Я знал. Но я вращался в другой, менее коррумпированной системе, благодаря этому человеку, сидящему за одним столом со мной.
- Но ты все изменил, Элиот.
Он улыбнулся. Как всегда, рядом с Элиотом я чувствовал себя наивным молокососом.
- Ничто не меняется, Марк.
- Остин Пейли родом оттуда, разве не так? Он молод, но у него крепкие связи. Я всегда предполагал, что у Остина рыльце в пушку, но...
- Остин действительно не лезет на рожон, - согласился Элиот. - Ему нравится оставаться в тени. Люди его склада обычно переживают тех, кто рвется на передовую и выдерживает несколько сроков на посту.
- Но он не богат, - сказал я, - или нет? Я не только о деньгах, но и о власти, которой он обладает. Политики всегда могут найти других дойных коров. Расскажи мне о нем, Элиот.
Элиот не обязан был раскрываться передо мной, если только это не доставляло ему удовольствия. Возможно, алкоголь поспособствовал.
- Я могу раскрыть тебе секрет, как стать Остином Пейли, - ответил он. У Остина были семейные деньги. Ты знаешь, его отец был юристом.
Нет, я этого не знал. Мне не приходило в голову задумываться над тем, кем был отец Остина.
- Он не оставил Остину состояния, - продолжал Элиот, - достаточного, чтобы безбедно прожить. Помню, когда Остин только начинал, он цеплялся за каждую возможность заработать, подобно любому выпускнику правовой школы. Ты бы мог видеть его в гражданском суде в поисках работы. Он старался себя обеспечить.
Даже тогда у Остина были далеко идущие планы. Он рано стал интересоваться политикой и с умом вкладывал деньги отца. Он не пытался прыгнуть выше собственной головы. Сильные мира сего не ведали о его существовании. Он не делал ставки на сенаторов. Но знаешь, Марк, мелкие политические группировки, особенно тогда, денег не имели. Финансовая поддержка была слабой. Вот на чем сыграл Остин. Судья, собирающийся выдвигать свою кандидатуру на перевыборах, был безумно рад получить сто долларов. А пятьсот привлекли бы внимание городского головы.
"Или окружного прокурора", - добавил я мысленно. Но Элиот не собирался делать признание на этот счет. Он изображал мудреца, поучающего новичка.
- И все же дело не только в материальных вливаниях, - возразил я. Насколько широко распространяются связи Остина?
Элиот, казалось, с удовлетворением продолжил свое объяснение.
- Пожертвования - это всего лишь первая ступень, - сказал он. Невозможно прорваться в узкий круг людей с малым количеством денег, которое было у Остина. Но его заметили. Он подошел к подножию Олимпа. Остин не просто вкладывал деньги в ту или иную партию, он работал вместе с ними, оказывал услуги, везде поспевал. Для некоторых людей он стал незаменимым. В нужный момент он всегда оказывался рядом; Понимаешь, что требуется делать. Необходимо разведать, как обстоят дела. Кто кому обязан и чем. Ты не делаешь одолжения в ожидании услуги взамен, ты просто стараешься показать, что тебе можно доверять. Решившись на что-нибудь незаконное, и узкий круг людей оценит, что ты не такой уж праведник, и позволит тебе помочь в гораздо более опасных вещах. Тебе могут рассказать об оплошностях других кандидатов. Люди обожают посудачить. Ты же знаешь, не правда ли, Марк? Всего лишь стоит подкараулить в нужном месте благорасположенного человека, чтобы тот решил, что ты достоин доверия узнать тайны двадцатилетней давности. Не так уж много времени потребуется, чтобы узнать, кто что скрывает.
"И потом они закроют глаза на твои прегрешения". В некотором смысле старые одолжения позволяют человеку поступать как ему заблагорассудится. Неожиданные откровения одного из членов того самого узкого круга. Но это был Элиот. Меня поразила его информация. Он только что утверждал, что расследовал все преступления, о которых был в курсе. Теперь же его слова подтверждали тот факт, что существовали какие-то особые преступления. И он участвовал в сокрытии чего-то. Речь явно не шла о далеком прошлом, еще до его появления на посту окружного прокурора, так как мы говорили об Остине Пейли, который был еще подростком, когда Элиот вступил в должность.
Элиот, должно быть, почувствовал, о чем я думаю, так как замолк. Его губы были сжаты, взгляд опущен.
- Приведи мне пример, - попросил я.
Элиот вместо этого ответил на мой невысказанный вопрос.
- Он ни разу ничего для меня не делал. Я не нуждался в его услугах. Он посмотрел на меня, его глаза были чистыми и искренними. - Ты сам знаешь, Марк, последние два срока я работал так, что у меня не было конкурентов. Мне не нужны были ничьи одолжения.
Вовсе не обязательно. Потенциальные соперники могли быть ликвидированы с самого начала, когда и были оказаны необходимые услуги. Однако я бы прослышал о каких-либо ухищрениях. Кроме того, любой юрист, претендующий на пост окружного прокурора, объявил бы об этом своим коллегам прежде, чем предпринимать какие-то официальные шаги. Все, что я слышал о пребывании Элиота на этом посту, говорило о том, что он был невероятно популярен и у него не было конкурентов.
- Не понимаю, что за услуги мог оказывать Остин, чтобы заслужить такую поддержку? - спросил я.
Элиот снова ударился в воспоминания.
- Несколько лет назад у нас в городе произошел маленький политический скандал. Виновник хотел построить здание для офисов, а на этом месте стоял общественный комплекс. Правительство округа выдало разрешение, но город не мог отдать землю, пока на ней находился центр.
"Маленький политический скандал" - типичное выражение Элиота. Это был один из крупнейших скандалов за последнее время.
- Я помню, - сказал я.
Элиот посмотрел на меня снисходительно, как будто я, подобно ребенку, произнес, что помню Вторую мировую войну.
- Кто-то поджег общественный центр, - добавил я, демонстрируя свою осведомленность.
- Да. Кто-то. А после выяснилось, что некоторые владельцы офисов, которые вложили деньги в новый проект, имели отношение к пожару.
- Финансовое отношение, - вставил я.
- Да. - Элиот миролюбиво улыбнулся.
- Головы полетели с плеч, - подсказал я ему.
- Одна или две, - уточнил он. - Но когда разражается что-то в этом роде, публика узнает только о верхней части айсберга. Кто-то ушел в отставку, кто-то проиграл на выборах. Но попавшие под удар не обязательно были самыми злостными преступниками. Они просто не смогли увернуться. У них не хватило денег, чтобы замять скандал. Когда назревает нечто подобное, на поверхности идет большое волнение, возмущение - с корабля кидают несколько лет, чтобы облегчить положение, даются обещания. "Я позабочусь о тебе, доверься мне". Люди, которые действительно заправляют всем этим, остаются в тени.
- И Остин был одним из них.
Элиот осторожно изменил формулировку.
- Остин... помогал. Он не участвовал в сделке с самого начала. Но когда борт корабля таранили первые торпеды, ему удалось спустить лодку и прихватить с собой несколько терпящих кораблекрушение. Я не слишком метафорично выражаюсь?
- Нет. - Я тут же подумал о том, что Элиот мог оказаться тем пассажиром, которого подобрал Остин. Чем не услуга?
Элиот снова покачал головой.
- Я не участвовал в этом. Я не богат и не служил тогда в прокуратуре. Никто не пытался приобщить меня к этой сделке.
Мне все еще казалось, что Элиот честен. Я знал, что это была всего лишь иллюзия, но она была мне необходима. Я верил ему.
- Но Остин помог выкарабкаться другим людям, - продолжал Элиот. - Они все еще работают под твоим началом. Сейчас это основной источник власти Остина. Люди ему обязаны.
Я подумал, что мы подошли к развязке и сейчас Элиот скажет мне наконец то, чего я от него ждал. Настало время надавить на него.
- И что сделал с этой властью Остин Пейли?
Элиот уклонился от ответа. Он не смотрел на меня.
- Я бы не посмел взвалить эту проблему на твои плечи, преемник. Я должен был покончить с ней раз и навсегда. Думаю, что мне это удалось.
Я поднялся.
- Элиот, у меня зародилось ужасное подозрение. Ты знаешь какое. Скажи мне, что я не прав.
- Сядь, Марк. Не уходи, не разобравшись до конца.
Он строго смотрел на меня, стараясь говорить с прежним авторитетом.
Но авторитета у него больше не было.
В поисках ответа я должен был разыскать того, кому нечего было терять, кто бы с удовольствием выложил мне все. Я знал, с кого начать. Бен Доулинг был судебным репортером в одной из газет еще за двадцать лет до того, как я стал преуспевающим прокурором. Он был асом той журналистики, о которой в шутку говорили, что ее пропуск в шляпе. Он продолжал носить костюм каждый день, даже когда его младшие коллеги носились по коридорам Дворца правосудия в джинсах и футболках. Теперь Бен уже вышел на пенсию. Он уверял, что всегда найдет ежедневную газету в маленьком городке, которой понадобится главный редактор, но не смог заставить себя уехать из Сан-Антонио. После моего разговора с Элиотом я заглянул на огонек к Бену, в его недавно отремонтированный дом на юге города с тремя спальнями, с маленькими комнатками, которые оказались гораздо уютнее, чем я себе представлял. Две стены были доверху заставлены книжными полками. Это не было жилищем старого человека. Бен заметил, как я осматриваюсь, проходя в гостиную.
