в серебристые, размытые, точно как луна над колокольней. Вот опять расступились кусты и появились купола и луна над чёрным лесом. ⠀
Ещё метров сто и лес закончился, вот и мост. Ни души, да и окна домов на том берегу уже погасли.
Если б не понтонный мост, он бы на машине минут за двадцать от монастыря до дома добрался, но по мосту только пешком, вот и приходится оставлять машину на площади.
⠀ Тёмная фигура съежилась на середине моста у перил.
– Добрый вечер, что-то вы припозднились, ловится хорошо?
Краевед не сомневался, что это рыбак, кто ещё в полночь на мосту может встретиться, идти некуда на той стороне, откуда он идет, только монастырь.
Ответа не последовало. Роман Петрович подошёл поближе, поправил очки, пригляделся и даже не успел удивиться, получив удар по голове.
⠀ Он ещё раз сильно ударился головой о бетонные основания моста и полетел в воду. Стремительная Клязьма похвалила тело и понесла, переворачивая, по течению, мимо тёмных берегов со спящими домами.
Тетя Люба еле удержалась, чтобы не прибежать спозаранку, но все же постучала в двери дома в 9.30 утра.
На лице ее было написано нетерпение, а как же, три года не виделись с Соней, которая ей совсем не работодательница а самая настоящая родственница, во всяком случае именно так думала о ней добросердечная женщина. И одно дело, разговоры по телефону, другое- лично, надо же узнать, как растут малыши, посмотреть фотографии, наверняка Соня их привезла, хоть в телефоне покажет. Уж тетя Люба расстаралась бы на кухне, приготовила завтрак, но понимала, что нельзя врываться в чужой дом, это Соня здесь хозяйка. Поэтому она прихватила пакеты с молоком, неизменными пирожками, вареньем и сметанкой. Что может быть лучше сметанки с вареньем на завтрак, не химические йогурты же есть!
Прибежала, насмотрелась на фотографии, узнала все новости и убежала по делам, чтобы не смущать и не мешать.
Позавтракали все вместе, Саша с Никколо не сговариваясь вели себя как старые друзья, словно не было пары лет размолвки, когда они совсем не общались. Марко с Соней переглядывались и радовались, главное сделано, а дальше разберутся.
Саша рассказала о случившемся. Никколо уже наморщил лоб, чтобы как всегда возмутиться, что девушка нашла новое приключение на свою… но вовремя вспомнил, что делать этого не стоит и проявил живой интерес. Даже качал головой и округлял глаза, слушая, как нашли скелет.
– Я вот о чем подумала. – Сонька сложила губки уточкой. – Обычная семья, ну, ладно, по блату досталось им полдома. Но школьный учитель и библиотекарь не получали больших денег. И хозяйства у них не было, там двор, а не сад с огородом.
– И что?
– А то, что в советское время ремонт люди делали сами. Никого не нанимали. Не было тогда частных фирм и прочих умельцев. А значит надо было где-то взять кирпичи, известку, всякое такое. И найти человека, который построит стену. Не своими же руками женщина библиотекарь кирпичи клала.
– Все равно не понимаю. Могла просто сказать, что хочет заложить вход в подвал, ну, может, чтоб дочка случайно с лестницы не упала. Или чтобы не вспоминать, что муж там кабинет сделать хотел.
– Да я не про то. Нужно было где-то достать кирпичи, найти строителя. чтобы не привлекать внимания. А на это нужны деньги. Откуда в такой семье после смерти мужа деньги на стройку?
– Может, всю жизнь экономили. На курорт поехать хотели, вот деньги как раз и пригодились. Я спрошу у Марины Павловны. ты права, это настораживает. Но вряд ли девятилетняя девочка что-то знала. У меня другой вопрос. Я понимаю, что вы приехали отдохнуть, но может… – она смущенно взглянула на Никколо, – может мы спустимся в тот подвал и еще раз его осмотрим?
Никколо покачал головой.
– Как ты себе это представляешь? Иностранец, еще и из… как это теперь называется… недружественной страны полезет в опечатанный полицией подвал, который является местом преступления?
– Андрей про тебя спрашивал. Помнишь, capo degli investigatori? Начальник из следственного комитета.
– О, как он? – Оживился Никколо.
– А вот зайдем в гости и спросишь сам. А я переведу. Заодно попросим разрешения заглянуть в подвал. Неофициально.
Саша решила не звонить Андрею, а удивить его, заявившись с Никколо. Действительно удивила. Мужчины радостно хлопали друг друга по плечам, обнимались, Андрей, правда, с удивлением спросил Сашу, правильно ли он понял в прошлый раз, что с Николой она давно не общается. Саша махнула рукой, и естественно переводить «Николе» не стала.
– Александра, но зачем вам это? Вы же не думаете, что через пятьдесят лет вы сможете найти что-то интересное?
– Андрей, я приехала узнать, кто прислал ключ. Вам это тоже интересно, ведь таким образом можно выйти на убийцу. И тут каждая зацепка важна. – Саша промолчала про старушку в пансионате. ,то была ее находка и именно она должна потянуть за ниточку. Да и вообще старушка-то в деменции, так что она ничего не утаивает от следствия.
– Хорошо, осмотритесь. Я пришлю своего сотрудника, чтобы проблем не было. Во сколько вы хотите пойти?
– Мы сейчас зайдем в школу к местному краеведу, Роману Петровичу, он обещал найти в архиве документы по дому. И сразу туда. То есть через час там будем.
– Та-ак… К Роману Петровичу, значит? Я вынужден вас огорчить и… допросить.
– Допросить?
– Тело Романа Петровича нашли рыбаки сегодня утром в Клязьме. Если бы не зацепилось за корягу на мели, далеко бы унесло.
– То есть как – тело??? Что случилось?
– Меня начинает пугать, что случится у нас убийство – раз в десять лет, ну, ладно, в три года, – и вы тут как тут.
– Его убили?
– Судмедэксперт еще не прислал заключение. Но я не думаю, что учитель мог сам упасть с моста. Мы поговорили с его соседями, семьи у него нет, говорят, он вечером в монастырь на Красную Гривку пошел. Осмотрели мост, есть следы крови на бетонной стойке. Хотя, всякое бывает, увидел что-то в воде, перегнулся через перила, голова закружилась и упал.
***
По дороге в дом Ярковых-Сергеевых Саша рассказала Никколо все, что услышала от следователя. Она попросила Андрея показать документы по дому, если их найдут в кабинете или в квартире краеведа. Неужели сам упал? Ведь если убили, то зачем?
Карабинер снова покачал головой и снова ничего не сказал. Вот и молчи, – усмехнулась про себя Саша, за фортели твоей маман-графини,
