Вернулся Тай Ройл, белый как привидение.
— Пойдем, Бонни, — тихо сказал он, как будто только они двое и существуют на этой темной, мертвой земле.
И Бонни, забыв о Вундеркинде, словно сомнамбула, побрела вслед за Таем.
К Батчеру подбежал встревоженный Лью Баском.
— Черт возьми, как же отсюда выбираться? — хрипло спросил он.
— Придется отрастить крылья.
— Мне не до шуток, — ответил Лью и жалобно застонал. — Меня всего колотит, а выпить нечего. Батч, я должен как можно скорее выбраться с этого проклятого места. Мне надо как следует напиться.
— Не приставай ко мне.
— Какой ты все-таки… Скажи, а они там… Они там…
Батчер отвернулся от него и пошел прочь. Силуэты Тая и Бонни то появлялись в свете сигнальных огней, то опять таяли во тьме.
Лью опустился на колючую траву и обхватил себя руками. На холодном горном ветру его трясло. Один военный самолет запускал моторы.
Лью встал и заковылял к пилоту.
— Вы уже улетаете?
Летчик молча кивнул, и Лью залез в заднюю кабину. Ветром от винта у него сорвало шляпу, и, чтобы окончательно не замерзнуть, он пригнул к коленям голову. Самолет разогнался и стал набирать высоту.
А в моноплане Тая мужчина в летной форме говорил Квину:
— Самолет угнал пилот, который постарался, чтобы его не узнали. А теперь еще и это. Странно как-то, правда?
— Странно? Да нет, лейтенант, тут больше годится другое слово.
Джон Ройл и Блит Стюарт полулежали в креслах-вертушках с высокими спинками. Их вещи, цветы и корзина из-под термосов, стояли между ними в проходе. На полу под свисающей левой рукой Ройла валялся недоеденный бутерброд с ветчиной, рядом стоял термос из корзины, завинчивающаяся крышка-чашка лежала у него на коленях. Лицо спокойное, как у спящего.
Другой термос, очевидно, выпал из правой руки Блит, поскольку теперь торчал среди роз. На коленях мертвой женщины лежал скомканный листок вощеной бумаги — обертка от бутерброда. Крышка термоса валялась у ее ног. Глаза ее были закрыты, она тоже как будто уснула.
— И уж совсем странно, — заметил лейтенант, изучая их спокойные лица, — что они умерли почти в одно время.
— Ничего в этом странного нет.
— Вы видите, их не застрелили, не зарезали и не задушили. Никаких признаков насилия. Вот почему я и говорю… Не может же быть, чтобы у обоих случился сердечный приступ. А так ведь полное совпадение во всем.
— Посмотрите, лейтенант.
Квин наклонился над трупом Ройла и большим пальцем надавил на его веко. Зрачок был почти не виден — он превратился буквально в точку.
Квин развернулся и открыл глаз Блит Стюарт.
— Зрачки очень сильно сужены, — сказал он. — И к тому же синюшность. Они оба умерли от отравления морфином.
— Джона Ройла и Блит Стюарт убили? — сделав круглые глаза, переспросил лейтенант. — Вау!
— Убили… — эхом отозвалась Бонни Стюарт. Она стояла у двери. — Нет. О нет! — Она, рыдая, бросилась к телу матери.
Появился Тай. Увидев мертвого отца, он покачнулся и оперся рукой о стенку. Однако глаз своих от мраморно-белого отцовского лица не отвел.
Бонни внезапно выпрямилась и уставилась на свои руки: они только что касались трупа матери. На руках не было никаких пятен. Однако Эллери и лейтенант знали, что она ищет, — холодный след смерти.
— О нет, — твердила она непрестанно.
— Бонни, — прошептал Тай и неуверенно шагнул к ней.
Но девушка вскочила на ноги и закричала:
— Нет!
Лицо у нее посерело, глаза закатились. Она упала бы, если бы Тай не подхватил ее.
Ледяной ветер гулял по плато. Батч взял Бонни из рук Тая, перенес к военному самолету и закутал в чью-то меховую куртку.
— Ну и чего мы ждем? — срывающимся голосом спросил Тай. — Будем так стоять, пока не окоченеем?
— Успокойтесь, мистер Ройл, — сказал ему лейтенант.
— Так чего мы все ждем? — заорал Тай. — Черт возьми, ведь убийца где-то рядом! Почему этого мерзавца никто не ищет?
— Спокойно, спокойно, мистер Ройл, — снова сказал лейтенант и скрылся в самолете.
Тай забегал вокруг, яростно топча высокую, до колен, траву.
— Где мы находимся? — спросил Эллери летчика.
— На самой северной оконечности Шоколадных гор.
Квин взял у летчика мощный фонарь и стал обследовать территорию вокруг красного моноплана. Если угонщик и оставил на земле следы, то найти их не представлялось возможным — они были затоптаны военными летчиками.
Расширяя круги поисков, Квин подошел к самому краю плато и убедился, что занимается ерундой — отсюда вниз вели десятки тропинок, и на всех виднелись следы обуви и копыт. На востоке отсюда, насколько он помнил из географии, должен быть Черный хребет, на северо-западе — южная гряда гор Сан-Бернардино, на западе — долина, по которой проходит железная дорога, а за ней — море Солтон и хребет Сан-Хасинто. Пилот мог уйти в любом из этих трех направлений. Даже профессионалы потратили бы на поиски его следов не один день, а тогда уж и искать будет бессмысленно.
Эллери вернулся к самолету Тая. Лейтенант снова был там.
— Черт знает что такое, — сказал он. — Мы связались по радио с властями трех округов. Сюда направляется тьма народу.
— А в чем проблема? — спросил Эллери.
— Видите ли, эта часть Шоколадных гор приходится на округ Риверсайд. А на пути сюда самолет пролетал еще и над округом Лос-Анджелес, и над территорией округа Сан-Бернардино. Загадка: над каким из трех округов погибли эти двое.
— Полагаете, что три полицейских управления будут сражаться за право расследовать это громкое дело?
— Вот и пусть они грызутся между собой. Мои же обязанности заканчиваются после того, как кто-нибудь предъявит свои права.
Подошел Батчер.
— Не знаю, какие у вас обязанности, лейтенант, но с мисс Стюарт надо что-то делать. Ее состояние вызывает опасения.
— Мы могли бы доставить вас в муниципальный аэропорт. Но…
— И в чем загвоздка? — спросил Тай Ройл, срываясь на фальцет.
По его лицу Эллери понял, что с ним творится. Губы посинели, его била крупная дрожь, но явно не от холода.
— Тай, у Бонни нервный срыв, и ей срочно нужен врач.
— Да, конечно, — безучастно произнес Тай. — Конечно, ей нужен врач. Я сам ее переправлю. Мой самолет… — И он споткнулся на полуслове.
— Извините, но ваш самолет не покинет плато без разрешения полиции, — сказал лейтенант.
— Да, именно, — пробормотал Тай, — я предполагал, я догадывался… — И неожиданно закричал: — Да будь оно все проклято!
— Мистер Ройл, вы и сами уже на грани нервного срыва, — схватив его за руку, сказал Эллери. — Лейтенант, вы не знаете, далеко ли отсюда усадьба Толланда Стюарта?
— До нее лету всего несколько минут.
— Вот туда мы и отправим Бонни, — сказал Батчер. — Если бы вы могли предоставить нам самолет…
— Не уверен, вправе ли я.
— Если мы понадобимся полиции, они нас найдут у Толланда Стюарта. Вы сами говорите, лету до его усадьбы всего несколько минут.
Лейтенант помолчал с несчастным видом, потом пожал плечами и гаркнул пилоту:
— Эй! Давай сюда! Перебрось-ка их.
Летчик взял под козырек и залез в большой транспортный самолет. Двигатели взревели, и все кинулись в разные стороны.
— А где Лью? — стараясь перекрыть грохот, крикнул Эллери.
— Не выдержал, улетел в Лос-Анджелес с военным летчиком! — прокричал в ответ Батчер.
Через несколько минут самолет военно-воздушных сил США поднялся в воздух, взял курс на юго-восток. Сияние огней на плато скоро превратилось в одно смутное светлое пятно, а потом и вовсе пропало.
Батчер крепко прижимал к своей груди Бонни. Тай сидел впереди, один, уткнув нос в воротник своего легкого плаща. Со стороны можно было подумать, что он вздремнул. Однако Эллери виден был лихорадочный блеск его глаз.
Мистер Квин поежился и стал смотреть вниз, в черное сморщенное лицо проплывающего под крылом горного кряжа.
* * *
Не прошло и десяти минут, как их транспортный борт стал разворачиваться над освещенной прямоугольной площадкой среди скал. Сверху она казалась Эллери не больше почтовой марки. Он вцепился в подлокотники кресла, и тут его посетила крайне неуместная мысль о собственной бессмертной душе.
Зайдя на взлетно-посадочную полосу, самолет на огромной скорости понесся прямо на ангар. Эллери зажмурился, сознавая роковую неизбежность. Случилось чудо: самолет подпрыгнул, мягко покатился по земле И остановился. Только тогда Эллери вновь открыл глаза. До ангара было еще вполне приличное расстояние.
Перед воротами ангара, прикрывая рукой глаза от прожекторов самолета, стоял высокий человек, худой как палка. Эллери почудилась какая-то странность в его совершенной неподвижности: как будто ему явилось чудище типа горгоны Медузы — достаточно взглянуть, и ты уже камень. Потом он все-таки расслабился, замахал руками и побежал навстречу.
