- У какого еще Вовки?
- Тебе что? Все равно ведь не знаешь. Батя у него купил за двести штук, газовый, переделан под пули. И пули есть, две штуки. Вовкин батя пушку спрятал, а Вовка нашел. Мне хвалился. Вот я и завернул к нему сегодня и свистнул, думаю, пушка нам сейчас очень пригодится.
- Зачем она тебе? - хмыкнула я и щелкнула Дениса по носу. - Во что ты попадешь? Ногу себе отстрелишь или нос. Дай сюда.
- Еще чего...
Но я уже взяла револьвер из его рук, осмотрела, придвинувшись ближе к огню, Денис вытянув шею, наблюдал за мной.
- Туфта это, а не оружие. - Заметив обиду на мальчишеском лице, я добавила: - Пальнуть, конечно, можно, говорят, и палка стреляет... но особенно рассчитывать на него я бы не стала.
- Можно подумать, ты чего-то в этом понимаешь, - с надеждой сказал он.
- Понимаю. Видишь ли, я росла на границе, папа у меня был егерем, к оружию в семье относились с уважением. Ну и я кое-чему научилась, потому что в доме была целая коллекция, а особых занятий, как перевал закроют, не наблюдалось. Телевизор и тот не работал. Вот я часы напролет рисовала или отправлялась с папой в объезд...
- Классно, - завистливо сказал Денис. - А стрелять ты умеешь?
- Из этой штуки? Тут и уметь нечего. Пальнуть из нее можно только с близкого расстояния, дурак сумеет. Но все это ерунда, конечно, настоящее оружие - винтовка.
- А автомат?
- Про автомат не скажу, стреляла два раза в школе. "Ты кому это все говоришь? - влез внутренний голос, до сей поры дипломатично молчавший. - У тебя что с головой совсем худо? Он ребенок, а ты ему про винтовку".
- Ничего плохого я в этом не усматриваю, - обиделась я. - Мне девять лет было, когда папа мне винтовку подарил...
"Сравнила..." - съехидничал голос и убрался. Денис протянул руку за револьвером.
- Верни, - посоветовала я. - Оружие очень опасная штука. У человека мозги сдвигаются. Начинает думать, что если у него револьвер в кармане, так он крутой. А это глупость.
- А что тогда не глупость? - обиделся Денис.
- Ну, не знаю. Сила духа, наверное. Характер.
- Ага. Набегут бомжей человек десять, а здесь ты да я. И начнешь характер проявлять или силу духа.
- Вот что, спрячь его ненадежней, если возвращать не хочешь. С собой не носи. Опасно.
Денис подумал и полез под нары. Там у него был устроен тайник.
- Еще печенье есть, - сообщил он, усаживаясь рядом. - Доедим?
- Конечно Чего его оставлять? Завтра деньги должны передать. Заживем.
- На встречу мне идти придется, - заявил Денис с набитым ртом - Тебе с такой видухой ну никак... Вся улица глазеть начнет.
- А вдруг она тебе сумку не отдаст? Она ж тебя не знает.
- А ты позвони и пароль придумай.
- Ах ты, чертенок. К рынку мне идти нельзя, а к телефону можно?
Он хрюкнул, я попыталась схватить его за ухо, он завалился на спину и стал отбиваться. Навозившись вдоволь, мы допили остатки чая, хитро поглядывая друг на друга.
- А ты ничего вообще-то, - сказал Денис. - Веселая.
- Ага. Говорю: потерпи. Я приду в норму.
Тут мы оба засмеялись, посидели, глядя на огонь, а потом неожиданно запели. В распахнутую дверь хижины к нам заглядывали невесть откуда взявшиеся звезды, костер догорал, а мы громко выводили "Огни мерцали, когда поезд уходил".
Утром поднялись поздно и пораженно уставились на пустырь, неожиданно ставший родным. Все вокруг сияло и искрилось под солнцем.
- Вот это да! - покачала я головой и взглянула на себя. Грязный костюм в погожий летний денек выглядел на редкость отвратительно.
- Во сколько тебя ждут? - спросил Денис.
- В одиннадцать.
- Ладно, не переживай. До одиннадцати какая-нибудь тетка белье вывесит.
- Спятил совсем, - покачала я головой.
- Как хочешь, ходи чумазая.
Ближе к десяти пошли на "дело". После затяжных дождей вся улица дружно сушила поднакопившееся белье. Однако развешивать его предпочитали в огородах, палисадниках и прочих малодоступных местах Двигаться далее с моим внешним видом было затруднительно, и тут мы наконец обнаружили то, что надо: двухэтажный обшарпанный дом. С торца не было ни одного окошка, на трех столбах натянуты веревки. Джинсовые шорты и трикотажную майку я увидела сразу.
- Чего выбрала? - зашипел Денис. Я уже собралась показать, но передумала. Толкать ребенка на воровство - мерзость. Другое дело свистнуть самой.
- Стой здесь, - сказала я. - В случае чего, сматывайся.
Я направилась к веревкам, стараясь не очень громко клацать зубами. Сняла шорты, а потом и майку, сунув их под мышку, свернула за угол и бросилась бежать так, точно за мной черти гнались. Денис трусил рядом.
- Куда ты так несешься? - прокричал он через некоторое время. Я притормозила, сообразив, что он задыхается, потеет и покрывается нездоровой краснотой. Сделала два глубоких вдоха и сказала:
- С курением завязывай. Не то суперменом не станешь.
- Больно мне надо... Ты тоже куришь, а бегаешь ничего.
- Вообще-то я курю редко, и привычка эта скверная, а нам сейчас здоровье необходимо. Хочешь, бросим на пару?
- Я с четырех лет курю. Поздняк метаться.
- Не скажи, ты еще довольно молодой.
- Где переодеваться будешь? Время-то поджимает...
- Вон в тех кустах.
Я нырнула в кусты, торопливо переоделась и осталась довольна собой. Общий вид портили туфли, но с этим ничего не поделаешь: выставлять на просушку обувь моего размера в тот день никто не пожелал. Я прислушалась, где-то совсем рядом, внизу оврага, журчала вода.
- Денис, - позвала я. - Здесь где-то родничок.
Родничок действительно был. Я с наслаждением умылась, почистила туфли, неторопливо расчесалась и ощутила себя человеком.
- А ты чего? - спросила я, Денис скуксился, но умылся.
- Значит, так, - инструктировал он меня, пока мы шагали к рынку. - Вы встречаетесь на остановке. Я пойду пораньше и устроюсь напротив, через дорогу. Там дерево большущее и очень удобное. Приглядеться надо. А ты жди в подворотне, возле складов, сядь на ящики и замри Если все чисто, я два раза свистну, вот так, - Денис продемонстрировал художественный свист. - Тогда пойдешь. Поняла?
- А то, - хмыкнула я.
Денис взглянул на меня, покачал головой и вдруг спросил:
- Слушай, а тебя как зовут?
- Александра.
- Сашка? Чудно. Пацанье имя тебе не идет.
- Много ты понимаешь. Мама зовет меня Сашенькой, по-моему, красиво.
- Сашенька-Машенька... Топай в подворотню.
Я потопала и, пристроившись на ящиках, пыталась разглядеть, что происходит на остановке. Большое количество граждан, желающих побыстрее уехать, и ничего заслуживающего внимания. Тут я заприметила невдалеке телефон и направилась к нему с намерением позвонить Лариске и узнать, стоит ли ждать соседскую девчонку или все отменяется. Телефон ответил длинными гудками, а я узнала у проходящего мимо мужчины который час. Пять минут двенадцатого. С удивлением обнаружила, что мои часы показывают то же время, прислушалась к их тиканью и диву далась: странно они себя ведут, то стоят, то вдруг заработают и при этом умудряются показывать точное время.
- Все чудесатее и чудесатее, - произнесла я по привычке вслух. Как раз в этот момент раздался свист со стороны остановки, и я бросилась туда.
Девчушка со спортивной сумкой в руках стояла возле киоска и тоскливо поглядывала по сторонам.
- Здравствуй, Маечка, - обрадовалась я.
- Здравствуйте, тетя Саша. - Она торопливо протянула сумку. - Вам тетя Лариса просила передать.
- Спасибо тебе огромное.
Девчонка продолжала смотреть на меня во все глаза, в ее личике отчетливо читалось недоумение.
- Ты сейчас на троллейбус? - спросила я, чтобы что-то спросить.
- Да...
- Тогда всего доброго. И еще раз большое спасибо.
Я отправилась в сторону подворотни. Оглянулась: девчушка продолжала стоять возле киоска, глядя мне вслед. Не успела я дойти до конца забора, огораживающего территорию старого рынка, как меня догнал Денис.
- Что скажешь, Чингачгук? - усмехнулась я.
- Ничего подозрительного вроде не было.
- Давай зайдем в какой-нибудь подъезд и посмотрим, что нам тут прислали.
Главное, конечно, деньги. Их было около восьми сотен. Такое богатство меня порадовало и слегка удивило: кошелек подружки был тощ, как медведь в апреле. Причина неожиданного расточительства стала мне ясна из письма. Лариска сообщала, что деньги дали друзья, кто сколько смог. Общественность в недоумении, меня ищет милиция, ищет какой-то тип из прокуратуры, еще какие-то типы и мой работодатель в придачу. Я горестно вздохнула, но сейчас все, в том числе и работодатель, волновали меня много меньше, чем мысль о том, где я буду спать этой ночью. Очень хотелось, чтобы была постель, с настоящим матрасом, подушкой и одеялом. Письмо я сунула в карман и полезла в сумку. Надо отдать должное Ларисе: она проявила заботу и понимание, все самое необходимое здесь лежало. Я мысленно поблагодарила ее и задумалась. Денис вертелся рядом.
- Денег прислали? - спросил он тревожно.
