и делают большие поблажки. Здесь 27 одиночных камер, как квартир, сидят только богатые люди, которые не могли отмазаться там в миру. Нас обслуживают около сорока заключенных, это и повара, слуги, портные, любовники наконец... - Сколько же здесь женщин? - 16. Это заслуга Старика, он сумел пробить здесь место для женщин. Из женских колоний перевели некоторых сюда, другие попали прямо с заседаний суда. - Можно вас спросить? А вас за что посадили? - Можно. Я не скрываю за что села. Для своего любовника подыскала мальчонкукиллера. Шлепнуть то он его шлепнул, но сам засыпался, меня, гад, и выдал. - Не смогли дать взятку? - Толку никакого. Против моих денег у родственников любовника их оказалось больше. Это они меня сюда и затолкали. - Но вы же сможете еще выкрутится. - Конечно, жду амнистии, а там Старик обещал протолкнуть мое дело. - А у Галины Александровны есть возможность отмазаться? - Думаю, здесь все сложнее. Ее один здесь, хмырь, добивается, вес в обществе имеет, гад, большой. Старик хоть и хорохорится, однако с ним справиться не может. Вот эта, скотина, Борек, и держит ее судьбу в своих руках. Самому лет пять сидеть, хочет, чтобы Галка также с ним сидела. Этот, Борек, под себя затянул все суды северного региона, его слушаются как бога. - Слушаются, слушаются, однако он здесь сидит. - Не всегда деньги - сила. Борека поймали там, за границей, в капиталистическом раю, и соответственно припаяли за денежные махинации и организацию преступных групп, десять лет, а потом вдруг отсиживаться послали сюда в Россию. Его пока не
могут помиловать, это же международный скандал. - Неужели моя хозяйка не может отдаться ему и получить, свободу. - Не может, - раздался голос сзади меня. Галина Александровна, закрученная в полотенце выше груди, появилась в комнате. - Смертник, иди-ка ты пока к себе, устраивайся на новом месте. Твоя камера 105. Я хотела тебе показать ее, но мне некогда. Через час приходи сюда... - Хорошо, мэм. В 105 камере дым коромыслом. Несколько заключенных на гладильных досках парят одежду или разглаживают разноцветные платья. Некоторые сидят или лежат на койках. Никто на меня не обратил внимание. - Здесь есть свободное место? - спросил я близ лежащего на койке паренька. - Ты новенький? - Да. - Лопата, ты все беспокоился, - кричит в комнату парень, - пришел... наверно тот, кто тебе нужен. - Давай его сюда. У окна на табуретке сидит щеголь, одетый в костюм слишком хорошего покроя. Я подошел к нему поближе. - Ты сейчас у кого находишься, у Старика? - Нет, он подарил меня Галине Александровне. - Вот так дела. Мой хозяин узнает, взбесится. - Пусть не бесится. Я на доследовании и возможно меня скоро опять попрут в камеру смертников. - Ого. Постой, постой, так ты не тот ли, хмырь, что насиловал девочек и убивал их? - Наверно тот. - Ха. Как же ты сюда попал? - Сходка, решила продать меня. - Вон оно как получилось, видно кто то тянет тебя за уши от смерти, можешь дальше не продолжать, остальное я уже знаю. Тебя купили за 10 тысяч долларов, самая высокая цена... - Где моя койка? - Вон она, третья по ряду. Та, что с пятном на одеяле. Ты устраивайся, а я пока побегу к своему хозяину, надо ему новости сообщить. Как тебя кличут или зовут? - Сашка - Смертник. - Сильная кликуха. Час я продремал на койке и опять вернулся к хозяйке. В комнате бедлам. Несколько платьев валяются на кровати и столе. Сама Галина Александровна в одних белых трусиках мечется по свободному пространству. - Где тебя черти носили? - вопит она, воинственно подбегая ко мне. Я не могу сказать ни слова, ее молодые груди завораживают меня и оторваться от них невозможно. Она догадалась о моем смятении и прикрыла грудь руками. - Вы мне сказали... час. А разве Мария Ивановна... - Эта, кукла бросила меня, убежала к себе готовится на вечер. Все меня бросили... - Давайте лучше без паники одеваться. Хотите я вам выберу платье и помогу его одеть? Она с интересом смотрит на меня. - Вы в этом что-нибудь понимаете? - Абсолютно ничего, но то что мне нравится, я на вас и натяну. - Одевайте. Я стараюсь на нее не смотреть, осматриваю платья и наконец останавливаюсь на нежно голубом. - Давайте это... - Но я... Впрочем, одевайте. Осторожно натягиваю на нее платье. Плотная ткань, неплохо выделила все выступающие части тела. Небольшое декольте подчеркнуло красоту груди. - Ну все, теперь можете идти. Она вертится перед зеркалом. - А как у меня прическа? - Никак. - Тебе не нравиться ? - Нет. - Что ты посоветуешь? - Собери волосы назад в виде кички. Она собирает волосы в пучок и натягивает на них черную резинку. - Действительно, вроде ничего. Ты пойдешь со мной и будешь меня охранять. - От кого? - От Борека и его компании. - Хорошо. Пошли. В небольшом зале магнитофон наяривает ритмичную музыку. Несколько богатых старух
и стариков чинно сидят на стульях вдоль стен. Среди трех или четырех пар, которые танцуют на центре площадки, там же мелькают несколько надзирательниц, приглашенных на танцы элитными заключенными. Их сразу отличишь по прекрасным костюмам или платьям. Когда мы вошли в зал, тот самый хлюст, в хорошем костюмчике, по кличке Лопата остановил меня. - Тебе сюда нельзя. - Пусть он постоит там, - капризно сказала Галина Александровна, указывая в дальний угол. - Хорошо, мэм. Иди туда, болван. Галину Александровну сразу же окружило несколько мужчин. Особенно выделялся тот парень с мощным затылком, который торговался за меня с женщинами. - Галочка, - услышал я его слова, - с чего бы это так Старик расщедрился, подарив тебе слугу. - Это охранник, Старик мне специально его выделил, чтобы грязные руки некоторых прилипал не касались меня... - Я сам, тому кто коснется тебя, руки, ноги повыдергиваю. Они удаляются, а я иду в указанный мне угол. Моя хозяйка обворожила всех. Ее без конца приглашают на танцы и, не успев побывать в одних руках, как тут же она попадает в другие. - Ты кто? Рядом со мной стоит надзирательница. Чуть полноватая, женщина лет 25-30 с усталым, но красивым лицом. - Заключенный. - Это я вижу. К кому приписан? - Вон к той, Галине Александровне. - Классная бабенка. Мужики на нее как мед липнут. - По моему все женщины здесь как мед. - Мед то мед, да видно он по вкусу разный бывает, один очень сладкий, а другой с
горчинкой. - Я бы вас отнес к сладкому меду. - Льстишь, стервец. Как звать то? - Александр, здесь еще известен как Сашка-Смертник. - Смертник..., - она оглядывает меня, - слыхала... Столько детей, ирод, загубил.
Так вот ты какой?... Не люблю таких. Почему здесь стоишь? - Охраняю свою хозяйку. Должен оторвать голову тому, кто ее захочет обидеть. - Если захотят, тебя не спросят... - Мне терять нечего... - Так, это уже интересно. Посмотрим, на что ты способен, Сашка- Смертник. Если посмотреть на то, как ведет себя твоя хозяйка и вон тот жирный боров, то чует мое сердце сегодня, тебя удавят. - А если нет. Она снисходительно оглядывает меня. - На нет и суда нет. Надзирательница отходит и вскоре, ближайший блистательно одетый зэк, пригласил ее на танец. Прошло больше часа. Неожиданно передо мной оказалась Галина. - Смертник, проводи меня в туалет. Что то мне сегодня Борек не нравится, как бы не затеял что... Я пробиваюсь с ней через зал и выхожу в почти пустой коридор. В конце его, перед
одиночным туалетом останавливаемся, на всякий случай открываю дверь и заглядываю
внутрь... никого. - Жди меня здесь, - говорит Галина. Она скрывается за дверью. Через минуту в коридоре появляются три человека. Одного из них узнаю, толстомордый Борек во главе шпаны шел ко мне. - Она там? - спрашивает он, кивая на дверь. - Там. - Отлично, выбейте дверь, ребята, - командует он своим засранцам. - Отставить, - это уже говорю я. - Катитесь-ка, говнюки, от сюда по добру - по здорову. Отчаяние придало мне храбрости. Все равно побьют или хлопнут, была не была. Борек усмехнулся. - Сделайте его, ребята. Один из ребят достает ножик и махнул его передо мной. Я отскочил почти к стенке.
Еще один замах, успеваю присесть и нож со свистом рассек воздух над головой. Тут
же выпрямляюсь и не глядя взмахиваю ногой. Попал во что то твердое. - Ой... парень согнулся от боли. Я рванул его за ворот и головой вогнал в косяк туалета. Нож вывалился, лицо сразу залила кровь. Отшвыриваю парня назад, на руки нападавших. Неторопливо подбираю нож. - Все, вам конец. Борек побледнел, второй парень, придерживающий изуродованного товарища, бросил его и попятился. Я сделал два шага к ним и вдруг этот парень побежал, Борек поспешно стал отходить за ним. - Мать вашу, вот вам. Я метнул нож, Борек ахнул и неуклюже развернувшись побежал в коридор. Вернулся к
туалету. На полу перед дверью хрюкал окровавленный бандит. Для верности два раза
врезал ему ногой в лицо, отдышался и постучал в дверь. - Галина Александровна, можете выходить. Дверь чуть приоткрылась. - Что тут было? - спросила она испуганным голосом. - Проба сил. Пытались меня пощупать. Она выходит и с уже не с ужасом, а любопытством смотрит на неподвижное тело под ногами. - Это же телохранитель Борека, Самсон. Господи, как ты его отделал. Он был один? - Нет. Борек был еще с кем то. Они убежали. - Вот это, да. Так их, Смертник. Пошли в зал. В зале музыки нет. Все присутствующие замолчали при виде нас. К хозяйке подошел Старик. - Галочка, с тобой все в порядке? - Да, Дмитрий Иванович. А чего так тихо, разве танцев не будет? - Твой охранник порезал Борека, он вон там в углу... Теперь и я обратил внимание на лежащего на полу человека, рядом несколько фигур хлопотали над ним. - Вызовите врача. - Уже послали. К нам подошла надзирательница, с которой я недавно разговаривал. - Дмитрий Иванович, вечер я должна закрыть. Всем внимание, - кричит она присутствующим, - разойтись по своим местам, сейчас будет перекличка. В зал вбегает надзиратель. - Вера, - обращается он к надзирательше, - там у туалета лежит изуродованный заключенный Самсонов, его срочно надо в больничку... Гул прошел среди находившихся в зале. Надзирательница поворачивается ко мне. - Ты оказался прав, тебе действительно терять нечего. Отведите его в карцер, кивает она на меня. - А ты, цыпочка, - это уже к моей хозяйке, - будешь сидеть в
