Стрельников вконец запутался, поднялся с постели и, шлепая босыми ногами по дубовому паркету, направился в кабинет.
Светало. Дождь, моросивший целую ночь, окончился. Во дворе, в свете еще не погасшего фонаря, блестели лужи.
Как он отреагировал на предполагаемую слежку? Начал нервничать. А когда человек допускает промахи и ошибки? Правильно, — ответил сам себе Стрельников, — когда нервничает.
А еще эта прослушка в конференцзале. Что можно такого интересного почерпнуть, с общего заседания сотрудников банка? Если б «жучок» обнаружил Говоров в комнате переговоров, тогда было б понятно…Но, кто сказал, что Говоров его там не обнаружил или лично не прикрепил? От всех этих сомнений по — поводу Говорова ему стало и вовсе противно на душе.
Решение, возможно, не самое правильное и не самое лучшее созрело с последним глотком утреннего кофе.
Он набрал знакомый номер, но скользнув по часам, дал отбой. Безупречное лицо богини, появившееся на табло телефона, исчезло. Позвонить Лере в семь утра, равносильно, что ему позвонили б марсиане. Стрельников еще раз нажал кнопку телефона, что бы увидеть ее лицо. Ничего не изменилось. На него смотрела белозубая красавица, платиновые длинные волосы красиво обрамляли лицо с темными глазами. Казалось, на грешную землю с небес сошла богиня.
Ничего проще, как пожить пару недель в этой богини или нимфы, Стрельников не придумал.
Приняв решение, он начал складывать дорожную сумку, придирчиво оценивая каждую вещь, что бы, не взять ничего лишнего. Он бегло осмотрел шкаф. Достал с полки пару свитеров, несколько футболок, сложил белье.
Странное дело, столько встречаемся, занимаемся сексом, в конце концов. Но, по — сути, совершенно чужие люди. Да и сам хорош. Устраивают необременительные отношения? Устраивают. Все четко, по графику: приехала, уехала. И никаких обязательств. И пустота. А может Лера так ведет себя от неопределенности отношений? Может, действительно жениться, да и дело с концом. Он вел неспешный разговор сам с собой, пока не собрал сумку.
Стрельников прошелся по квартире, отключил, на всякий случай, воду и газ. И уже перед выходом, по — привычке, глянул в окно. На скамейке возле детской площадки скучал молодой человек. Никакого сомнения, в том, что за ним следят, притом открыто, не было. Мужчина, читающий газету в такую рань, выглядел подозрительно.
Оно и к лучшему, — подумал Стрельников. — Пусть знают, что действительно уезжаю». И бросив сумку на плечо, легким спортивным шагом, не вызывая лифт, сбежал вниз.
Вера Дмитриевна, вечная и незаменимая консьержка, с удивлением посмотрела в след Стрельникову. Хотя, спортивный стиль: короткая кожаная куртка, джинсы, спортивная обувь, безусловно, были Стрельникову к лицу, но уж больно не привычно.
Новый облик генерального ничуть не меньше удивил и охранника банка. Стрельников, всегда исключительно вежливым с подчиненными, сегодня кроме дежурного «доброе утро», спросил еще и, как прошло дежурство, чем еще больше поверг того в недоумение. И пройдя лестничный пролет, с опозданием услышал маловразумительный ответ.
Стрессоустойчивая Виолетта даже очки сняла, узнав, что ее шеф, хронический холостяк, педант и трудоголик — уходит на неделю в отпуск.
Стрельников распорядился пригласить заместителей в конференц зал на совещание. И уже к обеду все отделы знали — случилось, что- то экстра неординарное сродни конца света. И только не понятно одно — толи Пал Палыч собирается переходить на новую работу, то ли жениться. Всех любопытных Виолетта успокоила — шеф просто уходит в отпуск.
Катастрофа, сродни конца света — отложилась.
Стрельников в концеренцзал вошел последним. Было неприятно осознавать, что под столом, на том месте, где ты сидишь, прилеплен «жучок» и кто — то внимательно прислушивается к каждому слову. Эта ситуация его внутренне напрягала и нервировала, оттого собрание получилось вялое и ничего не значащее. Он быстро обсудил неотложные вопросы с заместителями. Поговорив еще минут пять, Стрельников открыл папку и дождавшись, когда Войтенко сделает заметку в еженедельнике о сроках подготовки нового тендера, зачитал приказ о назначении исполняющего обязанностями генерального директора банка.
Игоря Стрельников знал еще с института. И сам, когда случилась возможность, устроил на работу. Башковитый Войтенко, за пять лет успел сделать карьеру, и дорос до заместителя.
Покинув конференц-зал, Стрельников облегченно вздохнул. Постоянное чувство, словно кто — то подсматривает все время в замочную скважину, не покидало во время пятиминутки.
Почти до конца рабочего дня он приводил в порядок все бумаги. Стрессоустойчивая Виолетта перенесла ранее запланированные встречи, отменила ближайшие приемы по личным вопросам. Фамилии тех, с кем встреча не могла отмениться, записывала в отдельный блокнот, что бы потом связаться с отдыхающим шефом.
Окончив с текущими делами, Стрельников запер дверь и без особой надежды найти «жучок», осмотрел кабинет, как это делал Говоров. Быстро переставил книги в шкафу, провел руками по резной раме картины, подаренной самим Акулиным. Минут через десять безрезультатный осмотр окончился. Стрельников еще некоторое время посидел, а потом, собравшись с мыслями, включил личный компьютер, не подключенный к сети. Там была всего одна папка. Информация замелькавшая на экране компьютера стоила баснословных денег. И жизни…
За громкими фамилиями известных и влиятельных людей стояли цифры со многими нулями. А впереди выборы. И как можно использовать эту информацию и в чьих интересах, попади она в руки журналистов или криминальных структур, можно только догадываться. Стрельников скачал информацию на флешку. И совершив должностное преступление, удалил все файлы.
Говоров дернул ручку запертого кабинета генерального директора в тот момент, когда тот опустил флэшку во внутренний карман куртки.
Вместе они спустились в гараж. Когда Стрельников сел на пассажирское место, не приметная девятка сливового цвета, мигнув фарами, со служебного въезда покинула банк. Он не утерпел и посмотрел назад. На противоположной стороне от банка застыл синий «Опель». Ощущение полной свободы от надзирателей, приподняло настроение. — Это, конечно, не мое дело, — Говоров прервал молчание, — но зачем ты назначил Красникова и.о.? Или Акулин просил?
Начальника планового отдела, Максима Валентиновича Красникова, в коллективе, мягко говоря, недолюбливали. За глаза называли «акулий глаз». Толи намекали на очень близкое родство с главным держателем акций, фактическим владельцем банка, Акулиным, толи кто — то видел вживую акулу. Но, глаза в Красникова, действительно, были рыбьими. Бесцветные, застывшие и, самое главное, они были лишены того блеска, который делает их человечными. Красников, безусловно, был не глуп, но без того стержня вокруг которого, как у Стрельникова, крутится все. При всей прилежности, была в нем какая — то червоточинка, ущербность, что ли.
— Ты меня слышишь? — Говорову не нравилось молчанье Стрельникова.
— Ты о назначении? Во-первых за пару недель ничего не случится. Если ты имеешь в виду Войтенка, так у него своих дел выше крыши.
— Хорошо, что Красников недолго у руля. Не сработаемся.
За этими разговорами они и приехали на Киевский вокзал. Говоров, подхватив дорожную сумку, шел за Стрельниковым до самого вагона. И уже крепко пожав руку, внимательно посмотрел тому в глаза.
— Ты чего Стас? Давай еще расплачемся, — смущенно выговорил Стрельников.
— Ты там смотри, если что, звони сразу. Ну, бывай.
Говоров подал сумку, скупо кивнув на прощанье, и направился на перрон. Вокзал жил своей жизнью. Спешили провожающие и уезжающие. Таксисты наперебой предлагали свои услуги. Прибывшие в Москву, тщетно пытались сторговаться за проезд. Вокзал шумел, пил кофе и водку…
Говорову было неприятно, что Стрельников ему чего — то не договаривает. Но лучше, что он уехал. Там, смотришь ситуация и проясниться. Стрельников мне не верит. Решил, что я сливаю информацию. Хотя, как бы я себя повел на его месте?
Поезд «Москва — Севастополь» набирал скорость. Пассажиры, наконец — то, постелив постели, притихли по купе. Проводник, буднично проверял биллеты. Было слышно, как бодрым голосом, предвкушая дополнительный заработок, перечислял услуги. Оказывается, кроме кофе, чая и минеральной воды, можно заказать еще спиртное и сигареты, естественно за отдельную плату. Все было, как всегда, при дальнем следовании.
Стрельников наблюдал за мелькающим однообразным пейзажем, и прикидывал, сколько километров отъехал от Москвы, до тех пор пока поезд не начал потихоньку притормаживать. Стрельников приготовил свою дорожную сумку и вышел с купе. Объявили станцию.
— Мужчина, вы куда? Стоим две минуты. Никаких перекуров на улице! Ждать не будем, не надейтесь! — рассерженный голос настиг Стрельникова при выходе с вагона.
