Ознакомительная версия.
– Опять собираешься весь день у компьютера проторчать?! Нет уж, милочка моя, поедешь, и все! Хоть свежим воздухом подышишь! А то лето на дворе, а ты в доме торчишь!
– И ничего не в доме, я в хорошую погоду загораю, в бассейне купаюсь!
– Загорает она! С планшетом в обнимку! Моника, ты дождешься, что я отберу у тебя все эти интернет-цацки!
– Ладно, ладно, не шуми, поеду. Надеюсь, что их сыночка там не будет.
– Понятия не имею, – пожала плечами довольная Элеонора. – Нас приглашали Венцеслав и Магдалена.
Разумеется, понятие-то она как раз имела: Сигизмунд на барбекю будет присутствовать.
Кстати, уговаривать его родителям не пришлось. Оказалось, что Сигизмунд уже приметил на общих тусовках Монику и даже вроде пытался с ней познакомиться – он точно не помнил, был уже весьма и весьма навеселе. И, кажется, девчонка его отшила.
– Вот и молодец! – одобрительно улыбнулась Магдалена. – Приличные девочки с пьяными не знакомятся.
– А вы уверены, что она из приличных? – хмыкнул Сигизмунд.
– Уверены, – усмехнулся Венцеслав – разговор проходил за общим завтраком. – Дворкин справки навел.
– Что, он и в поликлинику к участковому гинекологу наведался?
– Сиги! – одернула сына Магдалена. – Ты же за столом!
– Ой, да ладно тебе! Тоже мне, запретная тема! Нет уж, мамочка, вы мне справку о девственности кандидатки на место в моей супружеской постели принесите, а потом и знакомьте с этой вашей Моникой.
– Сигизмунд!
Этот тон отца был сыночку очень хорошо знаком. Он означал – ты зарвался, остановись!
– Ну хорошо, хорошо, я же действительно не против! Моника – очень даже ничего девчонка. Вроде…
Но оказалось, что совсем и не вроде, что Моника – действительно очень даже ничего. Да что там ничего – она оказалась совершенно иной, не такой, как привычные в кругу Гизмо телки.
Во-первых, на лице Моники не было ни грамма косметики, отчего ее чистое свежее личико только выигрывало. Во-вторых, она была одета не в какое-нибудь обтягивающее мини в сочетании с гигантскими шпильками, а в свободное хлопковое платьишко фасона «принцесса» и легкие босоножки на плоской подошве.
Так что выглядела она не на свои двадцать два, а лет на шестнадцать максимум.
И Гизмо впервые при взгляде на девушку ощутил какое-то странное чувство. Захотелось ему оберегать эту хрупкую статуэтку, захотелось ее нежности, ласки, тепла…
Того, чего еще никогда ему не хотелось.
А еще парень интуитивно почувствовал, что с Моникой надо вести себя совсем иначе. Не пускать в ход привычные приемы «пик-апа», а быть с ней простым, естественным, без липкости и навязчивости.
Даже паук иногда влюбляется…
Моника, поначалу искренне расстроившаяся при виде Кульчицкого-младшего, к концу вечера болтала с ним весело и непринужденно, периодически заливаясь звонким колокольчиком смеха.
А родители многозначительно переглядывались – кажется, дети друг другу понравились!
И вечером, когда Климко уехали (хотя им предлагали остаться с ночевкой – места в замке было более чем достаточно), Венцеслав с улыбкой поинтересовался:
– Ну что, сын, сватов можно засылать?
– Ты будешь смеяться, пап, – задумчиво проговорил Сигизмунд, глядя вслед таявшим в темноте задним габаритам банкирского «Лексуса», – но… да, засылать. Она мне нравится.
– Ты серьезно, сынок?! – всплеснула руками Магдалена. – Ты готов жениться? И перестанешь по клубам ходить?
– Готов. Перестану.
В машине банкира разговор велся примерно на ту же тему.
Первое время Элеонора молчала, изредка поглядывая через зеркало заднего вида на дочь. Моника минут пять задумчиво смотрела в окно, улыбаясь иногда своим мыслям, затем вытащила из сумки планшет и включила его.
– Моника! – отец тоже заметил манипуляции дочери и усмехнулся. – Да ты у нас, оказывается, наркоманка! Как еще продержалась столько времени без социальных сетей!
– А зачем ей призрачные друзья, когда рядом был такой красавец! – Элеонора подмигнула дочери, поймав ее взгляд в зеркале. – Ну, как тебе Гизмо? И не такой уж он придурок, правда? С придурком вряд ли ты стала бы весь вечер кокетничать.
– И вовсе я не кокетничала, – пожала плечами Моника, что-то быстро набирая на клавиатуре. – Мы просто болтали. Но ты права, мама – Сигизмунд дома отличается от Гизмо в клубе. Оказалось, что у него есть мозги. И чувство юмора, что тоже стало для меня приятной неожиданностью.
– Вот и отлично!
– Не понимаю твоего энтузиазма, мама, – рассеянно произнесла девушка, улыбаясь чему-то, увиденному на экране планшета.
– А что тут понимать, – улыбнулся Игорь Дмитриевич, – мать радуется, что потенциальный жених тебе понравился.
– Что за глупости, какой еще жених! – Моника, не отрывая взгляда от планшета, небрежно махнула рукой. – Я не собираюсь пока замуж, рано еще.
– Ничего не рано, – Элеонора опустила козырек над ветровым стеклом и подправила помаду на губах. – В самый раз. Тебе остался год учебы, пора всерьез задуматься о взрослой жизни. О семье! И Гизмо Кульчицкий, на мой взгляд, идеальная для тебя партия. И собой хорош, и умен, и образование превосходное получил. И тебе понравился. Да и ты ему, судя по всему, тоже…
– Погоди, мама! – девушка наконец оторвалась от планшета и нахмурилась. – Так это что, сегодня что-то типа смотрин было? Вы мне подходящую партию нашли?
– Ну да. А что тут такого? Ты же не думала, что твоим мужем может стать любой нищий безродный оборванец? Само собой, мы с отцом давно присматривали тебе, как ты сама выразилась, подходящую партию…
– Напрасно, – криво усмехнулась Моника, снова возвращаясь к переписке с кем-то. – Прежде меня надо было спросить.
– А зачем? – пожала плечами мать. – Мы точно знаем, что сердце твое пока свободно, что ты ни с кем не встречаешься…
– Точно знаете?! Ну-ну…
– Так, минуточку! – Элеонора развернулась так, чтобы смотреть на дочь прямо, а не через зеркало. – А ну-ка, милочка, говори правду! У тебя что, бойфренд появился? Когда? Кто он? Из какой семьи? Почему молчала?
– Не бойфренд – ненавижу это слово! Друг! Самый лучший в мире человек.
– Ну и? – нетерпеливо приподняла брови мать.
– Что – ну и?
– Дальше рассказывай. Кто он, откуда – ну, все, о чем я спрашивала.
– Не хочу.
– То есть?
– Не хочу о нем рассказывать, вы не поймете.
– Чего это мы не поймем?
– Как можно полюбить человека, ни разу с ним не встретившись.
– А-а-а, – облегченно рассмеялась Элеонора, вновь удобно устраиваясь на сиденье, – так это кто-то из этого твоего Интернета! Фу ты, ерунда какая! А я уже почти напряглась – что мы Кульчицким скажем, если это вдруг действительно серьезный вариант был бы!
– Серьезней некуда, – сухо обронила Моника, быстро набирая текст. – А Кульчицким своим сразу можете дать от ворот поворот. Не нужен мне их Гизмо. И даже если бы у меня никого не было, все равно не стала бы встречаться с этим парнем.
– Почему же это? Вы ведь так славно общались?
– Ну да, общались, он умеет поддержать интересную беседу, но…
Моника подняла голову, оторвавшись от планшета, и вновь задумчиво посмотрела в темное окно. Только на этот раз улыбки на ее губах не было.
– Ну что, что «но»? – поторопила дочь Элеонора.
– Понимаешь, мама, что-то в этом Гизмо есть такое, от чего у меня вдоль позвоночника мурашки бегут…
– Так это же замечательно! – хохотнула женщина.
– Ма-а-ам! – Моника страдальчески поморщилась. – Я не в том смысле! Это трудно объяснить словами, но… вокруг Кульчицкого-младшего словно черная тень… энергетика у него такая, что как-то не по себе становится. Как будто на краю бездны стоишь и в колышущийся мрак заглядываешь. А оттуда холодом могильным несет…
– Ну ты даешь, дочка! – расхохотался Игорь Дмитриевич. – Вот что значит – филфак МГУ! Может, ты книги писать начнешь, а? Мистику? Я помогу издать, если что.
– Спасибо, не надо, – буркнула Моника, вновь утыкаясь в планшет.
Больше они к этой теме не возвращались. Во всяком случае, до следующего дня, пока жене банкира не позвонила Магдалена.
Они с Элеонорой мило проболтали около получаса, делясь впечатлениями. Как их дети подходят друг другу, а Гизмо просто с ходу влюбился в вашу девочку, а Моника такая кокетка скрытная, ничего напрямую не скажет, думаю, не стоит со свадьбой затягивать, в июле у Гизмо день рождения, было бы славно совместить…
Элеонора действительно посчитала слова дочери девичьим упрямством. И для нее стало настоящим шоком, когда Моника наотрез отказалась пойти с Гизмо в театр. На концерт. В кино. На пляж…
Она не подходила к телефону, когда парень звонил на городской номер, сбрасывала его звонки с мобильного.
Когда Гизмо подкарауливал девушку где-нибудь в городе (по наводке Элеоноры) или приходил в гости к ним в дом (по приглашению Элеоноры), Моника всегда вежливо здоровалась, а потом с милой улыбкой садилась в свою машину (в городе) либо поднималась к себе в комнату (дома).
Ознакомительная версия.
