— Проныра, грязная бельгийская ищейка, что вам понадобилось в моей комнате?! Какого чёрта вы копались в моих вещах, я вас спрашиваю? Нет там ничего, что вам нужно, и хватит совать свой длинный нос в мои дела! О Господи, да что же это такое — шпион в собственном доме!
Пуаро прижал руки к груди, расшаркиваясь и бормоча бесчисленные извинения. Он побагровел от стыда. Он готов был извиниться сто, нет, тысячу, миллион раз! Он был раздавлен — мсье совершенно прав, как можно было допустить такую ужасную бестактность?! Нет, нет, ему нет и не может быть оправдания! В конце концов обалдевший от всего этого спектакля разгневанный Виктор поспешно ушёл, что-то бормоча себе под нос.
И опять, как и накануне, потягивая маленькими глоточками питательный отвар, Пуаро удовлетворённо пробормотал, обращаясь к почтительно слушающему Джорджу:
— Мой план сработал, мой добрый Джордж. Ты сам видишь — он сработал.
— Пятница, — задумчиво сказал Пуаро, ни к кому не обращаясь, — это мой счастливый день.
— Да, сэр.
— Ты ведь не суеверен, мой добрый Джордж?
— Я предпочитаю не садиться за стол тринадцатым, сэр, если вы это имеете в виду, и не люблю проходить под лестницей. Но вот по поводу пятницы у меня нет ни малейших возражений.
— Это замечательно, — сказал Пуаро, — потому что, видишь ли, сегодняшний день, вполне возможно, станет нашим Ватерлоо.
— Да, сэр, как вам угодно.
— Ты прямо рвёшься в бой, мой добрый Джордж! Однако, неужели тебе не хочется знать, что я собираюсь делать?
— И что же, сэр?
— Завтра, Джордж, мы с тобой вместе как следует обыщем кабинет сэра Рубена и всю «Башню»!
Верный своему слову, Пуаро, едва позавтракав, заручился разрешением леди Аствелл и отправился на то самое место, где было совершено преступление. И вот весь этот долгий день обитатели дома с изумлением наблюдали, как он ползает на четвереньках с лупой, то рассматривая тёмный бархат портьер, то вскакивает на стулья, рассматривая что-то на поверхности обоев. И вот, наконец, даже терпению леди Аствелл пришёл конец. В первый раз она дала понять, что это ей начинает действовать на нервы.
— Должна признать, — возмущённо сказала она, — что скоро он и меня выведет из себя. У этого маленького бельгийца что-то на уме, но вот что — не могу понять. Достаточно только посмотреть, как он там ползает по ковру, словно собака, взявшая след, меня просто бросает в дрожь! Что он ищет, хотелось бы мне знать! Лили, моя дорогая, не сходишь ли посмотреть, чем он там занят? Нет, нет, не надо, лучше побудь со мной.
— Может быть, мне сходить, леди Аствелл? — предложил, вставая, секретарь.
— Если не возражаете, мистер Трефузис.
Оуэн Трефузис поспешно вышел из комнату и вскарабкался по лестнице, которая вела в «Башню». На первый взгляд комната показалась ему пустой, Пуаро не было и в помине. Секретарь уже повернулся было, чтобы уйти, как вдруг ушей его коснулся какой-то неясный звук. Обернувшись, он увидел маленького сыщика — тот спускался по винтовой лестнице, которая вела в спальню этажом выше.
Пуаро спускался на четвереньках. В руках у него была маленькая карманная линза, он то и дело подносил её к глазам, внимательно разглядывая что-то на ступеньках под покрывавшим их ковром.
Пока секретарь с изумлением наблюдал эту сцену, Пуаро вдруг издал довольное ворчание и сунул линзу в карман. Он вскочил на ноги, победоносно размахивая над головой чем-то маленьким. В то же мгновение он наконец соизволил заметить секретаря.
— Ага, вот оно! — торжествующе воскликнул он. — А, это вы, мистер Трефузис. Я даже не слышал, как вы вошли!
Секретарь не знал, что и сказать, — перед ним стоял совсем другой человек. Лицо Пуаро сияло радостью, на нём был написаны триумф и ликование. Трефузис недоумённо уставился на него, не понимая, что происходит.
— Что случилось, мсье Пуаро? Вы выглядите так, словно одержали решительную победу.
Маленький человечек раздулся от гордости.
— Так оно и есть. Видите ли, мне наконец удалось отыскать то, что я безуспешно пытался найти с самого начала! Вот, смотрите, что у меня в руках — именно это поможет мне изобличить убийцу!
— Так значит, — секретарь удивлённо вздёрнул брови, — убийца — не Чарльз Леверсон?
— Ну, конечно же, это не Чарльз Леверсон! — заявил Пуаро. — С самого начала я не сомневался, что это так, хоть и не мог точно сказать, кто же убийца. Но вот теперь мне всё ясно.
Он спустился с лестницы и дружески похлопал секретаря по плечу.
— Мне нужно немедленно съездить в Лондон. Прошу вас, предупредите леди Аствелл. Да, вот ещё что — попросите её от моего имени, чтобы сегодня вечером к девяти часам все собрались в «Башне», в кабинете покойного сэра Рубена. К этому времени я вернусь и назову имя убийцы. О да, я не сомневаюсь в этом!
Изобразив перед онемевшим от изумления секретарем несколько па какого-то фантастического танца, Пуаро выпорхнул за дверь. Трефузис в удивлении таращился ему вслед.
Через несколько минут Пуаро ворвался в библиотеку и громогласно потребовал, чтобы кто-нибудь одолжил ему маленькую картонную коробочку.
— К сожалению, я не захватил с собой ничего подобного, — объяснил он, — а у меня есть одна бесценная вещица, которую мне просто необходимо сохранить.
Из одного из ящиков письменного стола Трефузис извлёк небольшую коробочку и протянул её Пуаро, лицо которого сияло от радости.
Прижимая к груди свой трофей, он взлетел вверх по лестнице. На пороге комнаты стоял Джордж, и Пуаро торжественно вручил ему коробочку.
— Там, внутри, поистине бесценное сокровище, — объявил Пуаро. — Будь любезен, Джордж, положи её во второй ящик шкафа. Лучше всего в ту же самую шкатулку, где ты хранишь мои жемчужные запонки.
— Очень хорошо, сэр, — кивнул Джордж.
— Не урони её, — продолжал Пуаро. — Будь с ней очень осторожен — ведь там, внутри, улика, которая поможет изобличить преступника.
— Не может быть, сэр! — удивился Джордж.
Пуаро стремглав бросился вниз по лестнице. Нахлобучив шляпу, он выскочил из дома и бодрой рысцой поспешил к станции.
Возвращение Пуаро прошло незамеченным. Верный Джордж, — как ему и было приказано, — впустил его в дом через боковую дверь.
— Все уже в «Башне»? — спросил Пуаро.
— Да, сэр.
Они шёпотом обменялись ещё несколькими словами, и через несколько минут Пуаро вступил в комнату, где меньше месяца назад произошло убийство. Лицо его сияло триумфом победителя. Он быстро обежал глазами кабинет. Все были в сборе: леди Аствелл, Виктор Аствелл, Лили Маргрейв, секретарь и Парсонс, пожилой дворецкий. Стоя у дверей, он смущённо переминался с ноги на ногу.
— Сэр, Джордж сказал, что мне тоже нужно присутствовать, — кинулся к нему Парсонс, как только Пуаро переступил порог. — Позвольте спросить, так ли это, сэр?
— Совершенно верно, — кивнул Пуаро. — Останьтесь, прошу вас.
Выйдя на середину комнаты, он повернулся к ним лицом.
— Это было на редкость интересное дело, — начал Пуаро медленно, словно размышляя о чём-то. — Интересное прежде всего потому, что любой из вас мог убить сэра Рубена. Кто унаследует после него все деньги? Чарльз Леверсон и леди Аствелл. Кто был с ним той ночью? Леди Аствелл. Кто вечно ссорился с ним? Тоже леди Аствелл.
— Что это вы толкуете? — возмутилась леди Аствелл. — Я ничего не понимаю! Я…
— Но, кроме леди Аствелл, был ещё один человек, который в тот день поругался с сэром Рубеном, — продолжал всё так же задумчиво Пуаро. — Ещё один человек в ту же самую ночь вышел от него, кипя от обиды и ярости. Предположим, леди Аствелл ушла от мужа без четверти двенадцать. Следовательно, до возвращения Чарльза Леверсона остается ещё минут десять. Этого вполне достаточно, чтобы кто угодно мог пробраться в кабинет со второго этажа, сделать свое чёрное дело и снова вернуться к себе, причём никто бы его не заметил.
Виктор Аствелл вскочил на ноги как ужаленный. Лицо его запылало от возмущения.
— Какого дьявола?!.. — он задохнулся. Горло его перехватило судорогой гнева.
— Вы ведь уже как-то в порыве ярости убили человека, мистер Аствелл? Если не ошибаюсь, это случилось в Западной Африке.
— Я в это не верю! — воскликнула Лили Маргрейв.
Она вскочила на ноги — руки стиснуты в кулаки так, что побелели пальцы, на нежных щеках — два ярко-алых пятна.
— Этого не может быть, — повторила девушка. Она замерла возле Виктора Аствелла.
— Это правда, Лили, — ответил тот, — но есть ещё кое-что, чего не знает никто, кроме меня. Этот ублюдок, которого я пристрелил, был местным знахарем. На его совести жизнь пятнадцати детей. Думаю, ни один суд в мире не осудил бы меня.
Лили подошла к Пуаро.
— Мсье Пуаро, — с жаром сказала она, — это ужасная ошибка. Только потому, что у человека вспыльчивый характер, только потому, что он может взорваться и нагрубить, только поэтому вы считаете, что он мог поднять руку на собственного брата! Но ведь это же неправильно! Я знаю, я знаю — мистер Аствелл не способен на это!
