Я встала с дивана и прошла на кухню, сварить кофе. Что еще за гениальная догадка посетила Костю? Да еще и ночью.
Уже через три минуты в дверь тихонько постучали. Я удивилась. Что-то очень рано для Жемчужного. Даже слишком рано.
Моя сумочка висела в прихожей на вешалке, и по пути я вынула из нее револьвер. Посмотрела в глазок. На лестничной площадке и в самом деле топтался Костя. Я сунула оружие в карман и в тот момент, когда Жемчужный собрался вновь постучать, открыла дверь.
— Привет, — улыбнулся мой помощник.
— Как тебе удалось так быстро добраться? — спросила я.
— Я уже давно приехал, — ответил Костя. — Звонил тебе с улицы из автомата.
— Во сколько же ты проснулся? — Я провела гостя на кухню и закрыла дверь.
— Я вообще сегодня не спал.
— По причине чего?
— По причине мыслительного процесса. — Костя постучал пальцем по своей голове. — Как вчера после спектакля приехал домой, так всю ночь и сидел. Курил-курил, думал-думал. И где-то часа в два меня осенило. Я еле утра дождался. Приехал сюда уже в четыре, мотался под окнами, ждал более-менее удобного времени для звонка.
— А чего ж сразу не зашел? — Я налила кофе себе и ему.
— Неудобно как-то, — пожал плечами Жемчужный. — Квартира не твоя. Ольга здесь хозяйка. Кстати, как она?
— Ничего, поправляется. — Я села напротив Кости и сказала с серьезным видом: — Ну давай делись. Что у тебя там за гениальные идеи?
Жемчужный бросил на меня надменный взгляд, откинулся на спинку стула, закурил.
— Как насчет того, чтобы рассмотреть кандидатуру Майорова? — деловито осведомился он у меня.
— Как мужчины?
— Не говори глупостей, Женя, — скривился мой визави. — Ты намерена делом заниматься или шутить?
— Конечно, делом заниматься, — уверила я Костю.
— Тогда скажи, тебе не приходило в голову, что это он сам устраивает покушения на Ольгу?
Я печально посмотрела на Жемчужного.
— Лучше бы ты поспал.
— Женя, я серьезно, — выпалил он.
— Да о какой серьезности тут может идти речь? Ты думаешь, что ты говоришь? Майоров нанимает меня охранять Тимирбулатову от самого себя. Так, что ли?
— Так, — как ни в чем не бывало Костя выдохнул дым через ноздри и уставился на меня.
— Мне кажется, ты необъективен по отношению к Аркадию Александровичу, — осторожно сказала я Жемчужному.
— Ничего подобного, — открестился он. — Ты выслушай меня.
— Ну, давай.
— Как считаешь, Майорова есть чем шантажировать?
— Откуда мне знать?
— А я тебе скажу. Есть. Вспомни наш недавний разговор. Аркаша печется о своей репутации больше, чем следовало бы. А в действительности приударяет за каждой второй юбкой.
— И что?
— По-твоему, это не повод подцепить его? Предположим, Ласточкину удалось сфотографировать Майорова в неприглядной позе с какой-нибудь дамочкой (тем более что поймать такой момент не так уж сложно), Федор начинает его шантажировать, у Аркадия взыграло самолюбие, и он убил наглеца.
— Дальше. — Я сделала глоток кофе.
— Дальше ты и сама все прекрасно понимаешь. Необходимой Аркадию пленки у Ласточкина не оказалось в момент убийства. Аркаша едет к нему в студию, ищет там, но не находит. Логично предположить, что пленка осталась у жены шантажиста. У Ольги. И он готовит на нее покушение. — Жемчужный смотрел на меня сияющими глазами. — Ну как?
— Гениально, — ответила я. — Все правильно, Костя, все сходится, кроме одного.
— Чего же?
— Самого главного. Зачем Аркадий Александрович нанял меня? Он хочет, чтобы я его остановила? Или у него раздвоение личности? Одна половина — это убийца-маньяк, другая — благородный рыцарь. На чем строится твое объяснение этой загвоздки?
— Эх, Женя, Женя. — Костя посмотрел на меня снисходительно, потушил сигарету и наконец-то взял в руки чашку уже остывшего кофе. — Как ты, оказывается, далека от актерской стези. Но ты должна благодарить бога, что у тебя есть я. Не появись в такой ответственный момент на твоем жизненном пути Константин Эдуардович Жемчужный, ты бы погрязла в этом деле по уши. А то и того хуже, сама бы погибла.
— Прекрати заниматься самолюбованием, — осадила его я. — Выкладывай, что там за таинства актерской профессии.
— Майоров — гениальный актер. — Видно было, что Косте неприятно это произносить, но начал он именно с такой фразы. — На сцене он — король. Я уже говорил тебе об этом, если помнишь. Как это ни парадоксально, но я вынужден признать сей неопровержимый факт. Частенько, Женя, такие личности, как Аркаша, многое со сцены стараются перенести в жизнь. Например, свою непоколебимую веру в самого себя. Или величие над всеми.
— Ближе к делу, Костя, — поторопила я его, осознавая, что готова запутаться в том, о чем он говорит.
— Можно и ближе, — легко согласился Жемчужный. — Аркаша хочет в жизни быть таким же бесподобным актером, как и на сцене. Он играет, Женя, все время играет. Именно это мне и пришло в голову сегодня ночью. Что, если Аркаша затеял большую игру, так сказать, своеобразный спектакль? Расписал всем роли. Себе, Ольге, ее мужу, тебе и даже мне, если хочешь. Ты спрашиваешь, зачем он нанял тебя? Я скажу. Для пафоса. Для остроты игры. Чем больше персонажей на сцене, тем интереснее ему играть. Парить над всеми.
— Бред какой-то. — Я непроизвольно поморщилась.
— Бред, — подтвердил Костя. — Только это для тебя бред. И для любого нормального человека. Но не для актера, прослывшего гением. Понимаешь, о чем я?
— Понимаю, но не могу до конца поверить.
— И не сможешь, Женя. — Жемчужный улыбнулся. — Это надо прочувствовать. Я поставил себя на место Майорова, и у меня все сошлось. Один к одному. Это называется вхождением в образ. Умением пропитаться ролью.
У меня даже голова пошла кругом от всего только что услышанного. В одном Костя прав, если все и в самом деле произошло так, как он говорит, я бы без его помощи запуталась.
— Но ведь ты можешь и ошибаться, да? — с надеждой спросила я.
— Могу, — честно ответил он. — Конечно, могу. Но процентов на двадцать максимум, как мне кажется.
— В таком случае, что же делать? — помрачнела я. — Майоров — мой клиент. Именно он нанимал меня, и он платит мне за работу. Как же я буду ограждать Ольгу от него самого?
— Вот! — Жемчужный торжественно поднял вверх указательный палец. — Вот в этом и заключается вся твоя проблема, Женечка. Нельзя воспринимать все буквально.
— Хватит умничать, — огрызнулась я.
— Не сердись, — Костя тем не менее тут же сбавил гонор. — Я вот что хочу сказать. Ограждать Олю от Аркаши совершенно не нужно. Если бы он хотел придушить ее, то в постели давно бы уже сделал это. У Майорова же совсем другая логика. Вернее, другая игра. По его расчетам, смерть Ольги наступит тогда, когда он будет, например, в Новой Гвинее.
— Где-где? — переспросила я.
— Не важно где, — отмахнулся Костя. — Важно то, что далеко от Оли.
— Полное сумасшествие, — резюмировала я.
— Ну наконец-то! — воскликнул Костя и весь просиял от счастья. — Наконец-то до тебя дошло, что понятие «Крейзи» не случайно.
— Я запуталась окончательно, — честно призналась я.
— Ничего, разгребемся, — Жемчужный довольно потер руки.
Но я уже не слушала его. В голове моей роилось бесчисленное количество мыслей. Возможно, Костя ошибается. А если нет, то в первую очередь стоит выяснить те правила игры, по которым играет Майоров.
— И все равно, не нравится мне такая версия, — сказала я Жемчужному, когда мы с ним опустошили еще по одной чашке кофе.
— Напрасно. — Он отошел к окну.
— Знаешь, что еще меня смущает?
— Скажешь, узнаю.
— Велиханов.
— Брось, Жень, — отмахнулся Жемчужный. — Анатолий Викторович — один из многих, кого держал в своих силках Ласточкин. Просто я про него первого узнал, вот ты к нему и цепляешься.
— Не в этом дело, — мрачно произнесла я. — Мне не понравилась его реакция во время нашего разговора. Сначала, когда я сказала, что несколько пленок найдено, он испугался. Очень испугался, Костя. А потом, узнав об отсутствии пленки с его персоной, сразу расслабился.
— И о чем это говорит?
— Это говорит о многом. Например, о том, что Велиханов уверен в наличии пленки на руках у Тимирбулатовой. По его мнению, она не сдала компромат властям, нашли пленки в другом месте. Следовательно, я лишний раз убедила его в том, что он на верном пути. То, что ему необходимо, стопроцентно у Ольги.
— Тем не менее немедленного покушения после этого не последовало, — напомнил Жемчужный.
— Не каркай, — осадила его я.
— Стоп! — Костя неожиданно хлопнул себя по лбу и обернулся ко мне от окна. — Как же мы раньше не догадались!
— О чем?
— Надо съездить в лабораторию покойного Федора и порыться там хорошенько.
