Ознакомительная версия.
– Она где-нибудь работала?
– Нет, нигде. У нее было несколько учеников…
– Немецкий?
– Да, но занималась она этим от скуки. Понимаете, она была богата и могла позволить себе многое из того, чего не можем позволить себе мы… – Котова снова улыбнулась, на этот раз, видимо, желая подчеркнуть, что хотя бы в этом они сходятся, в отличие от образа жизни богатенькой соседки. – Ведь нам с вами приходится работать.
– У нее была мечта? Чего она хотела в жизни? Чем занималась, чем увлекалась? Может, она была влюблена?
– Ха-ха-ха! Это я насчет ее влюбленности. Вы просто не знали Инну. Знаете, мне трудно представить себе мужчину, который бы ей вообще понравился. Ведь Гансик ее очень красив, импозантен, просто сказка, а не мужчина… Заметьте, – она раздула ноздри, как человек, который сильно нервничает и не может это скрыть, – и это говорю вам я! Мне бы, по-хорошему, ненавидеть его, но я в глубине души эстетка… Мне нравится окружать себя красивыми вещами… и людьми… В этом мы с Инночкой были схожи…
Женя с усмешкой подумала о том, что применительно к квартире Котовой даже сама мысль об эстетике недопустима – настолько там все убого, жалко и безвкусно, не говоря уже о полном отсутствии гигиенических норм.
– Кстати, а где ваша кошка? – она вдруг только что поняла, что за все то время, что провела в квартире Валентины, не увидела ни одного животного.
– У меня их было пять. Три дня тому назад сосед-идиот отравил их, подсыпав в «Вискас» отраву. Он сам мне об этом рассказал, еще и обозвал при этом ненормальной… Но бог его накажет… Что касается пристрастий Инны, то вот так определенно и не скажешь… Она просто жила, много читала, гуляла по улицам, иногда покупала путевку куда-нибудь за границу и отправлялась туда, причем совершенно одна. Привозила оттуда фотографии…
– Вы знаете, где она хранила их?
– Да вот же, целая полка с альбомами!
Она сняла с полки несколько больших альбомов и разложила на столе.
– Вот смотрите… Это она в Испании…
Женя листала страницы в надежде увидеть рядом с довольной и счастливой Инной (какой она выглядела практически на каждом снимке) мужчину, но та всегда была одна, если не считать компании какого-нибудь местного жителя, позирующего то с попугаем, то с обезьянкой, то просто демонстрирующего накаченное тело или особую татуировку. Так что ревнивая в этих вопросах Валентина не заблуждалась относительно того, с кем отправлялась в очередное путешествие ее красивая и желанная соседка.
– Неужели ей не хотелось иметь детей?
– Хотелось, она сама мне много раз в этом признавалась, но у нее что-то не получалось, хотя по гинекологии у нее было все в порядке… Да и как могло что-либо получиться, если она жила одна, ни с кем не встречалась…
Женя, извинившись, спросила разрешения зайти в туалет. Валентина сама открыла ей дверь ванной комнаты, занимавшей почти треть квартиры.
– Я не предполагала… – Женя с удивлением разглядывала огромное, выложенное цветной мелкой плиткой помещение, в котором, помимо джакузи и унитаза с биде, находился маленький бирюзовый бассейн, сейчас пустой.
– Она же превратила две квартиры в одну, отсюда и масштаб, размах!
– Ну и ванная!
Оставшись одна, Женя первым делом бросилась к корзине с грязным бельем. Мало ли что говорит о своей одинокой и богатой соседке Валентина Котова, ревнивая собственница, которая пасла Инну и следила наверняка за каждым ее шагом. Да может, Инна терпеть ее не могла и всячески скрывала свою личную жизнь. Женя достала из кармана тонкий полиэтиленовый пакет и бросила туда пару выуженных из корзины трусиков Инны, затем, тщательно осмотрев одну из простыней, обнаружила на ней пятна, похожие на сперму, и принялась аккуратно и туго скатывать ее, чтобы уложить уже в другой пакет. Потом она, включив воду, чтобы устроить шум, открыла окно и, убедившись, что внизу лишь мокнущий под дождем заросший кустами палисадник, выбросила туда свои трофеи. Затем окно закрыла, воду выключила и вышла из ванной как ни в чем не бывало. Валентина курила на кухне.
– Скажите, Валентина, а кто такой Стужин, которого вы упомянули сразу, как только я представилась… Вы еще предположили тогда, что это он нанял нас…
– Стужин? – лицо Валентины приняло кислое выражение. – Борис Стужин – это ее однокурсник, с ним вместе они учились в универе на филфаке. Неприятный и нудный мужик, таскался к ней за книгами, кассетами, дисками… Борис был в нее влюблен, но знал, что он ей до лампочки. Да, они общались, ходили иногда в театр, на выставки – у него много друзей-художников, но все это было несерьезно…
– Он женат?
– Нет, он был просто помешан на Инке еще с университета. А когда она вернулась из Германии, так он вообще чуть с ума не сошел от радости… Но она не особо-то его привечала…
Женя поблагодарила Котову за все и довольно тепло с ней распрощалась.
– Вы знаете, что Макс Гупель, должно быть, уже в Саратове?
– Гансик? И что ему тут надо?
– Его вызвали в связи с убийством его бывшей жены. Кроме того, насколько я понимаю, кроме него, Инну и похоронить-то некому…
Он помнил себя только с того момента, когда увидел кровь… Мансарда, залитая светом ночного фонаря, купалась в холодноватых предсмертных бликах вечера, воздух, который врывался в распахнутое окно, пах поздней осенью…
На широкой постели лежали обнаженные мужчина и женщина. Подушки под их головами промокли от крови, и Андрей, не чувствуя своего тела, двинулся к кровати. Взял на руки сначала женщину (тело ее уже успело остыть), переложил на пол, обвязав голову стянутой с постели простыней, затем рядом, головой на эту же простыню уложил и мужчину. Он не должен был оставлять следов крови на этой даче. Убрав красные от крови подушки с кровати, он облегченно вздохнул – все остальное было чистое. Подушки и простыни можно сжечь, тела – вывезти отсюда. Что он и сделал. Завернул тело женщины в тонкое детское одеяло, тело мужчины – в старый ковер, выключил фонарь на крыльце, уложил трупы на заднее сиденье своей машины, поставил сверху два ящика с луком, которые обнаружил в старой бане, затем сунул в большой бумажный пакет подушки с простынями и убрал его в багажник. Запер дом, выехал со двора, вышел, чтобы закрыть ворота и калитку, сел в машину и поехал по темной узкой дороге вон из Трещихи, в сторону города. Минуя пост ГИБДД, проехал пять километров и свернул в лесок. Выложил из багажника бумажный пакет с подушками, вытряхнул содержимое на землю, облил бензином, нацеженным из бензобака, и поджег. Он очень пожалел, что не прихватил с собой и другой пакет, с одеждой убитых, чтобы сжечь все вместе, чтобы не оставлять никаких следов. Испугавшись, что кто-то запомнит, как он выходил из дома с большим пакетом в руках, он решил избавиться от него в городе, сунув его в мусорный бак. Это было большой ошибкой. Хотя на следующее утро мусор со двора уже увезли: он видел, как к дому, на задах, подъехала мусорная машина, как забухали, заполняя улицу глухим шумом, тяжелые железные баки… Нет, вряд ли кто на свалке будет искать пакет. Это невозможно. Это нереально. Ничего не было – ни клетчатого пальто, ни окровавленных подушек…
Потом он снова выехал на трассу и медленно покатил в сторону заправки, заехал за большое дерево, оглянулся, чтобы убедиться, что вокруг – ни души, и после этого быстро, как только возможно, выложил на землю ящики с луком, затем достал завернутый в ковер труп мужчины и бережно уложил за дерево, в густые кусты…
Вернул ящики с луком на прежнее место и поехал в сторону Алтынки, пригорода Саратова. Там в посадках он избавился и от второго трупа. Достал бутылку с водой, вымыл, как мог, руки, сел за руль и поехал домой. И только дома, войдя в ванную комнату, чтобы окончательно смыть с себя следы долгого и тяжелого дня, он вспомнил про маленькие золотые часики, которые продолжали находиться у него в кармане брюк. Он перепрятал их тщательно, чтобы потом вернуть…
Прошло несколько дней, а ему казалось, что все это, весь этот кошмар произошел с ним лишь вчера. Он знал, что пистолет утоплен в Волге, хотя бы это сделано правильно…
Теперь главное – делать вид, что он непричастен, что он ничего не знал, не видел, не слышал. Пройдет время, и все забудется. Ренат Мустафин поможет Наташе встать на ноги и занять место мужа в совете учредителей. Она умная, она сможет…
Надо жить так, словно ничего не произошло. Ходить, дышать, работать, есть, курить, разговаривать с женой, смотреть по средам футбол, пить пиво, трепаться по телефону с приятелями – словом, жить…
– Андрей, мне надо с тобой поговорить…
Он не любил, когда Лида обращалась к нему таким вот официальным тоном, как начальница, собирающаяся объявить ему о своем намерении уволить его или же оставить без премии. Вот сейчас она станет объяснять, чем вызвана такая строгая мера наказания. За что? Что он ей-то такого сделал? По его мнению, Лида жила в мире и согласии с собой и, как ему казалось, без проблем. У нее были деньги, хорошая работа, здоровье и он, Андрей, – нормальный, непьющий и спокойный муж. Что еще женщине надо для счастья? И если сейчас он делал вид, что в его жизни не произошло ничего особенного, то почему бы не притвориться, что он не знает и о том, что особенного произошло в жизни его жены? Почему бы не закрыть глаза на ее служебный роман с Юдановым (хотя бы временно)? Удивительное дело, она запирается с ним в своем кабинете часа на два и, думая, что их связь является для окружающих тайной, позволяет себе и дома вести себя агрессивно, нападать на мужа, разговаривать с ним начальственным тоном и постоянно упрекать его во всех смертных грехах, не чувствуя никакого греха за собой!!! И это вместо того, чтобы, совокупившись с любовником на работе, вернувшись домой, вести себя тихо-претихо, кротко, как мышка.
Ознакомительная версия.
