Ничем не приметный педагогический институт располагался далеко от центра в тихой почти загородной зоне. Готовил он, как и полагалось, сеятелей всего доброго, светлого и вечного. Единственное, что не нравилось Лере, расположение кладезя науки, до которого приходилось добираться через забитый автомобильными пробками центр. Не нравился ей еще и личный водитель приставленный матерью в качестве охранника. И получалось, что настоящая студенческая жизнь с походами, поездками на дачу и дискотеки в тесном зале, проходила мимо нее, укладываясь в короткий распорядок — дом, институт, дом. Поначалу одногрупники приглашали с собой, но учитывая постоянные отказы, со временем перестали обращать на нее внимание.
Среди опостывшего однообразия и появился в ее жизни невзрачный Иван Кулешов. Будь у нее больше свободы, вряд ли она обратила б на него внимание. Но, как говориться, на безрыбье и рак рыба.
Дружба завязалась совершенно случайно. Подробностей она давно не помнила. Да и Кулешова, встреть на улице, скорее всего и не узнала б.
Любовь получилась трогательная, не современная, робкая и беспокойная с прогулами лекций и смущенными поцелуями в ближайшем кинотеатре. Сколько б длились безвинные отношения — неизвестно, но в конце мая родители уехали в санаторий на неделю, оставив ее под бдительным глазом водителя и охранника в одном лице. А потом, все — таки, уступили ее просьбам пожить до их возвращения на даче. Да оно и правильно: свежий воздух, природа. Где найти лучше место для подготовки к летней сессии?
Ваня тогда приехал к ней в первый же вечер. И остался на целую неделю…
Лера вернулась с ванной. Прислушалась к ровному дыханию Бориса.
Экзамен после совместной с Иваном подготовки, она чуть не завалила.
Странно, но вопросы она даже теперь помнила, что — то было о реформах и перестройке. Круглая отличница и вот, пожалуйста! Еле выкрутилась! И только зазубренная в последнюю ночь «реформа» и «перестройка» принесла неожиданную ей «четверку» среди сплошных удовлетворительных.
— Деточка, четыре вам не потому, что вы плохо знаете, а потому, что не понимаете, — все же сжалилась пожилая профессор, пролистав зачетку подававшей надежды студентки.
За два года она выучила Павла наизусть. Но было в нем что — то такое, как в том билете. Кофе пил крепкий, но зачем молоть старой ручной кофемолкой, скрип которой мог разбудить пол подъезда — нет, не понимала. К деловым костюмам Стрельников со вкусом подбирал рубашки, галстук и обувь. Вначале, она даже подозревала женскую опеку. Обувь только от «Berluti», которую Стрельников любил за благородный дизайн и отменное качество. Понятно, ручная работа, созданная как произведение искусства мастерами — сапожниками, срастается с кожей хозяина и носит его как ковер — самолет. С этим все понятно. Только зачем еще костюм и на работе держать?
А тогда, узнав о беременности дочери, Нинель Станиславовна немедленно потребовала виновника в дом. Ужин прошел, на удивленье, спокойно, по — домашнему. Говорили больше об институте, перспективах будущей работы, поддерживая благородное стремление Ивана преподавать математику юным дарованиям. Потом перешли к политике. Нинель Станиславовна, подавая чай, не преминула спросить, где и как, а главное на какие деньги будет жить молодая семья с ребенком. Ответ будущего зятя был четкий и лаконичный. Жить будут как все. На зарплату. Учителям платят сносно, да еще можно взять дополнительные уроки и репетиторство. И напрасно Лера наступала матери на ногу, пытаясь прервать унизительный допрос. Но остановить Нинель Станиславовну ей не удалось. Казалось, не состоятельные ответы будущего зятя, только радовали материнское сердце.
После ухода экс — зятя, Нинель Станиславовна пила валерьянку. Вначале попросила накапать двадцать капель, как прописано в рекомендациях, а потом, поразмыслив, вылила остаток в стакан, который с замиранием сердца подала Лера.
Приговор родителей, как дарственная, оспариванию не подлежал. Вердикт состоял с двух коротких слов — не пара.
Не мог вписаться провинциальный Ванечка с его желанием учить уму разуму не разумных детей в стройную жизненную систему Нинель Станиславовны. Нельзя сказать, что, Акулин, как глава семьи, был на стороне жены, нет. Ранний брак дочери не приветствовал, но будущий зять ему понравился. Ну, а то, что дочь беременная — это, извините, женские дела, решил для себя Акулин и больше к этой теме не возвращался.
В городскую больницу на улице «Лесная» дробь — шесть, Нинель Станиславовна привезла Леру по договоренности рано утром, задолго до начала рабочего дня. В пустой приемной их уже ждала заведующая первым гинекологическим отделением. В каком — то полуобморочном состоянии от бессонной от слез ночи, Лера добрела до гинекологического кресла. А потом провалилась в черную бездонную дыру. Падать сначала было больно, а потом безумно страшно, пока из звенящей темноты не появился светлый лик ангелочка. Прикосновение его маленьких ручек остановило бездонное падение. Лера силилась определить мальчик или девочка спасли ее жизнь и не смогла. Руки ослабли, и маленькое лучистое тельце отдалилось в пропасть, только глазки с недетской мудростью с горечью смотрели на нее. И где ей тогда было знать, что маленький ангел улетел навсегда.
На предпоследний курс Лера приехала одна без водителя, на маленькой «Мазде» сочно зеленого цвета.
Иван Кулешов пятый курс института оканчивал за сотни километров от Москвы. Ректор, пророчивший светлое будущее талантливому студенту, помог с переводом. И на том спасибо.
Порой, оглядываясь назад, мы многое хотели б изменить и часто сокрушаемся, что на жизненном пути нет места зеркалу заднего вида, как в машине марки «Мазда» сочно зеленого цвета…
Уснула она под утро, долго слушая ровное дыхание Бориса. От нахлынувших воспоминаний ей вдруг стало жаль ту неопытную глупую девочку. Она прижалась к Борису, коснулась губами его спины. Он слышал ее напряженное дыхание.
Он не любил бесконечный секс, на который была способна Лера. Он уставал, выдыхался, и все становилось не интересным.
В той прошлой жизни, к которой нет возврата, у него тоже было все: женщина, деньги и собственное имя.
Он сумел уговорить Элеонору или она дала себя уговорить, но билеты до Мадрида лежали в новеньких загранпаспортах. Его мечта сбылась! Он тогда впервые расслабился и поверил в сбывшуюся мечту. Время для отъезда они выбрали самое подходящее. Марк Яковлевич будет в Америке. Он представил его волчьи глазки, расширенные от негодования и в душе смеялся над поверженным противником.
Марка Яковлевича он ненавидел всей душой. А тот, зная эту нелюбовь, вечно старался наступить на его самолюбие. Одни анекдоты чего стоили, а те разговоры с Элеоноры без посторонних. Это он — то посторонний? И кабинет покидал Марк обычно с веселым блеском в масляных глазках. Думай после такого посещения что хочешь.
Дело оставалось за малым — получить деньги от Коняшко за последнюю картину и, да здравствует новая богатая жизнь!
Катастрофа случилась накануне отъезда…
— Кофе будешь?
Не дожидаясь ответа, Елизавета открыла тумбу, достала смолотые зерна. Спросила она просто так, скорее, по привычке. В двенадцать часов дня, ровно в полдень, они всегда пили кофе. Это был своеобразный ритуал. Средина дня. И Елизавета, то же, ритуально, изо дня в день спрашивала Сашу, и никогда не дожидалась ответа. Все сотрудники, включая самого Владимира Ивановича, знали о кофепитии и старались минут десять, от силы двадцать, не заходить в ординаторскую. Конечно, ритуал могли нарушить. Случались непредвиденные обстоятельства так или иначе, связаны с больными. И тогда никому не было дела до ритуала. Ритуал подождет. Кофе остывал, и его допивали холодным, ленясь заварить свежий.
Саша молча наблюдала за ловкими движениями Елизаветы. Четыре с верхом ложки кофе на две чашки. Потом Елизавета дотянется до розетки, включит кофеварку.
Кофе получится крепкий, как она любит.
— Ты чего, расстроенная такая?
— Сон мне сегодня снился. Странный такой. Даже не знаю к чему. Дед снился и еще Ленка Кораблева.
— Может, просто снился, ни к чему? А мне сны давно не снятся или не запоминаю.
Сон не шел с головы, запутавшись в извилинах.
— Лиза, сколько извилин в человека?
— Смотря в каком.
— Я серьезно.
— Основных шесть, а мелких очень много. Ты на что намекаешь? На уровень интеллекта? Так прямая зависимость еще не установлена.
Саша пыталась вспомнить, что подумала во сне и никак не могла. При чем здесь Ленка Кораблева?
Вдалеке за окном звякнула, упавшая на землю цепь. Охранник пропускал на территорию больницы машину «скорой помощи». По звуку упавшей цепи можно было даже определить, кто дежурит.
