равно будет возникать…»
– Не-ет! – донеслось откуда-то, но я подумала, что мне просто послышалось, и снова принялась думать, как воспримет данную новость Маринка. А она без хлеба вообще есть ничего не может: не знаю уж, откуда у нее такая привычка взялась.
И тут снова я услышала, как кто-то кричит, но на этот раз уже было понятно, что это не мои слуховые галлюцинации, а человеческая речь, причем доносилась она с той стороны, где располагались комнаты владельца гостиницы и его жены. Я оцепенела: сердце застучало, как сумасшедшее, а к горлу подступил неизвестно откуда взявшийся ком.
Дальше я соображала плохо, ноги сами несли меня. Толкнув незапертую дверь, я вошла в комнату Сочникова. Вошла и замерла как истукан.
Да и как тут было не замереть, если посреди комнаты, спиной ко мне, стояла Сабина, а перед ней сползал по стене вниз ее муж. Он обеими руками хватался за свой живот, из которого струилась кровь – не было никаких сомнений в том, что его только что пырнули ножом. И вот теперь он умирал, именно умирал, а не находился без сознания, как с ним бывало раньше. То, к чему злодеи стремились, было достигнуто.
– С-с-с-абина, – из последних сил прохрипел Сочников, и женщина вздрогнула, но не сделала никакого движения и даже не обернулась ко мне.
Впрочем, меня она могла и не заметить, так как я вошла настолько тихо, что и сама себя не слышала.
– С-сабина, прости! – продолжал хрипеть Сочников. – Э-это было давно…
Потом он захрипел. Его хрип напоминал какие-то загробные звуки, которых я не могла уже вынести и закричала.
Сабина услышала мой крик и резко обернулась, только теперь поняв, что она тут не одна. А когда повернулась, я закричала еще раз, заметив зажатый в ее руках перепачканный кровью большой кинжал.
Вот так мы и стояли друг напротив друга, правда, не долго, всего пару минут, а потом началось…
Такого шока я не испытывала уже давно и ни за что не пожелала бы испытать снова – подобные развлечения не для слабонервных.
* * *
До приезда милиции и «Скорой» Виктор успел сделать в комнате несколько снимков. Сама виновница трагедии сидела в соседней комнате, обхватив голову руками, и судорожно рыдала. Если бы ее тело так сильно не сотрясалось, то этого бы, наверное, даже никто и не заметил.
Подходить к Сабине все боялись, даже охраняющий ее все тот же гостиничный мужичок предпочитал стоять в сторонке и тупо рассматривать ее. Маринка тоже стояла в дверном проеме, боясь даже заходить в комнату. Вид мертвого тела доводил ее до полуобморочного состояния, а потому она не желала рисковать своим здоровьем, но и уходить тоже не была намерена. Не пустили мы сюда и Ромку – мал еще, чтобы на подобные вещи смотреть.
Так что за всех отдувались только мы с Виктором. Кряжимский стоял у входа и ждал вызванную «Скорую» и милицию, так как после того, как взглянул на тело, сразу же посетил туалетную комнату и больше в помещение заходить не решался.
За какие-то полчаса буквально вся гостиница была поставлена с ног на голову. Везде включили свет, все повылезали из своих номеров и нервно принялись метаться по коридорам. Все понимали, что если Сабину обвинят в совершении столь тяжкого преступления, то гостиницу могут закрыть, а значит, вновь придется искать новое жилье, мотаться по округе, а может, и вовсе возвращаться домой. Такая перспектива никого не устраивала.
Ознакомительная версия.
