– Поймай такси, – сказала Мадам.
Она начала называть Артёма на «ты» после второго коктейля. Дома ещё сохранялась видимость вежливости: «Вы полагаете, что охра в шестнадцатом веке не использовалась?» – и тому подобная дымовая завеса. Мадам позвонила Артёму в половине седьмого и напросилась в гости, мотивируя визит необходимостью лично взглянуть на спорную картину. Артём прекрасно понимал, чем вызвана такая срочность, однако придумать убедительную отговорку не смог. Проще всего было бы сказать: «У меня свидание», но помешала заурядная трусость. Артём платит ипотеку за недавно приобретенную квартиру, а потому должен быть осторожен в выборе слов. Если Мадам отлучит его от аукционного дома, Артём потеряет массу потенциальных заказчиков, а следовательно, и возможность честного заработка.
Он вышел на край тротуара и махнул рукой, останавливая первого попавшегося частника. На душе было хреново: вечер ещё не окончен.
Мадам скользнула на заднее сиденье, Артём сел рядом. Адрес называть не стал – предоставил выбор даме.
– Ну?
Артём повернул голову и посмотрел на Мадам. В свете уличных фонарей она выглядела моложе, серебристая майка под таким же серебристым пиджаком мерцала разноцветными, покалывающими глаза искрами.
– Что? – не понял он.
– Я не помню твой адрес.
«Всё», – мелькнула в голове обречённая мысль. Артём назвал частнику адрес новостройки, чувствуя себя так, словно ему предстоит ночная разгрузка вагона. В студенчестве они подрабатывали этим нехитрым способом. Если честно, выбирая между предстоящим удовольствием и разгрузкой вагона, Артём предпочел бы вагон.
Они доехали до дома в полном молчании. Мадам смотрела в окно, а Артём пытался сообразить, как к ней обращаться «после того». До сих пор он обходился множественным числом: «потанцуем, выпьем, присядем» и так далее. А вдруг у него ничего не получится?
«Да ладно, – подбодрил себя Артём, – в холодильнике осталось полбутылки вискаря, в случае чего вырублю голову. Или отбрешусь, что слишком много выпил».
Доехали они ужасающе быстро: только что были на другом конце мегаполиса – и вдруг за окном знакомый пейзаж. Артём расплатился и вышел из машины следом за Мадам. В лифте оба молчали, разглядывая соседние стенки, а когда Артём снимал квартиру с сигнализации, Мадам деликатно ушла на кухню. Вообще-то, смешная предосторожность: в пустоте большого пространства каждое слово, произнесенное шёпотом, разносится, словно с помощью рупора. Но сейчас Артёму было плевать на режим секретности. Отмучиться бы поскорее…
Он посмотрел на разложенный диван. Наверное, удобнее всего будет как бы непринужденно упасть сюда. Мольберт с закреплённой картиной лучше отодвинуть подальше: мало ли что произойдёт в приступе страсти. Господи, если бы она была, эта страсть!
Артём отодвинул мольберт к стене. Ему показалось, что персонажи картины смотрят на него с молчаливым укором. «Пошёл ты, – мысленно огрызнулся Артём, отвечая неизвестному автору. – Сам-то чем на жизнь зарабатывал?» Неизвестный копирайтер потупился.
Итак, программа следующая: «Может, немного выпьем?» Ну, а дальше как получится.
Сзади послышался лёгкий шорох. Артём обернулся и увидел Мадам. Она стояла в проёме широкой арки полностью обнажённая, как натурщица. Как ни странно, худое тело не оказалось таким уродливым, как он боялся. Лунный свет сгладил проступающие ребра, очертил мягким контуром небольшие крепкие груди и худые, но стройные ноги. Если бы не глаза, обведённые перламутровыми тенями, она могла бы показаться восьмиклассницей.
Артём стиснул зубы и двинулся навстречу неизбежности. Взял лицо Мадам в обе ладони, крепко зажмурился от страха и поцеловал её в губы. Ничего страшного не произошло, длинный нос не разрезал щеку, как в том ночном кошмаре. Артём ощутил холодное точечное касание и больше ничего. Мадам не проявляла показушной страсти, просто позволяла себя целовать, но позволяла так, что чувствовалось: ей приятно.
Дальше всё покатило, как в фильме Верхувена: поцелуй, переходящий в незаметное разоблачение одетого мужчины, откуда-то взявшийся диван и ощущение крепких небольших грудей под ладонями. Голову закрутило. Он её захотел, черт возьми! По-настоящему захотел, без всякой выпивки!
Близость была сумасшедшей и выматывающей. Мадам оказалась умелой и тактичной партнёршей: чувствовала, что нужно сделать именно сейчас, а что лучше отложить на потом. Короче, давно уже Артём так не отрывался с женщиной в постели. Разве только с Ленкой в первые годы брака. Но тогда каждый их вздох караулила ревнивая бабка за стеной, а сейчас можно было делать всё что угодно – стонать, шептать, говорить, просить… всё, всё! Проблемы ушли на задний план, голова была пустой и лёгкой, за окном беззвучно усмехалась всевидящая мудрая ночь.
Когда всё кончилось, Артём откинулся на диванную подушку, дыша глубоко и часто, как после утомительного морского заплыва. Хорошо-то как!
– У тебя есть сигареты?
Он даже не сразу понял, что назвал Мадам на «ты». Теперь осталось назвать её Аней. Как ни странно, мысль не показалась такой чудовищной, как час назад.
Мадам перебралась через него и прошлёпала босыми ногами в прихожую. Артём увидел крепкие мальчишеские ягодицы и с удивлением подумал, что не отказался бы от второго раза. А возможно, и от третьего.
Мадам вернулась назад с пачкой сигарет, зажигалкой и банкой из-под горчицы, наполненной водой.
– Прости, я не нашла пепельницу.
– У меня нет пепельницы. Я бросил курить пять лет назад.
Опять-таки никаких комментариев не последовало. В близости с умной взрослой женщиной много прелестей, которые способен оценить только взрослый мужчина.
Они по очереди прикурили от тяжелой золотой зажигалки. Мадам легла рядом, придерживая банку с водой.
– Может, вынести картину? Дым всё-таки.
– Да… с ней, с картиной, – честно сказал Артём. Он много лет не использовал ненормативную лексику и к своему удивлению вместо стыда испытал чувство облегчения: словно выбросил изнутри что-то неприятное, давящее. – Невелика птица.
Опять-таки никаких профессиональных выговоров. Мадам молча курила, пуская дым в потолок. Артём не любил целоваться с курящими бабами; Ленка, к примеру, исповедовала здоровый образ жизни. Но сейчас и эта деталь отторжения не вызвала. «Ещё немного, и ты в неё влюбишься», – сказал циничный внутренний голос. Артём усмехнулся.
– Что? – спросила Мадам.
– Так, вспомнил кое-что.
Она отобрала у Артёма окурок, бросила его в банку вместе со своим и поставила импровизированную пепельницу на пол. Повернулась на бок и подпёрла голову согнутой рукой. Минуту они молчали, разглядывая друг друга, как в первый раз. Да он и был первым.
– Ты ведь не любишь курящих женщин?
– Сейчас это совершенно неважно, – ответил Артём. – Было здорово. Честное слово.
Она усмехнулась:
– Не ожидал?
– Не ожидал. От себя.
Холодная рука с длинными ногтями прошлась по его животу. Приятно заныло в паху.
– Хочешь ещё?
– Очень, – ответил Артём, поражаясь самому себе.
Второй раз оказался ещё лучше первого. Артём ненавидел дур, жеманящихся в постели, равно как и тупых развратных самок. Ему нравилось получать удовольствие, но не меньше нравилось доставлять удовольствие партнерше. Сейчас, когда отпали все страхи и запреты, он включил полузабытое вдохновение, изобретал, импровизировал и каждый раз получал мощный отклик от женщины, с которой его свела ночь. Это был по-настоящему сильный дуэт: страстный и сладко выматывающий.
– Господи, – сказал Артём. Это было первое слово, которое он произнёс сознательно.
Анна упала на него сверху легко и необременительно. Вытянулась на его влажном теле и уткнулась носом в шею. Артём машинально положил ладонь на её затылок. Он всё ещё пребывал на седьмом небе.
– У тебя давно никого не было? – Артём спросил и только потом понял, что не имеет права на такие вопросы. – Ох, прости. Я совсем обалдел.
– Это так заметно? – спросила Анна, по-прежнему пряча лицо между шеей и подбородком Артёма.
Он неловко пожал свободным плечом.
– Не внешне. Я просто почувствовал.
– А ты? – спросила Анна. (Артём заметил, что она так и не ответила на вопрос.) – У тебя кто-нибудь есть?
– Постоянно – нет. А так бывает, конечно.
Он закрыл глаза, чувствуя, как наваливается блаженная бездумная дремота. Надо же, как непредсказуема жизнь. Несколько часов назад он считал вечер безнадёжно испорченным и боялся ехать домой в обществе этой женщины. Столько времени потеряли в засранном клубешнике, вместо того чтобы заняться делом. Знал бы – сразу её раздел и опрокинул на диван. Только бы не заснуть. Взрослая женщина, конечно, не какая-нибудь дура-малолетка, она знает, что такое «релаксация», и не обидится. Но только не в первую ночь. И потом, смешно, но Артём вошел во вкус. Импровизировать с умной страстной партнершей, получающей удовольствие от нормального здорового секса, оказалось на редкость приятно. Сейчас он немножко отдохнет, и они начнут сначала. Есть у Артёма одна мыслишка, которую он никому не озвучивал. Анне можно. Ей понравится.
