в конце коего Бог, а не земные фетиши, идет в гору, а на подъеме, как известно, не принято болтать лишнего, нужно держать дыхание.
— Великолепно, продолжай.
Похоже, «ребенку» моего собеседника нравилось представление:
— Что касается души, не сомневающейся в единстве Отца своего, то не причин взывать к Нему бесчисленное количество раз, Он — не на языке, но в сердце дитяти своего всегда.
— Тогда самое сложное, думаю я, для тебя, — падре оставил «ребенка» в театре, а сам вышел из шатра. — И самое удивительное в тебе для меня — почему не почитающий родителей кэп не заступился ни за кого?
И литератор, и сыщик во мне, обнявшись, выступили вперед и в унисон, гордо произнесли:
— Думаю, что в моем случае сознание работает так; не почитающий собственных родителей равнодушен ко всему — и наоборот.
Иона встал из-за стола и на полном серьезе поклонился мне. Я догадался — пришло время в который раз нам расстаться.
— У меня вопрос, падре. Зачем вы приходили ко мне вчера утром?
Иона обошел стол и обнял меня:
— Пригласить на вечерю.
— А если серьезно? — я с удовольствием «прилип» к ставшему почти родным гостю.
— Я сошел с «острова» и очутился у твоего порога, так устроена «точка нейтральности», она всегда при тебе. Ну и ты тут же оказался в моей власти.
— Подожди, — я вырвался из объятий. — Значит, на вечере твоя смерть была очередным шагом на «остров», чтобы я «чистым» предстал перед инспектором?
— Верно, — Иона с любовью смотрел на меня. — И у тебя все получилось.
— Что именно?
Священник картинно вздохнул и перекрестился:
— Ты был в «альтернативе», словно Иисус, спустившийся в ад.
Я вздрогнул, мурашки пробежали по холке:
— Мне так не показалось.
— Тебе нет, — Иона излучал восхищение вассала перед совереном. — Но для остальных наблюдателей это было именно так.
Я застонал от его недомолвок и загадок:
— Для остальных? И много их?
Мне представился темный зрительный зал и освещенная сцена, актеры на которой не знают, сколько билетов продано.
Билетер-Иона знал точно:
— Весь твой род, до двенадцатого колена, поверь, собрание весьма представительное и… разнородное.
— Догадываюсь, раз ты снова у меня дома, стало быть, снова спрыгнул с потухшего вулкана, — голова моя трещала от гостя и его откровений.
Иона рассмеялся:
— Я всегда рядом с тобой, не переживай, кроме одного случая.
Последнюю фразу он произнес у самого выхода.
— Какого? — спохватился я, как при замедленной съемке наблюдая за закрывающейся дверью.
— Когда ты вернешься Домой, по-настоящему, — донеслось уже из коридора.
