— Как?!!!
— А так. Есть прабабка Татьяна, на Ваганькове похоронена. Она всю жизнь проработала на фабрике, до главного бухгалтера дослужилась… Но чтоб переводчицей? Нет, отец бы наверняка знал. Он вообще очень гордился родней. И уж историю про родственницу, репрессированную «усатым людоедом», рассказал бы непременно.
— И все-таки…
— Нет-нет! Отец говорил, что все Батурины, кроме прадеда, погибшего на войне, лежат на Ваганькове. Прабабка Татьяна, бабка Галина, дед Андрей, двоюродный дед Борис… Тьфу ты! При чем тут мужчины? Тетка Лида, тетка Зина, тетка Ира… Нет! Ни одной Натальи.
— А со стороны матери? — спросила Света.
— Прабабка Прасковья, бабка Мария. Они в своей деревне похоронены, но… Свет, ты что? Они же не Батурины.
— А… Правда. Значит, он перепутал фамилию.
— Значит, — наставительно сказала Лиза, — он перепутал девушку!
— И все равно он влюбился в тебя, а не в меня… А теперь у тебя еще и наследство!
— Но мне-то он не нравится! — воскликнула Лиза.
— А почему же не послала сразу?
— Во-первых, я просто обалдела от вашего натиска. А во-вторых… — Девушка замялась. — Тебя пожалела. Я почему-то решила, что, если я его прогоню, у тебя на работе неприятности будут.
— Так ты из-за меня?.. И Джейк тебе не нравится? Правда?
— Абсолютно, — подтвердила Лиза.
— А почему ты меня пожалела? — недоверчиво поинтересовалась переводчица.
— Ну… Просто… Ты такая добрая… Симпатичная… А у меня никогда не было подруги…
— Как? А в школе?
— Не было. — Лиза замотала головой и криво усмехнулась. — Знаешь, как говорят? Мои лучшие друзья — книги. Я вообще себе всегда все выдумывала. А лучшую подругу… представляла такой, как ты.
— Правда? — В глазах Светы загорелся лукавый огонек. — Слушай, Лиз, мы будем с тобой подругами, если ты мне поможешь!
— Да я его хоть завтра ко всем чертям пошлю!
— Нет! Нет! Ни в коем случае.
— А что же я должна сделать? — удивилась Лиза.
— Будем продолжать кататься по Москве. Только устрой, чтобы с нами был Гаррис. Или, на худой конец, твой сосед. Ну этот — рыжий, усатый.
— Пожалуйста… Но…
— Слушай меня! — Света сбросила ноги с дивана-кровати, вскочила и возбужденно забегала по комнате. — Во-первых, как-нибудь, при случае, расскажешь про всех своих родственниц! Чтобы он понял, что ты не та Лиза Батурина. Во-вторых, сделаешь вид, что тебе больше нравится Гаррис или рыжий…
Лиза не имела никакого житейского опыта, но из книг знала, что как раз тот мужчина, которым женщина пренебрегает, более всего и стремится завоевать ее.
Эту прописную истину она и попыталась втолковать Светлане, которой искренне сочувствовала.
— Глупости! — безапелляционно отрезала та. — Никуда не денется, влюбится и женится! А ты, глядишь, за Гарриса выйдешь. Обе в Америку уедем, а там жи-изнь!.. Эх!
— Я в общем-то согласна попробовать… Если ты уверена, что это поможет. Только Гаррис мне тоже не нравится… Да и Славик. Он просто друг.
— Не можешь для подруги притвориться? — капризно надула губки Светлана.
— Ладно, — вздохнула Лиза. — Тогда лучше Гаррис, а то от Славика потом не отвяжешься. Гаррис все-таки американец. Вежливый, значит.
Переводчица расхохоталась:
— Насчет американцев ты иллюзий не питай. Разные попадаются. Слушай, а что за пункт в завещании? Ну, о котором вы с Гаррисом говорили?
— Я должна оставаться девушкой до двадцати пяти лет, — сказала Лиза, опуская глаза.
Ответ подруги вызвал у Светы искренний интерес.
— Да ну? А ты?..
— Никому до сих пор не понадобилась.
— Надо же… Ну теперь-то все будет по-другому. С такими деньгами…
— Вот-вот! — перебила ее будущая наследница многомиллионного состояния. — А ты бы хотела, чтобы тебя любили из-за денег?
Светлана задумалась.
— Н-да… С деньгами я бы всех на фиг послала, — наконец тихо сказала она. — Никому верить нельзя!
— Теперь понимаешь? — вздохнула Лиза. — Да я так и решила — не верить.
— Правильно, — поддержала ее новая подруга, вполне удовлетворенная результатом разговора. — А теперь давай чайку попьем?
За чаем Света совсем развеселилась:
— Лиз, ты… в школе-то хоть с кем-нибудь целовалась?
— Целовалась, — неохотно созналась Лиза. — В восьмом классе, на новогоднем вечере. От него так странно пахло… Я потом узнала, что он травы накурился…
Переводчица многозначительно хмыкнула:
— А-а-а, понимаю… Это он по обкурке к тебе полез. А у меня полно парней было. — Она жеманно передернула плечиками. — Но мне никто не нравился. Я считаю, если уж выйти замуж, то чтобы один раз и насовсем.
— Я тоже так думаю, — поддержала ее собеседница. — Все эти разводы… — Она не договорила.
Света решительно кивнула и с видом знатока заявила:
— Да. Очень много теряешь. Правда, сейчас у нас некоторые, как на Западе, брачные контракты заключают, там все оговорено, кому что достанется после развода.
Лиза, в очередной раз демонстрируя свою житейскую глупость и святую простоту, ляпнула:
— При чем тут, кому что достанется? Я хочу сказать, что если выходить замуж, то по любви. И дети потом страдают…
Поняв по взгляду Светы всю неуместность своего заявления, она осеклась и умолкла. Света же по секрету поведала новой подруге о некоторых подробностях своих отношений с иностранцами. За год трудовой деятельности девушка трижды пыталась устроить свою судьбу, связав ее с кем-нибудь из клиентов, и все неудачно. Каждый раз ей что-то мешало. «Тестирование» на роль будущих супругов прошли два англичанина: одинокий семидесятилетний искусствовед и двадцативосьмилетний программист. Третьим был недавно овдовевший фермер-австралиец, кандидатура которого дальше первого тура не прошла. В навозе возиться? Овцам хвосты крутить? Нет уж, увольте!
С молодым англичанином отношения у переводчицы продвинулись очень далеко, он даже делал ей дорогие подарки. Что касается предложения руки, сердца и всего прочего, тут получалась некоторая неясность: то ли программист уже сделал его, то ли… не успел. Переспрашивать Лиза, разумеется, не стала. Однако даже она поняла, что англичанин… м-м-м… прошел все туры, однако в последний момент… снял свою кандидатуру. Причем, что вообще свойственно мужчинам, сделал это трусливо и малодушно.
Но, так или иначе, материальные свидетельства своей любви он оставил.
— Вот эту вот штучку подарил. — Света коснулась пальцами медальончика у себя на груди. — Сначала писал, а потом… — переводчица поморщилась, вспоминая о былом разочаровании, — перестал.
Обе девушки замолчали, гостья задумалась о своем, а хозяйка не осмеливалась мешать ей. Наконец Света сказала:
— А Коляня все грозился Билла убить. Тоже ведь — страсти-мордасти…
Кто такой Билл, Лиза поняла — струсивший программист, а вот неведомый Коляня ее заинтриговал.
— Коляня-то? Да кадр один. — Переводчица пренебрежительно фыркнула. — Вместе учились.
— В институте?
Света фыркнула:
— Скажешь тоже! Деревня-то эта безмозглая? В школе. Он за мной с восьмого класса хвостом ходит. Все замуж зовет. Люблю, говорит, не могу.
— А ты?
— Что я? — Переводчица вздрогнула и чуть-чуть отодвинулась от Лизы, словно та вдруг стала совать ей в руки гремучую змею. — Я же говорю, деревня. Отец — пьянь, мать на двух работах пашет, нищета!
— А он работает?
— Да. — Света дернула плечиками. — Работал, потом ушел, чтобы за мной шпионить.
— Как шпионить?
— Обыкновенно! Куда пошла? С кем была… Это когда я с Биллом гуляла. Потом поутих вроде. Да что толку-то от его работы? Купил себе красный пиджак и зеленые штаны. Только желтой кепки не хватало, а так — вылитый Светофор Семафорыч! Еще и рыжий! Красится, правда, в блондина, не пойми что! Ходит как каракатица, вразвалочку, мол, на флоте служил — мореман! Если пойдешь за меня, говорит, тачку возьму, возить буду. Рогом, говорит, упрусь… — Она выдержала паузу, чтобы дать возможность собеседнице прочувствовать момент. — На кой мне все это? Одни обещания! За год ни разу в кабак не сводил, дарил все какую-то дрянь…
Света неожиданно умолкла. Длинная речь, практически превратившаяся в обвинительный приговор неудачливому ухажеру, как будто утомила ее.
— Ну… — несмело начала Лиза, пытаясь заполнить затянувшуюся паузу. — А ты не пробовала с ним поговорить?
— О чем? — тяжело вздохнула переводчица.
— Сказать, что ты не любишь его…
— Сказать? Ну ты вообще ничего не понимаешь! — Переводчица скривилась и сердито добавила: — Мне уже двадцать три. Парни, с которыми гуляла, уже переженились все… Это те, кто чего-то стоил…
Лиза кивнула, она уже не сомневалась, что в системе ценностей Светы понятие «чего-то стоить» значит только одно — иметь деньги и положение, а гостья продолжала:
