спиной к Питу, чтобы усыпить его подозрения. Пусть продолжает думать, что она ничего не подозревает, считает его своим мужем, нисколько не опасается. Как хорошо, что он не слышит биение ее сердца, подумала она. Иначе он сразу бы все понял.
Селия чувствовала на себе взгляд Пита. Как ей хотелось бы прочесть его мысли, узнать его планы. Она сполоснула бокал и поставила его на сушилку. Обернувшись, она увидела, что Пит стоит на прежнем месте и наблюдает за ней.
– Тогда посмотрим какое-нибудь шоу? – предложил он.
«Ты что, терпеть не могу этот бред», – едва не вырвалось у нее. Потом ей пришло в голову, что это предложение было частью «программы», плана по превращению ее, Селии, в куклу, которой можно было манипулировать. Он приписывал ей определенные черты личности, чуждые ей интересы, совсем как Дженнифер, которая настаивала на ее увлечении бегом.
– Отлично! Давно не видела «Семейство Кардашьян», – воскликнула она. Ей странно было произносить эти слова, как будто это говорила не она, а кто-то другой. Безумие какое-то. Она вообще редко смотрела шоу и новости по телевизору, предпочитала фильмы и книги.
Она сцепила зубы в ожидании жгучей боли, которая обычно следовала за правдой, но ничего не произошло. Может быть, ее настоящая личность наконец брала верх. А может быть, действие препарата, который подсунул ей Пит, начинало ослабевать.
– Ну ладно, пойдем, включу тебе телевизор. Я же знаю, что ты постоянно путаешься в пультах и начинаешь раздражаться.
Селия пошла за ним в гостиную, уверенная в том, что ее ожидает очередной «тест».
Пит выбрал из коллекции пультов самый большой и включил телевизор с гигантским экраном.
Какая пошлятина. Почему мужчинам обязательно смотреть спорт на экране, который занимает полстены?
Пит оглянулся.
– По какому каналу его показывают?
Значит, вот в чем заключался тест. Если бы она действительно смотрела «Семейство Кардашьян», то, естественно, сразу сказала бы, какой канал нужно выбрать. В первое мгновение она решила, что попалась, но потом вспомнила, как сидела в салоне красоты, мастер полировала ей ногти, а по телевизору как раз показывали Ким, Кортни и других женщин на букву «К». В углу экрана виднелась большая буква «Е», стилизованная под восклицательный знак.
– «E!», – выпалила она и заметила во взгляде Пита неуверенность. Потом он отвернулся и принялся нажимать на кнопки.
На экране появилась компания дамочек в облегающих платьях и туфлях на высоченных шпильках, которые явно не жалели денег на пластические операции. У каждой женщины в руке был бокал вина, две о чем-то спорили.
– По-моему, это «Настоящие домохозяйки», – заметила Селия, устраиваясь на диване.
Пит спросил:
– В каком городе это снимали? [5]
Селия пожала плечами. Она была уверена, что сможет обойти эту ловушку.
– Откуда мне знать? Их миллион, наверное, и все они одинаковые. Именно то, что нужно, когда хочешь, чтобы мозг отключился.
– Посидеть с тобой?
– Не надо, иди ложись. У тебя, наверное, утром какое-нибудь важное совещание.
Он не ответил – видимо, придумывал предлог, чтобы остаться. Что бы он ни планировал, ему определенно нужно, чтобы я уснула.
Наконец Пит пробормотал:
– Ну хорошо, ладно, спокойной ночи.
– Спасибо за то, что приехал и избавил меня от Лайла, – сказала Селия, потому что такую фразу должна была произнести любящая жена, которая стремится сделать мужа счастливым и сохранить брак.
– Я всегда готов поспешить тебе на помощь, – ответил он и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.
Это было самое серьезное испытание, последний экзамен. Селия приказала себе сидеть неподвижно и позволила ему коснуться сухими губами своей щеки, сумела не отвернуться, почувствовав тепло чужого тела совсем рядом со своим, почувствовав на лице дыхание мужчины (ментол – наверное, он уже почистил зубы, когда она позвонила). Это прикосновение не было для нее привычным; она не ощутила желания. Она чувствовала лишь отвращение, которое часто охватывало, если незнакомый человек нарушал границы ее личного пространства. Она не любила, когда посторонние прикасались к ней, не любила рукопожатия.
Неприятный момент миновал, но Селии показалось, что прошло двести лет. Пит вышел в холл и начал подниматься по лестнице, а она сидела, напряженно прислушиваясь к его шагам. Какое-то время он расхаживал по спальне, и Селия пыталась понять, что он там делает: ищет пижаму или заправляет шприц наркотиком для непокорной жены. В конце концов она пришла к выводу, что Пит надевает пижаму. Потом он зашел в ванную комнату. Убавив громкость, она услышала скрип пружин. Пит лег в постель.
Через несколько минут она обмякла, уронила голову на грудь. Глаза закрывались. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы очнуться.
Плохо. Нельзя сейчас засыпать, иначе он прокрадется вниз и сделает мне укол, пока я буду в отключке. А когда я проснусь завтра утром, снова забуду, кто я на самом деле. Стану его маленькой покорной степфордской женой.
Она поднялась, потянулась, потом решила сходить на кухню и раздобыть что-нибудь поесть. Если она будет жевать, то не уснет. Внимание Селии привлекла коллекция фотографий на стене гостиной, и она вспомнила, что утром эти снимки ей не понравились. Она подошла и присмотрелась к коллажу из семейных фото, вставленному в большую раму.
Селия внимательно рассмотрела каждый снимок, пытаясь поймать ускользающую мысль. На всех они были сфотографированы втроем: она сама, Пит и Стефани. Не было отдельных снимков, не было обязательной фотографии ребенка с лицом, перемазанным шоколадом, на карусели, с подтаявшим эскимо. Не было фото Селии с Питом, без дочери.
Это неестественно. Должно же быть что-то еще, какие-то фотографии из нашей молодости, с тех времен, когда мы только начали встречаться. Единственное фото без Стефани в этом доме – наш свадебный портрет, который я видела в спальне.
Странное впечатление от этих фотографий, чувство, которое Селия не могла описать словами, беспокоило ее, словно ресница, попавшая в глаз и заставлявшая без конца моргать.
Почему-то нет фотографий Стефани в раннем детстве. Должны же быть снимки с первого дня рождения, младенца в коляске, все такое…
Все мысли вылетели из головы, и она наклонилась к стеклу. Вот оно! Она поняла, в чем дело.
Все фотографии, все до единой, были сделаны совсем недавно.
Потому что они постановочные. Их нащелкали за несколько часов, пока я ничего не соображала. Пит, с Дженнифер или без нее, отравил меня. Дал мне какой-то препарат, чтобы заставить меня забыть прошлое, сделать пассивной и покорной.
На всех снимках у нее были отсутствующий взгляд и расширенные зрачки. Даже улыбка выглядела какой-то вялой.
Итак, ее накачали наркотиками, наделали фальшивых снимков, потом повесили снимки в этом доме, привезли ее
