стоять, помолюсь за усопшего – пусть я бывший, но все-таки поп.
Подошел к покойнику. Встал на колени. Думаю, надо бурку снять. Не хочется, а надо. Через баранью шерсть молитва как пройдет?
Снял, а чтобы страшное лицо не видеть, стал смотреть мертвецу на руку. Вдруг вижу – блестит что-то. Наклонился – цепочка! Серебряная, разорванная!
- Батоно Эраст! – кричу. - Хватит сидеть, да? Смотрите, что я нашел!
Он подошел, поглядел, цепочку взял.
И спокойно так:
- Я же говорил, ответ придет сам.
Ничего себе «сам»! Это я цепочку нашел! Потому что не сидел истуканом! Но я это говорить не стал. У меня пошла дедукция.
- Мужчины таких цепочек не носят, - говорю. – Значит что? С князем была женщина!
- Браво.
Но это я еще только начал.
- Такие цепочки на шее носят. Луарсаб схватил женщину за шею и порвал цепочку. А женщина его ударила кинжалом! Нет, сначала толкнула, что было мочи, и он упал. А она отбежала вот сюда. – Я подбежал к ковру с оружием. - Схватила со стены что попалось. Кинжал Мамуки Великого попался, да? Как размахнется, вся в аффекте! И пока он с пола не встал, как воткнет! Очень сердитая была, отсюда и такая сила!
- Версия п-правдоподобная, - признал Фандорин.
Еще бы не правдоподобная.
Но я дедуктировал дальше, не мог остановиться.
- Чья цепочка – тот, правильней сказать, та и есть убийца!
Сам все разгадал, без Фандорина!
- И чья же это может быть цепочка? Княгини? – спрашивает он.
Я покрутил цепочку.
- Нет, ее сиятельство такую носить не станет. У нее только золото, жемчуг, брильянты. А эта дешевая, ей цена рубль, два.
- Значит, княжна?
- Вы видели Нателлу. Она «Биржевые ведомости» читает. Цепочек-сережек не носит. Нет, это какой-нибудь служанки.
Говорю я это, а сам думаю: э, я сыщик не хуже Фандорина! Он на меня с уважением смотрит, не перебивает. Дедукция меня так и несет.
- В доме шесть служанок. Которая же из них князя убила?
Нет, не получается, думаю. Служанки все старые. Зачем князю старуху за шею хватать? И как старуха ни рассердись, как ни напугайся, не ударить ей кинжалом с такой силой.
Расстроился даже. А потом вдруг хлопнул себя по лбу.
- Я знаю! Знаю! Когда кухарка Софико хворает, вместо нее Дареджан приходит, ее невестка! Она баба молодая, сочная, и характер огонь! Наверно князь позвонил в звонок, чтобы принесли еще закуски. Если на кухне была не Софико, а Дареджан, она зашла в оранжерею. Князь был пьяный, начал ее лапать, а она не стерпела.
- Так, версия развивается. Как будем действовать д-дальше?
Теперь я стал главный сыщик, и Фандорин меня спрашивал, что будем делать. Было приятно.
- Схожу на кухню, узнаю, кто ночью был – Софико или ее невестка. Здесь меня ждите!
Я не пошел – побежал. Сердце в груди прыгает. Как хорошо быть сыщиком! Еще лучше, чем застолье вести!
И что вы думаете? Так и оказалось! На кухне сказали, что вчера у Софико спина болела, вместо нее Дареджан приходила! Ай да Ладо Чхартишвили!
Бегу назад в оранжерею.
- Батоно Эраст, ночью на кухне Дареджан была! Она и убила!
- Не торопитесь, - говорит он. - Осталось еще установить…
- Я знаю! Ее ли это цепочка.
- И как мы это с-сделаем?
Никогда в жизни у меня голова так быстро не работала. Э, думаю, у самой Дареджан спрашивать нельзя. Это раз. У служанок тоже не надо – разболтают, что мы хозяйку цепочки ищем. Это два. У мужчин спрашивать бесполезно, они никогда не помнят, что надето на женщинах. Это три...
Придумал!
- Спросим на Розовой половине.
И сразу пошел, не дожидаясь фандоринского согласия. Потому что теперь следствие вел Ладо Чхартишвили. Фандорин не спорил, сзади шел.
Только сказал:
- Не говорите, зачем вам нужно знать, чья ц-цепочка.
Без тебя бы не сообразил, подумал я.
Стучусь к княгине.
Дочка у нее была. Еще лучше, думаю. Одна не ответит – другая вспомнит. А сам уже знаю, как с ними говорить буду.
- Ваше сиятельство, мы с господином Фандориным делали обыск …
- Ага, нашли наконец улику! Мерзавец Котэ разоблачен! А я вам говорила!
- Нет. Мы нашли на полу красивую цепочку. Не иначе ваше сиятельство обронили. Решили вам лично занести.
Княгиня говорит:
- Покажите-ка. – Намощила нос. - Что вы, я такую дрянь не ношу... А, я знаю, чья она. Этой румяной толстухи, которая иногда вместо нашей Софико на кухне работает. Как ее?
- Дареджан, маменька, - подсказала Нателла. - Она не толстуха, она рубенсовская красавица. Ужасно она мне нравится! Веселая такая, смелая. Помните, все кричали, когда на кухню змея заползла? Одна Дареджан не испугалась, и поленом ее, поленом! Я когда в Америку уеду, Дареджан с собой возьму. В Америке гремучие змеи, жутко ядовитые.
Я молчал, ничего больше не говорил. Только на Фандорина покосился: что, съел, великий сыщик? Кто был прав?
За дверью говорю ему:
- Теперь надо Дареджан прижать. Сам с ней говорить буду. По-русски она не понимает.
Он спрашивает, скромно так:
- Ничего, если я тоже поприсутствую?
Я разрешил. Почему нет?
Пошли на кухню. Дареджан там была, ее свекровь Софико еще не выздоровела.
- Иди-ка сюда, женщина, - говорю я ей по-грузински. – Сядь. Говорить с тобой буду.
Села, смотрит. На квеври похожа - большой кувшин, где вино хранят, - такая же бокастая, смуглая, щеки блестят. Фандорин у меня за спиной встал, тихо стоит.
- Мне говорили, у тебя красивая серебряная цепочка. Где она?
- Потеряла где-то, - отвечает. - Жалко, муж подарил.
Голос густой, как из бочки.
Я Фандорину перевел. Он мне шепчет: «Спросите когда».
Дареджан в ответ:
- Кто знает? Вчера утром была, а вечером хватилась – нету.
Я опять перевел Фандорину и тихонько говорю: «Врет. Почуяла, что мы ее подозреваем».
- Спросите, где она работала вчера днем?
- Где всегда, – говорит. - На кухне была. Потом обед разносила. Это такой дом полоумный, каждый у себя в комнате ест! Четыре раза ходила, в
