— На передние клыки ласки нанесено какое-то вещество, — безразлично проронил Гусев. Мы с Кругловым и телохранителями вздрогнули.
— Извините нас, — сказал наконец хозяин. — После такого напряжения…
— Ничего, — вежливо ответила я.
— Чем я могу вас отблагодарить?
— Вот уж не представляю себе…
— Может быть, все вместе отправимся ко мне, закажем ужин?
— Знаете, я как-то не настроена сейчас есть… Я хочу эту тварь знакомому эксперту отдать. На анализ. И для этого нужно успеть в два часа.
— А то что?
— Яд может разложиться, — твердо соврала я.
— А вы, значит, частный детектив? — вспомнил он, до сих пор находясь в задумчивости.
— Да.
— С лицензией?
— Да, с лицензией, — именно для таких вопросов я ее и получала.
— Значит, вы можете взяться узнать, кто и зачем пытался меня убить да еще таким странным способом?
— Вообще-то могу. Но стоит это недешево.
— Сколько?
— Триста баксов за день работы и премиальные раз в пять больше, если раскрою дело.
— Согласен, — быстро ответил он.
Глава 11
МИНЗДРАВ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ
Мы расстались около круглосуточной платной ветеринарной клиники, договорившись об отчете на квартире у Круглова и получив с него вместе с визиткой двести тысяч на заход в ветеринарку.
— Настоящий спецагент, — похвалил Сергей, как только белый «Опель» скрылся из виду.
— Спасибо, — ответила я, принимая из его рук ласку и направляясь ко входу.
Там было светло и безлюдно. Полуспящая продавщица-кассир, вместо подушки использующая пачку «Pedigree», с радостной сонной улыбкой приветствовала нас. Вид животного, которое мы несли, вызвал у нее слабое изумление, она даже протерла глаза.
— Иван Иваныч! — позвала она доктора, который минут через пять пришел — средних лет, низенький, бодрый, слегка принявший на грудь, улыбающийся.
За просмотр взял двадцатку, уложил «больного пушистика, который так радует наших деток…» на ослепительно белый стол и довольно бестолково осматривал минут пять — толстыми короткими пальцами мял ей живот и бока, теребил блестящую жестковатую шерсть бурого цвета.
— Вообще, — произнес он наконец, — вы лучше подпилите ей резцы и клыки, а также подстригите когти. Иначе она будет представлять опасность для ваших детей. Не знаю, где вы ее откопали, но я такой ласки никогда не видел.
По-моему, все они мельче.
— Нам с Урала привезли, — заулыбалась я, — дедуля с бабулей.
— Уральская ласка?.. — задумчиво переспросил ветеринар, оценивая сочетание. — Надо же… никогда бы не подумал…
— Что с ней, доктор? Наша Маруся будет жить? — спросил лейтенант, которому, очевидно, надоел происходящий процесс.
— Жить будет, — успокоил доктор, — похоже, отравилась чем-то, что ввело ее в сомнамбулический аффект. Это скоро пройдет, если ввести ей антидот, а потом немного возбуждающего, — сказал он, вскрывая ампулу и набирая половинку тонкого шприца. Похоже, ласку ждала судьба сыщицы Тани Ивановой суточной давности, только пробуждать ее собирались насильно.
— Я думаю, половины дозы хватит, — сказал он, примериваясь к меховому боку.
— Вы только осторожнее, доктор, — попросила я, — она у нас нервная: чуть сразу поймет, что не дома, может укусить!
— Нет, лучше четверть! — как-то сразу передумал доктор. — Ой, как напряжена! Все мускулы свело судорогой! — вдруг воскликнул он. — Это что же такое? Это не сон, а… — Он замолчал, растерянно оглядывая ласку, затем отложил шприц и снова начал ее мять.
Мял минут пять, сосредоточенно и с напряжением сил. Я невольно посочувствовала ласке, вспомнила слова Ивана насчет того, что животное — это животное и становится тем, что из него вылепит человек.
— Уфф! — наконец сказал Иван Иваныч, вытирая пот. — Давайте ее в силок. Лена!
— Уже несу, — проворковала продавщица-кассир, с интересом наблюдавшая всю сцену.
Она принесла сеть с застежками, и вместе с ветеринаром они прикрепили ласку к столу так, что двинуться она не смогла бы.
Затем Иван Иваныч набрал второй шприц и вкатил ласке полную дозу.
— Сейчас посмотрим, — сказал он, — должно подействовать.
— Что это?
— М-м-м… расслабитель. Снимает судороги.
— Замечательно, а потом что?
— Если все пройдет нормально, я введу ей раствор порошка активированного угля, потом сделаю промывание. В случае чего воспользуемся капельницей… У вас найдутся четыреста пятьдесят тысяч?
— Хым-хым, — сказала я, невольно подражая Зеленеву, затем вспомнила, что полтора «лимона» Зинаиды Андреевны со мной, и ответила:
— Пожалуй, найдутся.
— Хорошо, — он снова немножко помял ласку, и лицо его расплылось в улыбке. — Готово.
Провозившись еще полчаса — я считала время, отведенное ласке до конца, — они с Леной поставили-таки капельницу, сделали промывание желудка и кишечника, ввели в кровь два вида возбуждающих веществ… все без толку. По истечении получаса, несмотря на двойную дозу «расслабителя», ласка скончалась от судорог, прекративших всю рефлекторную деятельность — дыхание и сердцебиение в том числе.
Измученный ветеринар весь вспотел и старался не глядеть в нашу сторону. В глазах у Лены стояли слезы.
— Спасибо, Иван Иванович, — сказала я, забирая тельце, упакованное в специальную полиэтиленовую сумку. — Вы сделали все, что могли. Возьмите, пожалуйста, я… мы с мужем вам очень благодарны.
Он взял протянутые пятьсот, и руки его слегка дрожали. Лена принялась отсчитывать сдачу, но я остановила ее.
Уже у самого выхода Иван Иванович решился.
— Знаете, — сказал он, — вы попробуйте обратиться в милицию. Я знаю, это звучит как оправдание, но вашу ласку кто-то отравил. Видимо, это какой-то промышленный яд, предназначенный специально для усыпления животных.
Если надо будет, я составлю медицинское заключение.
— Составьте, Иван Иванович, обязательно составьте! — уцепилась я. — Оно нам очень пригодится… если дело обстоит так, как вы говорите.
Мы вышли на улицу.
— Черт, — проронила я слегка охрипшим голосом, — а ведь я собиралась стрелять из этого пистолета в людей… Думала, можно будет легко нейтрализовать…
— Мне нужно доложиться начальству, — ответил Сергей после паузы, — а потом искать Гостя. Если у них настолько налаженное дело, я понимаю, кто совершил четыре «звериных убийства».
— Как ты сказал?!
— Что «как»?
— «Звериные убийства»! Этим занимается Игорь Степанович Беглов и его отдел?
— Ну да. А кому я докладываться собираюсь, по-твоему?
— Старый кобель! — воскликнула я. — «Наш отдел этим делом не занимается»…
— Ну и правильно — не занимается, — ухмыльнулся Гусев, — занимается он один — курирует дело Булгаковой и дело о зверях-убийцах.
— И не знает до сих пор, что это — одно и то же дело!
— Правильно, умненькая Танюха. А мы знаем.
— Тогда левой-правой ать-два!
— Зачем левой-правой, когда можно на такси? — возразил он. — Я приглашаю, — и принялся голосовать.
В квартире Игоря Степановича Беглова нас приняли с распростертыми объятиями: сам Игорь Степанович негромко выругался матом, а его жена Оксана Григорьевна послала любопытных детей спать и усадила нас на кухне перед чайником. Затем Игорь Степанович предпринял обходной маневр, замечая, что жене ни к чему скучать в компании старых боевых ветеранов, вспоминающих темное прошлое, на что жена, с недоверием посмотрев в мою сторону, ответила, что отчего же, интересно. Тогда Игорь Степанович решился на марш-бросок с повышенными мерами, и Оксана Григорьевна удалилась.
— Твою мать! — торжественно изрек советник юстиции, когда за женой закрылась массивная дверь. — Что я вижу!
— А что ты видишь? — осторожно полюбопытствовал Сергей.
— Работника органов безопасности вместе с частным сыщиком, вот что я вижу! А еще мне сообщают, что произошло покушение на убийство, причем приметы и стиль весьма напоминают «звериные дела» последних дней! Более того, мне сообщают, что за отсутствием улик и доказательств женщину, спасшую человека от выдры или еще какого-то там хорька, пришлось отпустить с самим пострадавшим, Василием Андреевичем Кругловым! А по приметам я узнаю Ведьму, сущую ведьму Таню Иванову, которой полагается сидеть дома и не высовываться, потому что за ней послали Илью и Новичка, первый из которых — опаснейший убийца, а личность второго установить вообще не удалось!..
— Ага, — в один голос поддакнули мы с Гусевым, усмехаясь. — Совершенно не удалось. Новичок — он и есть новичок. — При этом Серега нагло улыбается, бравируя бородой.
— Ах, черт!.. — наконец-то догадывается Игорь, — Ах … трах-тарарах! …..! Лейтенант Гусев!
— Так точно.
— Все — с самого начала и до конца.
— Понял. По прибытии в ряды преступности я прошел несколько испытаний разной степени серьезности и сложности. Основную роль сыграли рекомендации наводчика («Не прибедняйся», — посоветовал Беглов), благодаря им меня сразу же поставили на дело. Дело выполнил, как написано в параграфах с шестого по десятый приказа номер шестьдесят семь. Затем было несколько плевых дел, все проверяли и приценивались… ну а потом срочно мобилизовали и послали на новое дело вместе с Илюхой.
