— Нет, возможно. Это рискованно. — Я помолчал. — Вы, разумеется, не получите от хозяев элитных кобыл, но среди заводчиков достаточно мечтателей, которые могут рискнуть.
— Тим...
— Только подумайте, — продолжал я. — Безупречные жеребята от Сэнд-Кастла за ерундовую цену. А если получите уродца, что ж, бывают ведь годы, когда ваша кобыла может скинуть или вообще остаться бесплодной.
Он какое-то время смотрел под ноги, потом куда-то вдаль, потом сказал:
— Пойдемте со мной. Я вам кое-что покажу. Кое-что такое, о чем вам лучше бы знать.
Он направился к Уотчерлеям и всю дорогу молчал. Я шел рядом с ним знакомой дорогой и думал про Джинни, потому что не мог этому помешать; и вот мы прибыли в соседский двор, который теперь по опрятности сравнялся с остальными.
— Сюда, — сказал Оливер, подходя к одному из денников. — Посмотрите сюда.
Я посмотрел, куда он указывал: кобыла с жеребенкомсосунком, ничего удивительного.
— Он родился три дня назад, — сказал Оливер. — Я хотел бы, чтобы Джинни его увидела.
— Почему именно его?
— Кобыла моя собственная, — сказал он. — А жеребенок от Сэнд-Кастла.
Была моя очередь онеметь. Я переводил взгляд с Оливера на жеребенка и обратно.
— Он совершенно нормален.
— Да.
— Но...
Оливер криво усмехнулся.
— Я собирался случить ее с Летописцем. Она была у Уотчерлеев, потому что жеребенок у нее тогда был хилый, но с ней самой все было в порядке. Однажды я здесь проходил, взглянул, когда она была в поре, и по наитию отвел ее на случную площадку и послал Найджела за Сэнд-Кастлом; мы потом еще пару раз их спаривали. Вот и результат. — Он печально покачал головой. — Его продадут, конечно, вместе со всем остальным. Я хотел бы оставить его себе, но что поделаешь.
— Но он должен много стоить, — сказал я. — Не думаю, — сказал Оливер. — Вот оно, слабое место вашей рискованной игры. Не только потенциальный выигрыш на скачках влияет на цену аукциона, но и шанс получить племенное потомство. А никто не может быть уверен, случая с потомком Сэнд-Кастла, что генетический дефект не проявится в следующих поколениях. Боюсь, что ни один серьезный заводчик не пошлет к нему кобыл, как бы выгодна ни была сделка.
Мы постояли в молчании.
— Эх... Хорошая была идея, — сказал я.
— Дорогой Тим... мы хватаемся за соломинку.
— Да. — Я взглянул на его спокойное волевое лицо. Капитан тонущего корабля. — Будьте уверены, я сделаю все возможное, чтобы спасти вас.
— И деньги банка?
— И это тоже.
Он слабо улыбнулся.
— Хотел бы, чтоб вам удалось, но поджимает время.
Дата приезда судебных исполнителей уже была назначена, страховая компания в конце концов увильнула, законники обступили вплотную, отсрочка, которую я выбил для него, истекала последними каплями, и даже тоненького ростка надежды не пробилось на руинах.
Мы брели обратно к дому, и Оливер, как прежде, похлопывал кобыл, которые приближались к оградам.
— Наверное, все здесь так и будет в следующем году, — сказал он, и с виду не изменится. Кто-нибудь это купит... вот только я исчезну.
Он вздернул подбородок, глядя вдаль, поверх белых крашеных оград и длинных рядов конюшенных крыш. Чудовищность потери труда всей его жизни бременем осела на его плечи, и на осунувшемся лице обозначились скулы.
— Я пытаюсь не думать, — ровным голосом сказал он. — Но я просто не знаю, как это пережить.
Когда я этим вечером вернулся домой, мой телефон разрывался. Я пересек гостиную, ожидая, что звонки прекратятся, как только я возьму трубку, но телефон продолжал требовательно взывать, и на другом конце оказалась Джудит.
— Я только что вошел, — сказал я.
— Мы знаем, что тебя не было. Мы уже второй или третий раз пробуем.
— Я виделся с Оливером.
— Бедный, бедный человек. — Джудит страшно горевала о Джинни и считала, что Оливер больше нуждается в сочувствии из-за дочери, чем из-за его банкротства. — Тут вот что, — продолжала она. — Пен просила меня позвонить тебе, поскольку она весь день занята у себя в лавочке, а когда она звонила, тебя не было... Она говорит, что получила ответ из Америки насчет шампуня, тебя это еще интересует?
— Да, конечно.
— Тогда... если у тебя нет других дел... Мы с Гордоном подумали, что ты мог бы завтра к нам приехать, а Пен принесет и покажет письмо.
— Буду непременно, — пылко воскликнул я, и она засмеялась.
— Ну и хорошо. Жду.
Я так торопился, что оказался в Клэфеме еще до полудня, и Пен, когда подали кофе, достала письмо от фармацевтической фирмы.
— Я послала им образчик того, что вы мне дали в той стеклянной баночке, — сказала она. — И как вы просили, я часть оставшегося отдала проверить здесь, хотя, говоря по правде, Тим, не рассчитывайте, что это особенно поможет узнать, кто убил Джинни, это просто шампунь, как написано.
Я взял официальный бланк письма из двух сколотых вместе страниц под впечатляющим заголовком.
"Уважаемая сударыня!
Мы получили запрос из вашей аптеки, а также образец, который Вы нам послали, и данное сообщение является ответом, а также копией того, что мы послали в полицию Хартфордшира по тому же поводу.
Шампунь, о котором идет речь, это наш «Баннич», созданный специально для собак, страдающих различными кожными заболеваниями, включая экзему. Он рассылается в сеть магазинов, торгующих товарами для владельцев собак, а также в различные заведения, предлагающие косметический уход за собаками, но обычно не применяется без рекомендации ветеринара.
По Вашему требованию прилагаем список активных ингредиентов и наполнителей".
— Что такое наполнители? — Я оторвал взгляд от письма.
— Вещества, которые по каким-либо соображениям смешиваются с активным средством, — сказала Пен. — К примеру, мел, который составляет основную массу таблетки.
Я отогнул верхнюю страничку и бросил взгляд на вторую.
БАННИЧ
НАПОЛНИТЕЛИ
Бентонит
Этиленгликоль моностеарат
Лимонная кислота
Фосфат натрия
Глицерил монорицинолеат
Ароматизатор
АКТИВНЫЕ ИНГРЕДИЕНТЫ
Каптан
Амфотерик
Селен
— Жуть, — откровенно признался я. — Что все это значит?
Пен, сидя рядом со мной на диване, принялась объяснять:
— Начнем сверху... Бентонит — это коллоидная глина, загуститель, чтобы все держалось вместе и не разделялось. Этиленгликоль моностеарат вроде воска, наверное, просто для массы. Лимонная кислота — чтобы сделать смесь кислой, а не щелочной. Дальше фосфат натрия, он поддерживает более или менее постоянный уровень кислотности. Глицерил монорицинолеат — мыло, образующее пену; ароматизатор просто для того, чтобы от песика хорошо пахло, когда хозяйка его искупает.
— Откуда вы столько знаете? — спросил зачарованный Гордон.
— Отыскала в справочнике, — с улыбкой призналась Пен. Повернувшись ко мне и указав на короткую нижнюю колонку, она продолжила:
— Каптан и амфотерик — средства, уничтожающие кожный грибок, селен тоже антигрибковое, а еще применяется в шампунях против перхоти. — Она остановилась и с сомнением поглядела на меня. — Я вам говорила, чтобы особенно не надеялись. Из этого трудно сделать какие-либо выводы.
— А в образце ничего такого, что не входило бы в фирменный список?
Пен покачала головой.
— Вчера пришли анализы из Британской лаборатории, и шампунь в бутылочке Джинни содержал в точности то, что написано.
— На что вы рассчитывали, Тим? — поинтересовался Гордон.
— Это был не столько расчет, сколько надежда, — печально признался я. — Вряд ли можно было на это надеяться. Просто хоть слабый шанс.
— На что?
— Ну... Полиция считала — и считает, — что убийство Джинни, как и тех бедняжек по соседству, было вызвано сексуальным нападением.
Все закивали.
— Но такое чувство, что это неправильно, ведь так? Ведь известно, что она ниоткуда не возвращалась домой, как другие, и ее на самом деле... ну, не изнасиловали. И потом, у нее был шампунь... а хозяйство было в такой беде, и мне казалось, что эта бутылочка имеет какой-то смысл... — Я оборвал речь и медленно сказал Пен:
