Зинаиды они мертвы, для Дмитрия — нет. Только если он не посетил их могилы, говоря об этом так, словно виделся с живыми.
«Кто-то из вас, братец Иванушка да сестрица Аленушка, врет мне», — подумала я, покосившись в зеркало заднего вида.
Дмитрий поднял голову от планшета, поймал мой взгляд и подмигнул.
— Уже приехали? — Зинаида, совсем растрепанная, выпрямилась на сиденье и зевнула, прикрывая рот пухлой ладошкой.
— Ага, — хохотнул Дмитрий. — Так что давай, спящая красавица, просыпайся без чмока. И без чпо… Ай!
Для небольшой ладони Зинаиды подзатыльник вышел вполне неплохой.
— Давай уже, приходи в себя, — процедила она. — Делу время, потехе час.
— Все, не нуди. — Дима закатил глаза.
Старожилы к ковбоям в центре Тарасова привычны не были. Так что Зинаидин брат получил свои пару минут славы, пока мы шли через двор к старинному подъезду.
— Ты видела, как я по двору прошел? Тихо и послушно! — сообщил он сестре.
— Да, как овца на веревочке! — Зинаида откровенно огрызнулась.
Похоже, Дима просто не мог удержаться от того, чтобы не подкалывать и не дергать серьезную старшую сестру. Со мной, пока она спала, он разговаривал иначе. Тоже последствия от алкоголя или такое общение у них в порядке вещей?
— Пф… — Колкость сестры прошла мимо него. — А тебе с сумкой помочь? А то не сумка, а гробина!
— Я донесу, — отказалась я.
И удержалась от иронического: «А то еще упадешь вместе с моим багажом». Дмитрий не выглядел хлипким и слабым. Но вряд ли бутафоры и художники по гриму проходят ту же физическую подготовку, что и будущие спецназовцы. А у меня, по-честному, кое-что увесистое в сумке имелось. Правда, надеюсь, что не пригодится.
Прихожая в старинной однушке тоже была маленькая, так что в ней моментально стало тесно от присутствия сразу трех человек.
— Сумку можно пока вот сюда положить. — Зинаида распахнула створку узкого, но глубокого шкафа.
— Ух, ну и потолки! — присвистнул Дима, оглядываясь; нагнулся, стаскивая кроссовки. — Но квартирку ты себе не по размеру подобрала, это точно.
Зинаида на это уже и бровью не повела. Зато я не удержалась от жесткого замечания:
— Знаете, Дмитрий, для человека, у которого бесследно исчез брат, вы ведете себя чересчур весело.
— Подожди пару часиков, — пропыхтел он в ответ, разгибаясь и оставляя обувь валяться как попало, — я буду рыдать у тебя на груди, тебе футболку придется менять. И не только.
— Дим, это все твои вещи? — вклинилась Зинаида, кивая на тощий рюкзак.
— Хотя, — Дмитрий продолжал, не слыша сестру, — я думаю, это Зинка виновата, что Слава пропал. И еще эти, из «Короны».
— Заладил! — только и ответила Зинаида, уже из ванной.
— Нет, правда. Вы там, с этими пиарщиками и маркетологами, наверное, думали, что это будет как в прошлом году. А фиг вам! — Дима выдержал паузу и, обернувшись ко мне, смачно присовокупил: — Они все ло-ха-ну-лись!
Зинаида показалась в коридоре. Напряженное ее лицо покраснело, взгляд останавливался то на мне, то на Диме.
— Я чего-то не знаю, Зинаида Ипполитовна? — невозмутимо поинтересовалась я.
— А что она тебе вообще сказала? — встрял Дима.
— Например, что у вас не осталось никаких живых родственников. Только вы вдвоем и ваш двоюродный брат Вячеслав, — медленно проговорила я.
— А, ну это она как обычно, — только и сказал на это Дима.
Он снял свою ковбойскую куртку, но не повесил ее на вешалку, а небрежно закинул в шкаф. И прошел в ванную комнату.
Зинаида тоже скрылась там, не посчитав нужным объясниться.
— И все? — с сарказмом спросила я. — Тогда вы должны мне за полдня работы. Расплатитесь, пожалуйста, и я пойду.
Зинаида с намыленными руками резво выскочила в коридор.
— Так ведь… вы же согласились! — с неподдельным возмущением воскликнула она. — Согласились помочь мне в поисках! Нам без вас никак, я же объясняла ситуацию, нам нужен профессионал!
— Да, я профессионал, — отчеканила я. — И не понимаю, с чего вы держите меня за дурочку. Я согласилась помочь. Но я не девочка на побегушках. Чтобы помочь, я должна знать весь расклад — нравится вам это или нет.
— Зин, ты палишься, — заключил Дима, тоже выходя в коридор. Он вытирал руки полотенцем. — Что, все за репутацию трясешься?
— Ничего я не трясусь! — вскинулась она. — Они же не в тюрьме, в конце концов!
— Тогда зачем… — начала я.
Зинаида всплеснула намыленными руками и вновь скрылась в ванной.
Дима обернулся туда, вернул полотенце и закрыл за сестрой дверь.
— Ща, у нее кран прорвало. Подожди, прорыдается и будет снова человек-адекват.
Я наконец разулась и вслед за Дмитрием прошла на кухню. Глухие рыдания моей клиентки доносились и сюда. Дима выглядел одновременно умиротворенным и пристыженным.
— О, макароны с фаршем! Пища богов! — Похозяйничав в холодильнике, он выпрямился с большой кастрюлей в руках. — Будешь?
— Да. Спасибо.
— У Зинки бывают перегибы, от нервяка. То истерит, то как статуя командора у Пушкина. То клюет как птичка, то у нее волчий жор, — продолжал откровенничать Дима.
И, разогрев еду, поставил тарелку и мне, и сестре. К тому моменту как засвистел вскипевший чайник, Зинаида вышла из ванной — без косметики, рукава дорогой блузки небрежно закатаны по локоть. Умытая и посвежевшая, сейчас она тянула лет на тридцать, не больше. Ее брат из-за поведения больше напоминал недавнего школьника, только-только свалившего из-под родительского надзора. Я в свои двадцать шесть такой не была.
— Щас поедите, — Дима достал чашки, — и все вопросы порешаете. Только без «Санта-Барбары».
— Правильно говорить «решите вопросы», — фыркнула Зина, — а не «порешаете».
Самообладание она обретала так же быстро, как и теряла. Да и в ванной пробыла совсем недолго. Моя тетушка называет людей такого типа «люди-качели». Хотя для такой ситуации Зинаида еще неплохо держалась. Занятно, что «кран прорвало» у нее не от очередного упоминания о пропавшем брате, а при упоминании родителей. Если я верно поняла, вполне себе живых и здравствующих.
— Кому чаек-кофеек? Бариста-фигиста вновь в деле! Лучший, вашу дивизию, на весь Дикий Запад!
Дима устроил целое представление: держал чашку на вытянутой руке, закидывал туда чайный пакетик, высоко поднимал горячий чайник — длинная струя кипятка попадала прямо в чашку, ни капли мимо.
Зинаида нарочно не обращала внимания; ела молча, не поднимая глаз от тарелки. Но когда она хмыкнула себе под нос, Дима улыбнулся и прекратил выкрутасы.
Это было даже трогательно: то, что он постарался развеселить и отвлечь сестру в сложной ситуации. Вероятно, заодно извиняясь за свое поведение.
Но Зинаидиного вранья это не отменяло.
Покончив с едой, я отодвинула посуду и в упор посмотрела на обоих Хохотов.
— Итак, —
