Ознакомительная версия.
За какие-то полчаса буквально вся гостиница была поставлена с ног на голову. Везде включили свет, все повылезали из своих номеров и нервно принялись метаться по коридорам. Все понимали, что если Сабину обвинят в совершении столь тяжкого преступления, то гостиницу могут закрыть, а значит, вновь придется искать новое жилье, мотаться по округе, а может, и вовсе возвращаться домой. Такая перспектива никого не устраивала.
Не устраивала она и нас. Но мы-то, по крайней мере, могли помочь следствию и попытаться… оправдать Сабину. Да-да. Еще несколько минут назад я не сомневалась, кто убил несчастного Сочникова, но теперь понимала, что его жена, скорее всего, не виновата.
Нет, не потому, что боялась, что нас вытурят из гостиницы в кратчайшие сроки. В первый момент, когда я увидела Сабину с ножом в руках, я действительно так решила.
Но чуть позже, когда страсти немного поулеглись, я все еще раз взвесила и пришла к выводу, что убийцей могла быть и не она. Потому что на ее месте дверь стоило хотя бы запереть, да и кричать так не следовало. И потом, ее муж, умирая, просил у нее прощения, а не проклинал. Ну, и последнее: в руках девушки был зажат кинжал. Виктор при виде его сразу сказал:
– Мужчина.
Что он имел в виду, можно было только догадываться, но я Виктору поверила сразу: кинжал – это оружие мужчин, и не всякая женщина сможет им умело воспользоваться. А то, что Сабина так недружелюбно (метнув статуэтку) на меня прореагировала, когда увидела, было следствием ее взволнованности – я бы на ее месте повела себя точно так же.
Я решила подойти к женщине и попытаться с ней поговорить. Сделать это нужно было немедленно, так как в любой момент могла приехать милиция. Подойдя к Сабине, я осторожно присела с ней рядом и сразу спросила:
– Ты его убила или нет?
Сабина подняла на меня свои красивые заплаканные глаза и пару минут просто тупо смотрела на меня, не совсем еще понимая, что вокруг нее происходит. Я же терпеливо ожидала, когда она соберется с мыслями и сможет ответить.
– Нет, не я, – наконец все же вымолвила она. – Я ему помочь хотела.
– То есть как помочь? – не поняла я.
– Я когда вошла, это… – Сабина бросила ненавидящий взгляд на валяющийся на полу кинжал, который никто не решался поднимать, чтобы не оставлять лишних отпечатков, – торчало у него из живота. Он хрипел. Я просто вынула, думала, так ему будет легче… Дальше вы сами знаете.
Сабина обреченно опустила голову и стала смотреть в пол. Я тоже молчала, переваривая услышанное, но тут она вновь заговорила:
– Я знаю, все вы думаете на меня, – убитым голосом произнесла женщина. – Но я тут ни при чем. Мне незачем было его убивать, он мне был как отец. Но… впрочем, что я вам это говорю, вы же все равно меня презираете, так же, как все в этой гостинице, – уже более громко заговорила Сабина, и глаза ее засверкали нехорошим огнем. – Для вас всех я – падший человек. И не надо на меня так смотреть, я все и сама знаю.
Поняв, что женщина вновь впала в агрессивное состояние, я поспешила от нее отойти, а то мало ли что ей в голову придет. То, что она была невиновна, мне теперь и без того было ясно, оставалось лишь все доказать и попытаться объяснить правоохранительным органам.
А вот, кстати, и они.
На первом этаже гостиницы раздались тяжелые мужские шаги, и я сразу поняла, что помещение наводнила наша доблестная милиция. С ее приездом все вокруг завертелось и закрутилось. Нас всех выгнали в другую комнату. Тем, кто что-либо знал, видел или слышал, велели все это описать, а потом уже принялись допрашивать. Одним словом, пошла обычная канитель, для меня настолько знакомая, что я сама могла предсказывать каждое новое действие или вопрос со стороны представителей охраны правопорядка.
Учитывая то, что допрашивали нас всех по очереди в присутствии понятых, я имела возможность пообщаться со следователем лично и полюбопытствовать у него, к какому выводу он уже успел прийти.
– А к какому выводу тут можно было прийти, – меряя своими шагами не слишком большую комнату, занимаемую каким-то мужчиной, но на время предоставленную в распоряжение милиции, произнес молодой следователь.
Он был полной противоположностью сложившегося давно у всех стереотипа оперативного работника милиции. Во-первых, был невероятно рыжим, почти огненным, всю его кожу покрывали веснушки. Глаза у него были почти наивные, по-детски голубые, да, впрочем, и само выражение его лица никак не располагало к серьезной деловой беседе. Звали следователя Сергеем Никитичем.
– Все ясно и так, – после небольшой паузы ответил-таки на мой вопрос этот юный следователь.
– А что именно вам ясно? – посмотрев на Сергея Никитича, как на несмышленого мальчишку, вновь спросила я.
Тот мой взгляд заметил и явно понял, что всерьез я его не воспринимаю, а потому сразу насупился и сказал:
– Вы, девушка, лучше бы нам не грубили. На вашем месте я бы вовсе помалкивал и отвечал только на те вопросы, что я задаю, и…
– Ну, на них-то я на все ответила, – не постеснялась перебить я парня. – А потому теперь хотела бы высказать еще и свое собственное мнение по этому поводу.
– Думаете, нас оно интересует? – посмотрев на меня свысока, гордо произнес Сергей Никитич.
– Должно интересовать, учитывая, что это именно я первой увидела Сабину и позвала вас, – ничуть не смутилась я.
Потом, чтобы расставить все точки над «i», показала свои документы и подчеркнула, что не раз имела дело с убийствами и кое-что в этом понимаю. Это заявление почему-то насторожило следователя, но он все же выслушал меня, теперь уже не так резко реагируя на мои слова. Я ему и выложила как на духу все, что знала до этого, все, что нам удалось разузнать. Когда же закончила свое повествование, поняла, что о многом просто-напросто стоило умолчать.
Не знаю уж почему, но на следователя большее впечатление произвел мой рассказ о том, что я уже не раз почти спасала от смерти Сочникова, но вот теперь немного не успела. Так же его заинтересовало и то, что все это время рядом я непременно обнаруживала его жену. Что же касается моего мнения о том, что Сабина ни в чем не виновна и ее, скорее всего, просто очень умело подставили, то на него Сергей Никитич не прореагировал никак, просто пропустил мимо ушей.
– Так, значит, вы говорите, что сначала думали, будто эта дамочка пытается убить своего мужа? Так-так-так, – снова начав бродить по комнате, произнес следователь.
– Думала, но сейчас так не считаю, – попыталась поправить я его, но ничего не вышло.
– Интересно, интересно, – все еще повторял он. – Если все это доказать, то можно эту мадам упечь по самому большому сроку. Теперь-то ей не отвертеться.
– Вы что, не слышали, что я сказала? – начала раздражаться я. – Сабина не виновна.
– Это уж нам решать, – уверенно заявил Сергей Никитич и сразу попросил меня отправляться восвояси. Мол, чем могли, вы нам уже помогли, а далее разберемся сами.
«Вот тупой увалень, – покидая комнату, подумала я. – И почему только все оперативники такие самоуверенные и тупые?! Им бы только невиновного человека за решетку засадить, будто соревнование устраивают. Ну и что теперь делать? Не оставлять же женщину на растерзание этим псам».
Несколько минут подумав, я направилась в свою комнату, по пути выловив Маринку, Виктора и Кряжимского. Ромку же мне найти не удалось, но Маринка сказала, что он обижен на нас за то, что Виктор попросту запер его в комнате, когда прибыла милиция, так что он все еще сидит там.
Все вчетвером мы вернулись в комнату, успокоили Ромку, сказав, что он ничего не потерял, а, наоборот, должен радоваться, что его не допрашивали, и принялись обсуждать случившееся. Не так, как это делают бабки на завалинках, а профессионально, как это делали на наших совещаниях в редакции.
– Как прошла ваша беседа со следователем? – первым делом спросила я у всех.
– А никак. Мы же, в отличие от тебя, практически ничего и не видели. Что нам было рассказывать, – за всех ответила Маринка. – И потом, о чем можно было разговаривать с этим мерзким типом, – перешла она к высказыванию своего личного мнения. – Ты видела, какой он конопатый?
– Что я слышу? – подивилась я, с издевкой посмотрев на Маринку. – У тебя никак появилась категория мужчин, которых ты не считаешь привлекательными? С каких это пор?
– С самого начала, – фыркнула Маринка. – Что я, по-твоему, совсем без глаз, никакого вкуса не имею?
– Ну, не знаю, – замялась я, но, поймав Маринкин гневный взор, сразу продолжила: – Нет, вкус-то у тебя несомненно есть, его просто не может не быть. Но вот когда он применяется к сильному полу…
– Ладно, ладно, девочки, – остановил нас Кряжимский, – сейчас дело совсем не в этом. У нас совершенно другая проблема, и я бы поставил вопрос ребром.
– Попытаться ли помочь Сабине или нет? – опередила Сергея Ивановича наша Маринка.
Кряжимский кивнул, и все сразу замолчали, задумавшись.
Ознакомительная версия.
