как и я.
— Полагаю, все решит вопрос с ключом, — вздохнул Ренден, протягивая мне «Дейли Ньюс», на первой странице которой красовался заголовок: «Обвинен известный кубист: убивает жену, разрезает на кубики друга».
Я только хмуро отмахнулся. У меня была собственная теория насчет ключа. Слишком очевидные возможности мне не нравятся. И я уважаю в других людях интеллект, даже в художниках-абстракционистах. Брекстон не оставлял ключа под подушкой и уж тем более не оставлял свой нож возле тела Клейпула. В разговорах он поразил меня не только интеллигентностью, но и осторожностью. Став убийцей, он не совершил бы ни одной из этих ошибок.
Эти мысли я оставил при себе, не став комментировать мнение Рендена (и всех остальных), что справедливость восторжествовала и убийство раскрыто.
Миссис Виринг и мисс Ланг спустились к завтраку вместе. Они были оживлены и прекрасно владели собой.
— Ах, джентльмены встали вместе с птичками! — весело воскликнула писательница, полностью оправившаяся от пережитого несколько часов назад потрясения.
— Боюсь, это было довольно суровое испытание, Питер, — улыбнулась мне миссис Виринг. Она была бледной, но держалась твердо. И казалось, забыла про выпивку.
Я пробормотал что-то вроде того, что могло быть и хуже.
— И еще я боюсь, что наш первоначальный план теперь невыполним.
Я уже смирился с этим, но принял задумчивый и немного разочарованный вид.
— Да, полагаю, вы правы… При сложившихся обстоятельствах не совсем разумно затевать такое…
— Я знала, что вы меня поймете. Только жаль, что вы впустую потеряли почти неделю…
— Не совсем.
Она улыбнулась.
— Это верно. Вы набрали материал на несколько статей, верно?
В разговор вмешалась мисс Ланг.
— Потрясающе, мистер Саржент! Просто не могу дождаться того момента, когда прочту ваш отчет об убийце на побережье!
— Время, — сказал я, — всему свое время.
— Я просто не в состоянии ждать! Хотя видит Бог, любые напоминания о том, что нам пришлось пережить, будут по меньшей мере неприятны. Роза, всех нас прокалили в горниле опыта.
— И мы вышли из этого испытания закаленными, а не сломленными, — согласилась миссис Виринг.
Я попросил извинить меня, сославшись на то, что нужно поработать.
— Конечно, — дружелюбно согласилась миссис Виринг. — Да, кстати, мистер Грейвс, или как там его зовут, звонил мне сегодня утром и просил, чтобы все оставались в Истхемптоне, по крайней мере до заседания специального суда. Надеюсь, это не причинит вам особых неудобств; разумеется, я буду только рада, если все останутся.
Я заверил, что чрезвычайно рад случаю.
Уже из комнаты я позвонил своей секретарше мисс Флин.
— Дело кончено, и все раскрыто, — сказала она тоном человека, наблюдающего за преступлением с приличной дистанции.
— Похоже на то. — У меня не было ни малейшего желания говорить что-либо о моих сомнениях по телефону, который мог прослушивать кто угодно. — Я вернусь в пятницу после обеда. Есть новости?
Она выдала мне краткий и точный отчет о том, что произошло за время моего отсутствия. Я дал указания, что следует сделать для отдельных клиентов. Потом попросил кое-что проверить. Хотя просьба могла показаться ей странной, мисс Флин, как всегда, была сама сдержанность; никаких комментариев с ее стороны не последовало.
— Как вы понимаете, я приложу все усилия, чтобы выполнить вашу просьбу, — пообещала она. — Кстати, мистер Уинн звонит вам каждый день. Можно дать ему ваш телефон?
Я ответил отрицательно, она заметила, что о сути дела он не говорил, и с этим вопросом тоже было покончено.
Следующий мой шаг, после того как я повесил трубку, носил стратегический характер.
Судя по тишине, в соседней комнате мисс Ланг не было. На всем втором этаже также было пусто, если не считать одну служанку. Я осторожно выскользнул из своей комнаты, пересек коридор и проник в комнату Дика Рендена.
Та была точной копией моей. Он не потрудился разложить свои вещи, и чемодан, набитый мятым барахлом, валялся открытым. Если не считать акриловых носков с большими дырами, ничего необычного там не было. Ничего конкретного я и не искал, что делало поиски еще более затруднительными. Просто хотелось как следует запомнить обстановку в комнате.
Обследовав ванную, я обнаружил там обычный набор для бритья. Кроме того, нашел женский носовой платок с инициалами Р. В. Он был скомкан и засунут в стакан, стоявший на второй полке аптечки. Инициалы Р. В., безусловно, принадлежали Розе Виринг, но почему ее носовой платок оказался в его ванной, оставалось загадкой. На платке не было никаких следов… Ни пятен крови, ни чего-либо еще интересного. Просто кружевной платочек, каких полно в любом магазине.
Несколько удивленный, я положил его на место. Может быть, Ренден — клептоман? Или фетишист? Или миссис Виринг ночью занималась с ним любовью и оставила платочек в знак признательности? Или просто он нашел его и сунул куда попало, а под руку подвернулся стакан?
Я пришел к выводу, что начинаю сходить с ума, приписывая каждому пустяку особое значение.
Вернувшись в его спальню, я обратил внимание, что оба окна открыты. Поскольку комната была угловой, из них открывался вид на обе стороны: одно выходило на дюны к северу от дома и позволяло взглянуть на пляж, другое смотрело прямо на террасу внизу, стоики с зонтиками и спокойное море. С этой стороны прямо под окном оказалась крыша навеса галереи первого этажа.
Потом я открыл двери между комнатой Рендена и следующей спальней, принадлежавшей миссис Виринг. Это была самая большая спальня с тремя окнами, выходившими на океан. Дорогая мебель, вся в розовых тонах, шелках и кружевах. Она была заполнена всяческими безделушками и одеждой… Слишком много барахла, чтобы разобраться с первого взгляда.
В ее ванной я тоже нашел кое-что интересное.
На металлическом столике стоял небольшой автоклав, в нем — несколько шприцев для инъекций и пузырьки с лекарствами, на каждом аккуратно написано ее имя и содержимое. В двух пузырьках — стрихнин, который, как я смутно припоминал, вводят в чрезвычайных обстоятельствах при остановке сердца. Становилось очевидно, что миссис Виринг была готова ко всему…
Дверь в комнату Элли Клейпул осталась не заперта. Там пахло как в больнице. Вещи ее остались там, все аккуратно развешано в шкафу и сложено в ящиках стола. Если и было что-то, хотя бы отдаленно напоминающее улику, полиция уже все нашла и забрала.
Наскоро все просмотрев, я прошел в комнату Брекстона. Там царил полный беспорядок, матрас валялся на полу, вокруг разбросаны подушки и простыни. Видимо, кто-то заходил сюда за его одеждой; никаких следов его пребывания в комнате не осталось. Я не нашел ничего… если не считать окна, выходившего на
