В это мгновение дверь кабинета быстро распахнулась.
— То имя, которое вы носите, принадлежит вам, и вы имеете право за него отомстить, так как оно ваше не вследствие усыновления, но потому, что вы — законный сын герцога Сигизмунда де Латур-Водье… А вот ваша мать.
Пьер Лорио ввел в комнату Эстер Дерие, которая бросилась в объятия сына.
А вслед за нею на пороге появились: Берта Леруа, Рене Мулен, Этьен Лорио и Жан Жеди.
Герцог вскрикнул и упал в кресло.
— А вот бумага, подтверждающая мои слова, — продолжал кучер фиакра номер 13, — официальная бумага. Ребенок, похищенный Жаном Жеди и отвезенный мною в воспитательный дом, это вы… А негодяй, который усыновил вас, тот самый человек, которого я возил на улицу По-де-Фер-Сен-Марсель.
— Я тоже узнаю его, — сказал Жан Жеди, — это человек с моста Нельи и мой убийца на улице Ребеваль.
— Это он украл письмо у Рене Мулена, — в свою очередь сказала Берта, — он ранил меня в грудь в Баньоле.
— Это человек, который хотел убить моего ребенка в Брюнуа, — сказала вдова Сигизмунда, — и он же в эту ночь приходил ко мне.
Герцог, казалось, не сознавал, что происходит вокруг. Все эти удары, наносимые ему, даже не заставляли его вздрагивать.
Вдруг в нижнем этаже послышались шум шагов и голоса, и несколько мгновений спустя в комнату с испугом вбежал полуодетый швейцар.
— Что случилось? — спросил Анри.
— Полиция заняла весь дом, агенты следуют за мной по пятам.
И действительно, несколько мгновений спустя в кабинет вошли начальник полиции и императорский прокурор в сопровождении следователя и комиссара.
Вслед за ними Леблонд и его агенты ввели мистрисс Дик-Торн и Тефера.
— Господин императорский прокурор, — сказал Анри, — я знаю, что привело вас сюда. Вы пришли за сообщником этой дамы…
И он указал на Клодию.
— Вот он, — прибавил он, указывая на герцога.
— Ваш названный отец, — прошептал прокурор. — Поверьте, что я от души сожалею…
— Меня нечего жалеть. Этот человек — убийца моего отца, герцога Сигизмунда де Латур-Водье. Я буду иметь честь завтра представить вам доказательства вместе с жалобами его жертв.
— Из которых я — самый последний, — прошептал Жан Жеди. — Я сказал всю правду… Я подписал мои показания, и мне могут верить, так как человек не лжет перед смертью… Я был большим злодеем, но умираю, исправив, насколько мог, то зло, которое причинил. Мадемуазель Берта, возьмите вот это, прошу вас, возьмите.
Он подал ей бумагу, которую та взяла.
— Это мое завещание, — продолжал он, — и я…
Он замолчал и без памяти упал в кресло.
— Я буду ждать завтра ваше заявление, — сказал императорский прокурор, обращаясь в Анри. — Я попрошу также доктора Этьена Лорио прийти в суд; я должен допросить вас по поводу одной сумасшедшей, госпожи Эстер Дерие, которую вы вылечили почти чудом.
— Вот она, — сказал Этьен, беря за руку Эстер.
— И, — прибавил Анри, — это моя мать, вдова герцога Сигизмунда де Латур-Водье.
Прокурор поклонился.
— В таком случае, сударыня, — сказал он, — я могу сейчас же сообщить вам одну новость. Госпожа Амадис только что умерла, завещав вам все свое состояние.
Эстер опустила голову, глаза ее наполнились слезами.
— Это для меня печальное известие. Я нежно любила бедную женщину и с удовольствием отдала бы наследство, о котором вы говорите, чтобы быть свидетельницей ее радости по поводу моего выздоровления.
— Идемте, — сказал прокурор.
Герцог Жорж не шевелился. Он, казалось, ничего не слышал или не понимал.
К нему подошел агент. Герцог пристально взглянул на него, затем резко засмеялся.
— Что это значит? — поспешно спросил прокурор.
— Этот человек сошел с ума, — ответил Этьен Лорио.
— Тем не менее его все-таки надо увезти. Сходите за каретой.
— Мой фиакр номер 13 здесь, — сказал Пьер Лорио, — не откажитесь воспользоваться им. Милорд будет так рад отвезти в тюрьму всех этих негодяев.
Трех арестованных сейчас же увезли.
Рене Мулен подошел к Берте.
— Мадемуазель Берта, — с волнением сказал он, — наша задача выполнена, герцог Анри де Латур-Водье сделает остальное, и нам нечего сомневаться в успехе.
Пять месяцев спустя Тефер был приговорен к смертной казни, а мистрисс Дик-Торн — к пожизненному тюремному заключению.
Это было первым актом восстановления честного имени Поля Леруа, который вскоре был оправдан.
Герцог Жорж де Латур-Водье не был судим и через две недели после своего ареста умер в сумасшедшем доме.
Жан Жеди умер от раны, оплакивая свое ужасное прошлое, искупленное раскаянием.
Анри, получив наследство отца, женился на девушке, которую любил, и стал одним из свидетелей на свадьбе Берты и Этьена. Он просил Рене Мулена взять на себя управление его громадными богатствами, и Рене согласился оказать ему эту услугу не как управляющий, а как друг, чтобы никогда не разлучаться с ним.
Берта Леруа, единственная наследница Жана Жеди, приняла наследство только для того, чтобы поддержать незаслуженно несчастную Оливию, невиновную в преступлениях матери. Получив деньги, Оливия поселилась в Ингувиле.
Фиакр номер 13 отвозил Этьена и Берту в церковь в день их свадьбы. Точно так же он отвез в церковь в день крещения их первого ребенка. Затем Пьер Лорио согласился оставить свое ремесло и сохранил только старого Милорда, чтобы дать ему покой на старости.
Могила на кладбище Монпарнас по-прежнему существует, но на черном мраморе под словом «Правосудие», вырезано имя Поля Леруа, а внизу следующие две строчки; «Казненный за преступление другого и оправданный двадцать лет спустя после смерти».
