подъезде никого не встретил.
Запланированного на выходные Лада не сделала, даже в магазин не сходила. В субботу вечером Егор довез ее до подъезда, ласково попрощался и исчез. В воскресенье она проснулась в отличном настроении и, как дура, стала его ждать, боясь уйти из дома даже на полчаса. К вечеру настроение вконец испортилось, и идти в магазин стало лень.
Завтракать пришлось единственным оставшимся яйцом. Лада сварила его «в мешочек».
За прошедший день было стыдно, и она старалась его не вспоминать. Она умница и почти красавица и больше никогда в жизни не позволит себе глупо ждать полузнакомого мужика.
На работе сегодня было спокойно. Виталий, заглянув в лабораторию, задал пару вопросов, Лада отчиталась. Вместе с девочками из секретариата сходила пообедать.
Когда рабочий день подходил к концу, снова заглянул Виталий.
Это удивило. К новой работе она только приступила, требовать результатов было рано.
Виталий потоптался у ее стола, заглянул в монитор.
Вид у него был уставший. Лада неожиданно заметила, что в русых волосах поблескивает седина.
Ничего странного, ему сорок. У нее к его годам тоже появится седина. Только она будет ее закрашивать.
– С Риной разговаривала? – Виталий сел на соседний стул. – Как там? Ничего нового?
– Ничего, – покачала головой Лада. – То есть я не разговаривала.
Она помялась и неожиданно поделилась:
– Я пыталась поговорить с девушкой, которая была на Кипре со Стасом. Злата тебе не рассказывала?
Егор исчез, и, кроме как с Виталием, поделиться было не с кем.
– Нет, – удивился Виталий.
– Я пыталась поговорить с той девушкой, но она сказала, что никакого Стаса не знает. Но это была точно она, я ее сфоткала, и Злата подтвердила.
– Подожди! – Он потряс головой. – Ты имеешь в виду девушку Галу?
– Ну да! Она сказала, что не знает никакого Стаса, а сама перепугалась, когда меня увидела. То есть когда я с ней про Стаса заговорила.
– Как ты ее разыскала? – Начальник всегда был дотошным.
– Злата сказала, что Гала работает в художественной школе. Та находится в центре. На самом деле это не школа, академия искусств. Найти было нетрудно.
– Интересно, – протянул Виталий.
Вряд ли все это было ему интересно, вид у него был отрешенный.
Больше начальник вопросов не задал и ушел. Лада опять занялась новой программой. Когда оторвалась от экрана, рабочий день уже закончился.
Дойдя до метро, она купила мороженое, съела его, сев на лавочку у фонтана. Тот еще не работал. По его сухому дну ходил малыш лет двух.
По сравнению с выходными заметно потеплело. Если завтра будет так же, она вместо ветровки наденет плащ и новый блейзер из плащевой ткани. Блейзер ей шел, она выглядела в нем преуспевающей деловой дамой.
Лада выбросила обертку от мороженого, вместе с толпой вошла в метро. Доехав до своей станции, отправилась в супермаркет. Когда подходила к подъезду, опять стало грустно, и она снова, как весь вчерашний день, себя поругала. Ей нечего грустить, у нее все отлично.
Егор ждал, стоя на лифтовой площадке.
Лада посмотрела на него и молча шагнула к двери.
Он торопливо, как заботливый муж, взял из ее руки сумку с продуктами.
Лада отперла дверь и выхватила свою сумку назад.
– Ты сердишься? – Он заглянул ей в глаза.
– Да, – серьезно сказала Лада.
– Почему?
Она не ответила. Не говорить же ему, что она весь вчерашний день его ждала. А он не пришел.
– Запиши мой телефон, – вздохнул Егор. – Без связи плохо.
Она не пошевелилась.
Тогда Егор ее обнял и шепнул в ухо:
– Запиши мой телефон. Если я тебе понадоблюсь, позвонишь, и я сразу приеду. Хорошо?
Лада поставила тяжелую сумку на пол.
– Завтра попробуем поговорить с художницей. Сегодня она не работала. Поедешь со мной, или я один?
– Поеду, – вздохнула Лада.
– Пойдем в ресторан?
– Не хочу. Устала. – Почему-то в его присутствии ее постоянно тянуло капризничать.
– Ну тогда отдыхай. Только телефон запиши.
Или ей показалось, или глаза у него сегодня были не только насмешливые, но и ласковые.
– Или продиктуй свой, я запишу.
Он достал телефон, вбил в электронную память цифры, которые она продиктовала. Нажал на вызов, дождался раздавшегося из ее сумки ответного звонка.
– Завтра созвонимся. Отдыхай. – Он улыбнулся и закрыл за собой дверь.
Лада отнесла сумку с продуктами на кухню. Ей не хотелось отдыхать. Ей хотелось, чтобы он не уходил.
* * *
Позвонить Рине хотелось весь день, но сделал это Артемий, только когда после работы сел в машину.
– Риночка, давай встретимся, – попросил он, услышав тихий голос. – Я по тебе соскучился.
– Мы же только недавно виделись. – Ему показалось, что она улыбнулась.
– Ну и что! Я все время хочу тебя видеть!
– Мне нужно дождаться папу, не хочу оставлять маму одну.
– Хорошо. Я приеду и буду ждать во дворе, когда придет твой папа.
– Артемий, мы же не дети. – Кажется, она опять улыбнулась. – Мы вышли из того возраста, когда можно ждать во дворе.
– А если не дети, приезжай ко мне! Я буду дома через час. И буду тебя ждать. Приезжай, Рина!
– Хорошо, – не сразу согласилась она.
Он так обрадовался, что, выезжая со стоянки, принялся насвистывать, как когда-то в детстве. Мама утверждала, что он умудряется перевирать любую мелодию, и, повзрослев, Артемий старался недостаток музыкальных способностей не демонстрировать.
Он успел зайти в магазин за вином, заказал ужин с доставкой на дом и потом терпеливо ждал звонка в дверь. Взял книжку, но прочитанное в голове не укладывалось, и он ходил по квартире, останавливаясь у окна.
Вечер был теплый, ясный. Во дворе стайкой стояли подростки с самокатами. Когда он в очередной раз подошел к окну, подростков уже не было. Уехали.
Когда дверной звонок прозвенел, сердце радостно дернулось.
Артемий распахнул дверь, прижал Рину к себе и уткнулся носом в короткие завитки.
Она ласково высвободилась, посмотрела на него снизу вверх.
– Я тебя очень ждал, – прошептал он.
Она улыбнулась, провела рукой по его щеке. Артемий поцеловал ее пальцы.
– Ты на чем приехала? На машине?
– На такси. – Она огляделась, прошла в комнату.
– Отлично! – обрадовался он. – Будем пить вино и есть стейки. Я их сейчас в микроволновке подогрею.
Она не ответила, посмотрела на него внимательно и грустно.
Он не стал больше ничего говорить. Он стал целовать лицо, и шею, и розовое ушко с маленькой сережкой.
Она была тихая и ласковая, и на свете не было женщины желаннее и прекраснее.
– Выходи за меня замуж, – прижимая ее к плечу, шепнул Арсений
