– Да ладно тебе. Весь двор знает. А к вечеру будет в курсе полгорода.
– Что верно, то верно. – Виктор устало вздохнул. – Народ хлебом не корми, дай только потрепаться. Эх, погода хорошая!
Он мечтательно посмотрел в небо, засунул руки в карманы и покачался с носка на пятку.
– Вить, не отвлекайся. А я, может, подскажу что, мыслишку какую подброшу.
– Ладно, ни мне, ни тем более им хуже уже не будет. Два трупа: мужчина и женщина. Точнее, молодая девушка. Входная дверь заперта, но дверь в лоджию открыта настежь. Соседка увидела, позвонила. Сделайте, мол, что-нибудь, товарищи милиционеры, а то воры заберутся. Квартира на втором этаже, – пояснил он.
Я мысленно почесала в затылке. Дверь в лоджию вчера я точно прикрыла, после того как покинула Юлину квартиру. Как раз для того, чтобы не привлекала ненужного внимания.
– Версии есть? Что, милые поссорились? – невинно поинтересовалась я.
– Ага, поссорились. Да так, что по очереди прикончили друг друга одним ножом, а потом стерли все отпечатки пальцев. Или, может, сначала стерли отпечатки, а потом решили умереть в один день.
– Ты хочешь сказать…
– Вот именно. Нигде ни одного пальчика. Вообще ни одного. И порядок в квартире идеальный. Ни грязных тарелок, ни следов борьбы. Как после великой генеральной уборки. Только трупы картину портят.
Я вспомнила кусочки кожи под ногтями Юли.
– Если убийца, – а это, несомненно убийство, – стер все отпечатки пальцев, – заявила я глубокомысленно, – это еще не значит, что уничтожены все улики. Следы спермы, грязь под ногтями, например.
Виктор посмотрел на меня уважительно.
– Спермы нет, хотя девушка полностью обнажена. А под ногтями у нее действительно кое-что интересное имеется. Есть подозрение, что она кого-то успела оцарапать, прежде чем позволила себя прирезать. Да только на мужике ни царапинки. Хотя следы ушибов имеются. Кто-то его здорово отделал. Видать…
– А одежду осмотрели? – перебила я.
Виктор усмехнулся.
– Вот это самое любопытное. Мужик одет. А вот ее одежка сложена аккуратно, как в магазине. Даже если предположить, что раздевалась она сама, спать собиралась или чем поинтереснее заняться… – он помолчал, подбирая выражение поточнее. – Лично я никогда не видел, чтобы девушка, прежде чем заняться любовью, складывала все так, чтобы на одежде ни единой морщинки не было. Такое впечатление, что вещи все чистые и выглаженные. Но это уже эксперты разберутся.
Вот тут я удивилась.
– Ничего не разорвано, не смято?
– Какое там! Я же говорю, даже признаков нет, что вещи надевали, прежде чем в стопку уложить.
Ну и ну! Чем дальше, как говорится, тем интереснее.
– А что ты здесь делаешь? – запоздало поинтересовался Виктор.
– Да утреннюю пробежку совершала, – я зевнула, – мне, в отличие от вас, коллега, всегда в хорошей форме надо быть.
– А маршрут, разумеется, лежит через этот двор, – с ехидцей произнес Виктор.
Пока я соображала, что сказать, в его кармане заверещала портативная рация.
– Черт, заболтался. Пока, сестричка! После договорим.
– Непременно, братишка.
Я проводила Виктора взглядом.
Если это дело поручат ему, продолжение нашего разговора неизбежно.
Тетушка уже встала, а ведь читала, надо полагать, до рассвета.
– Кто посмел разбудить мою тетю в такую рань? – грозно поинтересовалась я.
Тетя Мила потерла заспанные глаза, улыбнулась.
– Ничего страшного, высплюсь еще. Доброе утро, Женечка. Тебе звонил молодой человек.
– Артем?
– Нет, Сергей. И что-то там еще связанное с квадратным лбом. Я сказала, что ты скоро будешь. – Тетушка неожиданно хихикнула. – Обаятельный такой.
– Тетя, ты же его не видела! – возмутилась я. – Почему ты решила, что он обаятельный? Тебя-то он чем купил?
– Женечка, ну что за выражение – «купил»? Он вежливый, остроумный, – глаза Милы затуманились. – Комплименты говорить умеет.
– Это точно, – подтвердила я мрачно. – Насчет комплиментов он горазд. Особенно в адрес собственной драгоценной персоны.
Я направилась в ванную, тетушка засеменила за мной.
– Напрасно ты так, Женечка. Он о тебе говорил очень хорошо. По-моему, ты ему нравишься. – Тетушка снова хихикнула.
Я посмотрела на нее изумленно. Что же он ей такое сказать умудрился?
– Все, тетя, не желаю слушать про этого квадратного обольстителя, – сказала я строго. – Извини, мне некогда.
– Конечно, конечно, – Мила позволила мне закрыть дверь в ванную, но не ушла, а прокричала из коридора, стараясь перекрыть шум воды, – а почему «квадратного»? Это что, шутка такая?
– Тетя, ты бы лучше завтрак сообразила, а? – взмолилась я. – Сергей Сергеич он. Другими словами, Сергей в квадрате.
Когда я вышла из ванной, Мила уже поджидала меня с очередным вопросом.
– А возраст у него какой?
– У кого? – не сразу сообразила я. Я намеревалась позвонить Артему и прикидывала, что буду говорить, если трубку возьмет Орлов.
– У Сережи, разумеется.
– Тетя!
Мила была одержима желанием сделать меня счастливой. Стоило в ее поле зрения появиться подходящей, на ее взгляд, кандидатуре, как тут же она начинала петь мне про прелести семейной жизни.
– Он женат, – соврала я.
– Зачем старушку обманываешь? – прищурилась Мила.
– Ну хорошо, не женат. Но у него есть любимая девушка, собственными глазами видела.
Я набросилась на завтрак, успев соскучиться по тетиной стряпне. Сама Мила почти не ела, зато с умилением наблюдала, как я уплетаю пирог с грибами.
– Поэтому ты на него так сердита? – вкрадчиво поинтересовалась она. – Из-за девушки?
Я поперхнулась.
– Тетя! С чего ты взяла, что я на него сердита?
– Он же тебе нравится, да?
– Нет, – отрезала я. – Не порть аппетит.
Тетушка посмотрела на меня разочарованно. Я подавила чувство вины и залила его глотком обжигающего кофе.
А ведь Мила права. Меня действительно слегка задело присутствие в квартире Сергея женщины. Только этого еще не хватало. Я решительно поднялась, обняла Милу и чмокнула ее в щеку.
– Спасибо, тетушка, все было очень вкусно. Не сердись, хорошо? Я ухожу. Сергей позвонит, переадресуй его, пожалуйста, на мобильник.
– Ладно, – взгляд тети потеплел.
Машина нагрелась на солнышке. Я опустила стекла, удерживая руль одной рукой, в другую взяла мобильный телефон, набрала номер Орловых. Трубку никто не брал. Я досчитала до десятого гудка и отключила связь. Почти тотчас телефон ожил.
– Да? – рявкнула я.
– Здравствуйте, Женечка, – раздался печальный голос Сергея. – Вот так, я еще не успел ничего сказать, а вы уже сердитесь.
– К вам это отношения не имеет.
– Это хорошо. Это просто замечательно. Тимофей Николаевич дал понять, что ваша работа закончена. Я его правильно понял?
– В основном.
– В таком случае я хотел бы пригласить вас на ужин. Как вы на это смотрите?
Я помолчала.
– Женечка, простите меня, умоляю. Понимаете, вы мне очень нравитесь. А ситуация была такая… пикантная, я бы сказал. В общем, я вел себя как идиот. И теперь прошу меня простить.
– Уже.
– Значит сегодня вместе поужинаем, – обрадовался Сергей.
– Нет. Но я бы с удовольствием с вами позавтракала.
Фраза прозвучала слишком двусмысленно, поэтому я быстро добавила:
– Я имею в виду, почему бы нам не встретиться сейчас? Вы как, сможете?
– О! – Сергей замешкался на несколько мгновений. – Разумеется. Минут через двадцать?
Я прикинула, сколько времени может занять беседа с Зиной.
– Сейчас без пятнадцати десять. Половина одиннадцатого подойдет?
– Для второго завтрака? Вполне.
– В таком случае встретимся в том же кафе, в которое заходили при нашей первой встрече.
Потом я попробовала снова дозвониться до Орловых. Бесполезно. Где-то под лопатками я ощутила легкое покалывание. А оно всегда предвещало начало неприятностей.
За детским садом оказалось сразу два дома – пятьдесят седьмой и пятьдесят девятый. Я начала с того, который оказался ближе. С пятьдесят девятого. Квартира под соответствующим номером находилась на седьмом этаже. Я позвонила. За дверью раздалось шуршание, высокий голос подозрительно поинтересовался:
– Кого надо?
– Мне нужна Зина.
– Какая такая Зина?
Я вздохнула.
– Что значит, какая? В этой квартире проживает особа женского пола, известная по имени Зина?
За дверью помолчали. Вероятно, то, что я сказала, было слишком сложно для переваривания. Если сейчас снова последует вопрос: «Какая Зина?», я могу разозлиться. Но голос настороженно произнес:
– Нет.
– Извините, – вежливо сказала я и развернулась к лифту.
Тотчас загремел замок, неопрятная худая женщина изучающе уставилась на меня мутными глазами.
– А что надо-то?
Я не ответила.
Во дворе соседнего дома мальчик лет пяти-шести привязывал веревочку к игрушечному грузовику. Веревочка слушаться не хотела, и у него никак не получалось завязать узел. Я остановилась рядом, размышляя, в каком подъезде должна быть пятьдесят седьмая квартира.
